G20: Остались при своих

Итоги «Большой двадцатки» подводить одновременно легко и трудно. С одной стороны страны-участницы, на чью долю в совокупности приходится почти 90% мировой экономики, в очередной раз скоординировали планетарный экономический курс, следовать которому, впрочем, совершенно необязательно. С другой, не для того собирались — на форуме G20 только для виду занимаются экономикой, а на самом деле тут стараются в неформальной форме решить политические проблемы. Более того, именно те проблемы, которые в официальной повестке красноречиво не упоминаются, как правило, и есть важнейшие вызовы человечеству.

В итоге саммита было принято коммюнике, в котором перед странами-участницами поставлена задача совместными усилиями увеличить мировой ВВП на 2%, что даст экономике планеты дополнительно до трех триллионов долларов и будет способствовать созданию миллионов рабочий мест. Этот план будет реализован с помощью инвестиций в мировую торговлю, — уверен Тони Эббот (что, кстати, совсем не факт). Во второй пункте документа говорится о способах борьбы с коррупцией до 2016 года. В частности он предполагает создание системы автоматического обмена налоговой информацией. Особой главой в итоговой бумаге G20 стоит призыв к США не препятствовать реформе МВФ. Следующий саммит «Большой двадцатки» примет у себя Турция, а затем, в 2016 году, Китай.

Задачи «двадцатки», мировой ВВП это, конечно, очень важно, но сейчас у мира есть и другие, не менее острые проблемы: ИГИЛ — детище США, в последний день G20 казнившее еще одного гражданина Америки; война на Украине — разожженная США и ЕС против России; вирус Эбола — от которого у США вроде как есть вакцина, только делиться они не хотят.

Куда ни глянь, все мировые проблемы связаны с «Сияющим градом на холме». Таким образом, G20 можно назвать «собранием лидеров стран по решению проблем, которые США доставляют всей планете». Впрочем, никаких важных решений в отношении Америки не принято, кроме уже упомянутой просьбы по МВФ. Как сверхзадача стояла выставить Россию мальчиком для биться за грехи Америки. Но это тоже не получилось, хотя, говорят, Обама пытался наезжать на Путина в кулуарах. Таким образом, на двадцатку не возлагали особых надежд, а те, что все-таки возлагали, она не оправдала. Еще одна переговорная площадка выстрелила вхолостую, а иначе и быть не могло — слишком сильны противоречия между странами.

Тем не менее, некоторые итоги подвести можно. Антиглобалисты выступили за экологию и легализацию синтетических наркотиков. G20 для них — настоящий праздник, с задержаниями, демонстрациями, перфомансами. Люди делают политические карьеры. Глядишь, лет через пятнадцать мы увидим кого-нибудь из антиглобалистов на посту, скажем, немецкого министра иностранных дел, а может быть даже главой государства. Прецеденты уже были.

В этом году, для России именно недекларируемая повестка G20 была намного важнее официальной, особенно по части украинского конфликта. Западные партнеры это, безусловно, просекали и старались не дать Путину блеснуть. И не дали. Потому, что и им самим сказать особо нечего, но не могут же они допустить, что на их фоне будет блистать кто-то другой! Хватит им недавней валдайской речи. Вязкая атмосфера форума совершенно не способствовала такому «сольному выступлению». Да и Путин ехал на встречу явно не за тем, чтобы побеждать. Прогнозы изначально были плохими, и они не подтвердились только потому, что все стороны предпочли внешнюю сдержанность.

Москва ничего не проиграла, Запад ничего не потерял, но и не добился. Путин в итоге «ушел по-русски» — уехал со встречи раньше срока. Противники России говорят «сбежал от стыда», сторонники — что таким образом избежал неприятных и бесплодных бесед в концовке встречи, а сам президент России сослался на долгий перелет и желание отдохнуть хоть немного перед рабочей неделей. Тем не менее, вежливые и предельно корректные объяснения Владимира Путина, по поводу его преждевременного отбытия — довольно красноречивы. Такой тон выбирает Россия, в лице своего лидера, когда успех ожидался, но его не произошло. Впрочем, заявления о том, что Москва неадекватно оценивает итоги встречи «Большой двадцатки», испытывает неуместный оптимизм, строит, мол, хорошую мину при плохой игре, а ей пристало бы посыпать голову пеплом сгореть от стыда и прилюдно покаяться, тоже не выдерживают критики.

На пресс-конференции Путина угадывалась лишь досада на зря потраченное время, а максимальная ясность формулировок и вежливость, мне кажется, продиктована нежеланием своим раздражением доставлять удовольствие «партнерам».

Ясно одно. Путин не отказался от своей версии событий на Украине — там нет наших войск, самолет мы не сбивали, а корни кризиса надо искать на самой Украине и на Западе. Иностранная пресса пишет: Путин остался при своем мнении. И это, фактически, единственный вывод, которые делают западные СМИ по итогам форума о России и ее лидере, как будто всерьез рассчитывали на то, что у президента РФ вдруг «откроются глаза». Кстати, мнение западных СМИ интерпретированное нашей прессой, звучит гораздо более жестко, чем есть на самом деле. Зарубежные источники, возможно, несколько разочаровано, но признают, что о Путине и России фактически ничего плохого уже не скажешь, все сказано, а встреча G20 никаких штрихов к портрету не добила. Зато Forbes пишет, что страны БРИКС, несмотря на негативный экономический фон «неплохо подготовлены к внешним потрясениям», и это при том, что четыре из пяти членов объединения (кроме Индии) сейчас испытывают снижение экономических показателей. Тем не менее, издание предупреждает, что БРИКС ждет непростой период, так как цены на нефть и золото падают, а у инвесторов снижается интерес к вложениям в рискованные активы. Правда тут Forbs слегка противоречит самому себе: устойчивость к потрясениям, которое констатирует издание, как раз очень привлекательно для инвесторов в это непростое время.

А вот премьер Великобритании все-таки блеснул на «двадцатке», выступив в роли черного вестника для экономики всего мира. На своем итоговом выступлении Дэвид Кэмерон говорил о «красных огоньках на пульте мировой экономики» и о возможности третьей волны спада после кризиса 2008 года, которая будет сопровождаться безработицей, реальным риском снижения цен и замедлением роста. Все это произойдет, по мнению английского премьера потому, что развивающиеся рынки, которые в посткризисный период были двигателями мировой экономики, сейчас замедляют свою динамику. В качестве основных угроз экономике и миру в целом Кэмерон назвал неясность планов по дальнейшей либерализации мировой торговли, эпидемию Эбола и ближневосточный конфликт.

Такое падение, даже если и отвечает краткосрочным интересам отдельных стран, в долгосрочной перспективе не выгодно никому. Сейчас, кстати, немаловажную роль в падении цен на нефть играют демпинговые поставки ИГИЛ, цена которых 20—25 долларов за баррель. Если доля рынка ИГИЛ увеличится, то это грозит очень большими экономическими проблемами, в том числе и для России. Эта проблема была дружно замолчана всеми участниками форума, толи как несерьезная, а может быть как слишком страшная и нерешаемая. Обама, как известно, всеми силами пытается уклониться от борьбы с ИГ. Последний перл Обамы по этому поводу: для того, чтобы покончить с ИГИЛ, нужно сначала свергнуть Асада. Одним словом очень сложно рассчитывать на то, что влияние ИГИЛ на мировом нефтяном рынке в ближайшее время не укрепится, ведь оно уже всерьез играет с мировой экономикой. Отсюда вопрос, настолько ли обезумел Обама, чтобы пойти на косвенную сделку с ИГИЛ, только для того, чтобы сокрушить экономику России за счет низких цен на энергоносители?

А вот Владимир Путин, напротив, на итоговой пресс-конференции был более оптимистичен, сказав, что падение цен на нефть скоро, в крайнем случае, в следующем году, замедлится. Он также отметил, что низкая цена на энергоносители не повиляет на российский бюджет — возможно, показал нос кому-то, кто умеет играть с этими ценами. Путин добавил, что недавнее снижение рубля даже благотворно отразилось на бюджете России, увеличилась его доходная часть.

Но главный комментарий Путина был неэкономического характера. Отвечая на вопрос о распоряжении Порошенко остановить финансирование Донбасса, Путин высказался подробно и снова в духе «не ройте себе могилу». «Из СМИ я узнал о том, что президент Украины издал указ о фактической экономической блокаде Луганска и Донецка. Мне кажется, что это большая ошибка, потому что они собственной рукой отрезают эти регионы. Зачем – вот этого я не понимаю. Но мы поговорим еще с Петром Алексеевичем на эту тему. Вспомните наши трагические события на Кавказе. Даже в самые тяжелые дни, месяцы, да и годы, можно сказать, мы никогда не прекращали финансирование Чеченской Республики, регулярно платили не только пенсии и пособия, но даже субсидии бюджету. Это выглядело даже на первый взгляд глуповато, потому что люди, которые контролировали там ситуацию, не только разворовывали деньги, но и могли использовать их на явно не благородные цели. Но мы это делали, имея в виду свои моральные обязательства перед людьми. И в конечном итоге это оказалось правильным решением, потому что в конечном итоге люди, в том числе и в Чеченской Республике, смогли оценить по достоинству то, что делала Россия, для того чтобы поддержать рядового человека», — сказал президент РФ.

Я думаю, это высказывание президента не нужно понимать, как проукраинское. Из слов, Путина следует, что он лишь упорно отказывается выступать в роли стороны конфликта, и эта позиция, мне кажется, безупречной и неуязвимой, при том, что западные лидеры уже определились со своим негативным отношением к роли России в украинском конфликте. Путин оставил за собой привилегию не иметь жесткой точки зрения, оставаясь над схваткой, оставляя для себя возможность маневра — как в риторике, так и в жизни. Поэтому от него не дождешься ни «признания вины», ни жестких отповедей Украине и ее американским и европейским хозяевам. Более того, на словах Путин всегда выступает в поддержку интересов Украины как государства. Таким образом, позиция России сильна в моральном и политическом смысле, но все еще может развиваться, в то время, как Запад уже исчерпал методы давления на Москву.

Нейтральная такая «двадцатка» получилась. Без явного лидера, довлеющей гегемонии какой-то одной страны. Да, пока в качестве мировой валюты рассматривается только доллар, да, пока еще западные лидеры преподносят свое мнение как единственное правильное, но за всем этим чувствуется, что у мироустройства все-таки вырос другой полюс — он реален и ощутим. Поэтому встреча G20 могла бы стать новой точкой отсчета для всего мира, проблема только в том, что отмерять новое время в нашем мире принято с более ярких событий.

Михаил Сарафанов