Каким будет крах мировой экономики
Банк международных расчетов грозит миру «идеальным штормом»: нарастающий протекционизм обрушит все связи, нас накроет смертельный кризис, и мы все умрем. Но, судя по всему, возглавляющий банк мексиканец просто хочет позлить Дональда Трампа
Идеальный шторм из «дыры Джексона»
Агустин Карстенс, главный управляющий Банка международных расчетов (БМР), 25 августа произнес программную речь на симпозиуме Федерального резервного банка Канзас-сити. Симпозиум этот почему-то прошел не в Канзасе, а на западе совсем уж провинциального Вайоминга, в местечке с поэтичным названием Jackson Hole («дыра Джексона»). Между тем Банк международных расчетов — организация отнюдь не периферийная, ведь его называют также «Центробанком центробанков»; наш родной ЦБ — также клиент БМР.
Это наднациональная организация, которая, базируясь в Базеле, не просто неподотчетна правительству Швейцарии, но и не платит никаких налогов, а также содержит собственную полицию. БМР также является одним из крупнейших держателей золотого запаса в мире: к собственным 116 тоннам желтого металла он присовокупил 575 тонн, находящихся у него на хранении.
Руководители БМР обычно предпочитали оставаться в тени: деньги, как известно, любят тишину. Многие ли из вас слышали про испанца Хайме Каруану, который был управляющим с 2009 по 2017 год? Но гражданин Мексики Агустин Карстенс, который возглавляет эту организацию с 1 декабря 2017 года, кажется, решил изменить традицию. Его страстная речь, сопровождавшаяся демонстрацией нехитрых графиков, была призвана разрушить миф, что протекционизм может принести хоть какую-то пользу национальным экономикам.
Только глобализация, только Всемирная торговая организация (ВТО), только низкие таможенные барьеры, взывал тучный маршал мировой экономики. Лишь один раз он назвал имя президента США Дональда Трампа, но перед нами, бесспорно, обвинительная речь, направленная именно против американского лидера. По мнению Карстенса, при продолжении протекционистской политики США «сочетание негативных последствий может привести к идеальному шторму». Наиболее точным цензурным эквивалентом этого романтического термина в русском языке является «полная ж...».
Любовь к родине
Доверие к пламенным аргументам Агустина, правда, заметно тает при элементарном статистическом анализе текста (его можно прочесть на сайте Банка международных расчетов, англ. яз.). Чаще Соединенных Штатов (восемь раз) там упоминается только... Мексика (девять раз), родная страна Карстенса, национальный банк которой он возглавлял вплоть до получения нынешнего поста. А ведь именно Мексика является главной пострадавшей от избрания Трампа и начала реализации его антимигрантской и протекционистской политики. И факт избрания в БМР именно Карстенса — человека, заведомо оппозиционного главному политику мира — показывает, что хозяева мировых денег тоже откровенно недовольны Трампом и готовы использовать для давления на него даже слабенький мексиканский фактор.
Аргументы против фактов
«После десятилетий стремления к открытию рынков мы видим попытки их закрыть, — страдает докладчик. — Если мы беспокоимся об олигополиях и доходах доминирующих фирм, мы должны дважды подумать, прежде чем подрывать систему открытости». Это очень странный аргумент: именно «система открытости» привела к всевластию транснациональных корпораций, всевозможных Coca Cola, Nestle, Samsung и им подобных. Именно они финансировали борьбу за «открытость», чтобы получить новые рынки. Сравните этикетки на товарах в российских магазинах сейчас и 40 лет назад, и у вас исчезнут вопросы о бенефициарах «системы открытости».
«Отступление глобализации ставит под угрозу реальные экономические выгоды, которые произошли благодаря тесным торговым и инвестиционным связям». Безусловно. Но выгодами этими, к сожалению, пользуется весьма ограниченное число стран и компаний. Кроме того, такое отступление приведет не к потере, а к перераспределению выгод.
Инновации и более открытые рынки радикально изменили мировое производство, заменив локально сегментированное производство глобальными цепочками создания стоимости.
Трудно поспорить. Но хорошо ли это? Глобальная цепочка — глобальные риски. Если колбасник ИП Василий Алибабаев из Ростовской области закупает свинину у ООО «Фунтик» из Краснодарского края, а сою (давайте смотреть правде в глаза) — у белгородского АО «Мясо и заменители», то ему, в общем, наплевать на мировую политику: колбаса на ростовских прилавках будет практически в любом варианте. «Глобальные цепочки стоимости» же подсказывают Василию Алибабаеву, что свинина в Бразилии все-таки дешевле, даже несмотря на логистические расходы, а сою лучше покупать у крупнейшего производителя, то есть Соединенных Штатов. Тут вводится режим «ответных мер» (в просторечии «эмбарго») в ответ на санкции, а Россельхознадзор находит в бразильской свинине рактопамин. И колбаса резко дорожает или вообще исчезает с прилавков.
«Конечно, распределение выигрышей от глобализации должно быть более ровным», — признает Карстенс, но не указывает ни одного пути, как заставить владельцев этого мира отказаться от сверхдоходов. Где тот глобальный Андрей Белоусов, который придет и скажет: «Делитесь!»?
«Я нахожу несколько парадоксальным тот факт, что США вставляют себе палки в колеса, когда американская экономика работает на полную мощность», — удивляется Карстенс. Он приводит простую логическую цепочку: рост пошлин приведет к росту цен, американская ФРС повысит ключевую ставку, а это приведет к росту стоимости доллара. Дорогой доллар ударит по американским экспортерам, которые и без того страдают от мирового роста пошлин. А развивающиеся экономики «окажутся под тройным ударом», считает банкир. Вот только Дональду Трампу в высшей степени наплевать на развивающиеся экономики. А своих экспортеров он намерен переориентировать на внутренний рынок, выдавив оттуда импортные товары.
Not gain but pain
«But in the long term, protectionism will bring not gain, but only pain. Not just for the United States, but for us all», — не без поэтичности закончил свою речь Агустин Карстенс. То есть «в долгосрочной перспективе протекционизм принесет не выгоду, но боль. Не только для Соединенных Штатов, но и для всех нас». В этом уверен главный управляющий Банка международных расчетов, по совместительству гражданин страны, которая сильнее всех пострадала от перехода США к режиму защиты собственного производителя. И гражданин в нем в этот момент радостно прыгал на костях финансиста.
Потому что финансист Карстенс — не дурак. И он прекрасно видел, как растет американская экономика буквально во время его речи. Первый вырос на удорожании технологических компаний, второй — на общем подъеме экономики.
На этом фоне любая попытка убедить американцев в том, что они должны немедленно убрать таможенные барьеры, обречена на провал. Впрочем, Карстенс может утешать себя и своих погрязших в нарковойнах соплеменников тем, что он хотя бы попытался.
В скобках о России
Россия в этом докладе не упоминалась: у нашей страны очень слабые связи с Мексикой. Но надо сказать, что мы проделали любопытный путь. Расформировывая советскую систему, вроде бы уходили от колхозов, провозглашали развитие фермерства, прославляли рачительного хозяина... И радостно вступили при этом во всемирный колхоз с постоянным перераспределением заработанного в пользу председателя и его семьи. Вступили в роли даже не работника, а источника дешевой энергии, ломовой лошади, которой иногда подбрасывают сена — зеленых бумажек, — чтобы не околела раньше времени.
Согласимся с тем, что в некоем идеальном мире сотрудничество действительно выгоднее соперничества. Утописты видели будущее нашей планеты как сообщество граждан с единым даже не правительством, а скорее координационным центром, говорящих на одном языке, разделяющих одни и те же альтруистические ценности... А реалисты уточняли, что члены такого сообщества окажутся легкими жертвами для любых амбициозных мошенников.
Как, собственно, это и происходит в глобальной экономике.
* * *
Да, а «идеального шторма» не будет. Будет адаптация национальных экономик к новой реальности, ориентация на собственные предприятия, на локальные производственные цепочки. Процесс не безболезненный, но других в экономике и не бывает.
