«Зов крови»: Почему нам жалко критиков «Бессмертного полка»
Далеко не каждый современный праздник наполнен смыслом. Это можно понять, ответив себе на простой вопрос: «Что мы празднуем?» Вряд ли многие смогут вразумительно ответить о 12 июня или 12 декабря. Совсем не так с 9 мая. Пожалуй, поголовно все граждане нашей страны знают, что это за Праздник и почему мы радуемся и отмечаем эту дату. Происходит это потому, что у каждого был или есть дед, бабушка, прадед или прабабушка, которые воевали или работали на заводах, жили впроголодь в деревне, отдавая последнее для фронта, погибли или выжили на нем.
Если свидетели тех великих событий оставили этот мир, то они смотрят на каждого из нас с черно-белых фотографий, из зеркала, потому что некоторые похожи на своих дедов как две капли воды, или глазами наших детей. И вот именно поэтому этот праздник можно считать настоящим и очень человеческим.
Его человеческое лицо проступает даже через официоз федеральных каналов, когда Владимир Путин берет за руку ветерана, которого пытались оттеснить сотрудники ФСО, извиняется и долго идет рядом и что-то обсуждает. Такое невозможно сыграть, это не постановка, а жизнь, в которой сын такого же фронтовика не позволил обезличенной государственной машине зажевать ветерана в своих шестеренках «обеспечения безопасности первого лица».
Именно потому, что это настоящий праздник, организаторам не нужно думать о «явке». Люди сами идут в свой законный выходной не на шашлыки и по магазинам, а в многочасовой и многокилометровый путь по жаре или холоду вместе с портретами своих родных и близких, которые, может быть, при жизни так и не прошли парадным строем по Красной площади. В одной только Москве в этом году на акцию пришли более миллиона человек, в Петербурге – сотни тысяч. И так в каждом городе, городке и деревне. В храмах по всей стране традиционно совершаются заупокойные богослужения, церковные общины посещают могилы, приводят их в порядок.
Хотя бы одно политическое движение или партия могут вывести на улицы такое же количество людей? А наши деды и их подвиг могут.
Это и есть народ
Акция «Бессмертный полк» зародилась снизу, как инициатива студентов и за несколько лет превратилась в общероссийское движение. Потому что несмотря на все перипетии и идеологические казусы XX века, мы по-прежнему чувствуем себя народом. Не рабочим классом, не европеоидной расой и даже не группой индивидов. Народом. Потому что народ – это не только те, кто живет сейчас. Это наши деды и наши еще не родившиеся дети, это живой организм, состоящий из множества клеток. Если угодно, это совершенная формула общества, где отец держит за руку сына, а тот несет портрет деда в орденах и медалях. И тут на второй план отступает все: статус, образование, доход и остается главное: мы осознаем себя потомками и полноправными наследниками героев, переломивших хребет самому страшному чудовищу за всю историю человечества.
В подтверждение этому – акции «Бессмертного полка» по всему миру. На всех континентах люди, по той или иной причине уехавшие из России, вдруг почувствовали этот зов крови и снова стали настоящими, даже если почти забыли о том, как это.
Исключение составляет лишь агрессивное меньшинство, истерично зубоскалящее и брызжущее слюной. Люди, которые не могут смириться с тем фактом, что Россия не закончилась ни в 1917-м, ни в 1991-м. Они добровольно перерезали пуповину, связывавшую их с народом, страной и нашей историей и теперь из своего вакуума удивляются и не понимают, как можно всерьез относится к тем событиям. Вот, какую позицию оппозиционного политика Гудкова тиражировали либеральные СМИ:
«Нельзя всерьез требовать от людей остро переживать события прошлого века, когда их не было ни на свете, ни в проекте…Стране, у которой украли будущее, подсовывают лежалое прошлое: берите, не жалко. Одно время пытались навязать даже 1612 год – но не вышло, и решили сосредоточиться на 45-м».
Эти люди вызывают теперь скорее не гнев, а жалость. Потому что они не знают то, что знаем мы, бывшие в колонне «Бессмертного полка». Рано или поздно и Гудков, и я, и вы, все мы умрем. И когда мы встретимся там с нашими дедами (а Гудков встретиться со своим!), какими глазами они на нас посмотрят? Такими же ласковыми и веселыми, как на фотографиях, которые мы несем?
Андрей Афанасьев
