Артисты больших и малых Дум

Сенатор Константин Добрынин на днях предложил депутатам Федорову, Дегтяреву, Нилову и Соловьеву сдать мандаты народных избранников и поискать себе работу в театре. По мнению члена Совета Федерации, эти господа нарочно вносят курьезные законопроекты в Думу, чтобы отвлечь внимание общества от более серьезных проблем. Единорос Евгений Федоров ответил ему в эфире радиостанции «Говорит Москва»: «Я народный артист, служащий в этом театре. Эта работа по принципу театральная. Театр — в нем работают народные артисты, выдающиеся люди страны. Театральная Дума создана народом»,— сказал Федоров. Он также заявил, что не намерен отказываться от служения Мельпомене, то есть народу.

Сегодня «Колокол России» вспомнит, как появилось, и как развивалась в нашей стране профессия артиста политического амплуа.

Не захотели!

В советские времена парламент страны, который назывался Верховным советом СССР, существовал лишь для того, чтобы выражать дружный «одобрям» политике КПСС. «У людей был Ренессанс, у нас был Одобрямс» — это из монолога писателя-сатирика Михаила Мишина, который в эпоху ранней перестройки читал Геннадий Хазанов. «Вопрос «кто воздержался?» — вызывал улыбку; вопрос «кто против?» — считался чем-то из английского юмора; реакция на вопрос «кто за?» была похожа на команду «руки вверх!».

Но эпоха «бормотание одного на фоне храпа остальных» закончилась. Наступила другая, совсем иная эпоха, в которой «заместитель назвал директора дураком — тот обнял его, как брата» — это из того же диалога. Квинтэссенцией эпохи явилась XIX партийная конференция, которая впоследствии дала стране такое странное понятие как Президент Советского Союза (им стал Горбачев) и, главное, отменила 6 статью Конституции СССР, которая утверждала «руководящую и направляющую роль Коммунистической партии», но умалчивала о возможности создания других партий. За отмену ненавистной 6 статьи бились насмерть. И вот она отменена — создавай не хочу новые партии!

В принципе, понятно, почему партии как политическая сила не пользовались успехом. Это была эпоха личностей в истории. В депутаты проходили заслуженные артисты, известные военные, демократы первой волны — еще молодые и с горящими глазами. Этим людям не нужна была поддержка партий, каждый из них был «сам себе партия». А главное, у народных избранников было чувство, что от них действительно что-то зависит. Власть тоже не понимала значения «управляемого безмолвного большинства», она так ослабла, что вообще не очень понимала, что ей нужно.

Правда, уже тогда появились первые симптомы деградации. Отдельных депутатов «захлопывали» (программа «Время» называло это «доброй традицией») — не давали говорить. Например, так поступили с Андреем Сахаровым, что очень болезненно воспринималось «демократически настроенной общественностью». Правда, если бы эта общественность прислушалась, а главное задумывалась о последствиях предложений, которые высказывал Андрей Дмитриевич, то еще вопрос, кто бы его захлопывал — приверженцы «старого мЫшленья» или те самые демократы. А Сахаров предлагал разделить Россию на несколько десятков «независимых государств» — примерно по числу нынешних федеральных округов. То есть, очень грубо говоря, чтобы «Московия» и «Независимая буддистско-демократическая Бурятия» взаимодействовали друг с другом на основе международных договоров! Разброд в головах тогда был страшный. А ведь были и более радикальные предложения.

Теперь-то каждому нормальному человеку ясно, что Россия жива, только пока она едина. К слову, путинская автократия возникла из реализации этой мысли. Поэтому и произошло понижение статуса губернаторов и Думы уже в его времена и на новом уровне. Этого требовало время, иначе сейчас бы мы встречали новый год, живя по разным мелким, воюющим между собой, ханствам. Но именно этим пониженным статусом Думы мы обязаны расцвету профессии политического артиста. Нет худа без добра.

Короче, эпоха «второго микрофона в заднем проходе» закончилась.

Явление артиста

После отмены «руководящей и направляющей роли» в СССР не было создано ни одной партии! Лишь спустя некоторое время появилась первая ласточка — ЛДПСС — Либерально-демократическая партия Советского Союза, созданная Владимиром Жириновским сотоварищи, которая после развала Союза стала называться ЛДПР.

Злые языки утверждают, что партия была сфабрикована в кабинетах КГБ. Делалось это, во-первых, «чтоб было» — никто не ожидал, что, скажем, Демократический союз Новодворской так и останется «кружком» (только спустя время преобразованным в партию). А также, чтобы получить управляемую оппозицию, или, в крайнем случае, с помощью ручной партии дискредитировать ее. Правда, Владимир Вольфович, как талантливый человек, конечно, не мог удовлетвориться столько прозаичной ролью. С первых дней существования ЛДПР он рьяно заявил о себе. Сейчас это мало кто помнит, но Жириновский поддерживал идею децентрализации СССР и только накануне развала Союза однозначно определился с позицией — СССР нужно сохранить. Намекал даже, — впрочем, это были не только намеки, так как он уже тогда имел контакты на международном уровне, — что его в борьбе за сохранение государства поддерживает Саддам Хусейн и Муаммар Каддафи. Потом его партия действительно не голосовала за ратификацию беловежских соглашений. Впрочем, такой разворот на 180 градусов был вполне в его стиле.

Противоречивая, а потому неясная народу и непредсказуемая политическая позиция Жириновского во все времена звалась по-ленински точно — политическая проституция. Но экстравагантное поведение, явный актерский талант, харизма Владимира Вольфовича сбивали с толку. Казалось, что в этом есть что-то еще. Это сейчас ясно, что главная интрига ЛДПР — отсутствие интриги. Эта партия — первый пример безликой политической силы, которую можно применять в тех или иных интересах, перекрашивать в разные цвета, кидать то на левый, то на правый фланг политического фронта. ЛДПР того времени — политическое наемничество в чистом виде, поделенное на харизму лидера и бардак в головах граждан, потому что ее поддерживали искренне.

А кого еще поддерживать, если вся страна заслушивалась песней группы «Дюна» про «Страну Лимонию»? До сих пор эта глумливая, но в чем-то очень точная песня звучит у меня в голове, когда я вспоминаю Жирика той поры. Жириновский получил явный отклик в душах народа. Признаться, тогда мне это явление было совершенно непонятно. Но сейчас, когда его партия выступает чуть ли не с умеренных позиций и выдвигает заведомо провальные, но за то точно рассчитанные популистские законопроекты, которые неработоспособны в жизни, но работают на ее имидж, я понимаю, почему Жириновский сотоварищи до сих пор популярны. Они гнут всю ту же линию, хотя уже не так задорно, как прежде. У этой партии всегда есть козырь в рукаве, возможность сказать: ага, а ведь мы предупреждали! И не важно, что их предупреждения о чем-то, по предотвращению чего-то там были бесполезны, — политические очки в любом случае получены.

Жириновский был один такой. А теперь его методы используются всеми без исключения партиями страны. Он первый подобрал ключик не к тому, как сделать жизнь страны лучше, а к тому, как нравится народу, как казаться выразителем его интересов, безбедно существовать при власти и по большому счету ни кем не ссориться. Действовал он всегда прямо, по своим законам, а это значит всегда на грани, но не за гранью. Именно он первым сделал ставку на широкое паблисити своих действий (без которого, как известно, нет просперити), для того, чтобы прославиться на всю страну. Он рассудил здраво: вместо того, чтобы готовить революцию во всей стране, достаточно устроить дворцовый переворот; вместо ограбления тысяч сберкасс — сразу государственный банк; а вместо того, чтобы заниматься реальной политикой — достаточно громко греметь в Думе.

Но, напоминаю, ранняя ЛДПР действовала в условиях реального парламентаризма, Жириновский просто сумел подобрать к нему ключик — позволять себе то, что для других считалось моветоном. Потом нравы упали и имитационная политика, предтечей которой был Жириновский, стала главной приметой путинской эры, когда Дума перестала что-либо решать — ее взяли на вооружение все без исключения партии. Ведь надо было как-то затыкать дыры, надо было показывать свою нужность.

Таким образом, если депутат Федоров заслуженный артист Государственный Думы, то Жириновский его художественный руководитель, заслуженный работник думских искусств, и, как говорят в театре про старых служителей Мельпомены — Актер Актерыч. Мэтр! Корифей!

В новейшей истории России очень четко прослеживается тенденция, которая говорит: чем ниже роль парламента в политической жизни страны, тем больше в нем клоунов.

Жалкие подражатели

Роль Думы в жизни России стала снижаться уже в первой половине 90-х, что, в конце концов, привело к кровавым событиям 1993 года, после которых она снизилась до нуля. Дума все еще кипела как котел, но народных избранников, по большому счету уже не допускали к рулю государства. Помнили, чем заканчиваются игры в свободную демократию.

Депутат Вячеслав Марычев, по образованию массовик затейник, ходил по думе с пристегнутым женским резиновым бюстом, одевался священником и даже вроде бы в робу адепта секты Аум Синрикё. Он тоже был членом ЛДПР, но уже чувствовалось, что это не более чем глупое кривляние. Жириновский тогда уже облекся в ризу заслуженного государственного мужа, в нем все меньше оставалось от митингового горлопана и все больше от генерала (что потом ему обеспечило статус политического долгожителя), а этот юродствовал вовсю и портил имидж партии. Жириновский вынудил Марычева, уже после расстрела Белого дома, снять свою кандидатуру в пользу Невзорова, и пройти в Думу 1 созыва по спискам.

А спустя три года между ними разгорелся конфликт, который вынудил скандального депутата выйти из партии. Жириновский обвинил своего коллегу в «нарциссизме». Жириновский, обвинил кого-то нарциссизме — вдумайтесь только! Какая ирония.

Говорят, Марычев выбивал льготы для блокадников, выхлопотал немало квартир для ветеранов войны, очень сильно огреб от бандитов, когда перебежал дорожку какому-то влиятельному дяде… Но на российской политической сцене навсегда остался шутом. Умер после двух инсультов в своей однокомнатной хрущевке. Жириновский и Марычев, их судьбы, — разные, полярные исходы, одной и той же политической клоунады.

Депутатам, которые ставят на такую карьеру, нужно сто раз подумать, прежде чем решать стать Народным артистом Государственной Думы.

Артисты поневоле

В ранние путинские времена, приемы Жириновского взяли на вооружение все без исключения политические партии. Дума не значила ровным счетом ничего, а превратилась в очень уютные «дневные ясли для взрослых» — это из мультфильма «Футурама». Политическое противостояние, для которого вроде бы и предназначается Дума, погасло совсем. В бывшем здании Госплана стало уютно и вольготно — все на своих местах, всем хорошо, все друг с дружкой дружат, но особого смысла в этом манихействе уже не было.

Помню, в году 2002-м позвонил депутату от партии «Яблоко» Митрохину. Какой-то был совсем незначительный предновогодний разговор, типа каковы ваши планы на новый год, что пожелаете нашим читателям. Оказывается яблочник и демократ Митрохин преспокойно играет на бильярде с коммунистом Василием Шандыбиным, бывшим советским рабочим, а ныне депутатом от КПРФ. И эта партия, судя по расслабленным комментариям Митрохина, совсем не являлась выражением непримиримой политической борьбы, которую можно было предположить между этими противоположным, с точки зрения убеждений, депутатами. Они просто приятно проводили время. Вот тогда-то я и потерял политическую невинность. В мою, вроде бы уже опытную журналистскую башку не вмещалась такая идиллия.

Кстати, а что делать с Шандыбиным? Называть его политическим актером или клоуном ведь язык не поворачивается. Тотальная, целостная личность. Настоящая рабочая косточка. Он и был интересен тем, что ничуть не играл.

Помню, в школе к нам на замену заболевшему учителю труда прислали подобного персонажа: огромный, весь такой «народный», кондовый. Не молодой, но и не старый. В чем-то опасный, но со своей грубой правдой, перлами которой он с нами, салагами, делился. «Передняя бабка бьет, как проститутка!» — гремел он, гремел он на весь класс. Я на всю жизнь заполнил, несколько его изречений, но это самое литературное. А после каждой фразы он еле слышно вставлял букву «Ё». Одним словом настоящий почти утопический пролетарий — цельный, правдивый, грубый и добрый. Бабка, кстати, это часть токарного станка, название еще со времен Петра.

Помню, как ныне покойный Василий Иванович застенчиво, оправдывался перед прессой за увесистый многотысячный Swiss Made, украшавший его мозолистую руку…

Все-таки не был он актером. Он принадлежал к особой касте диковинных экземпляров, коллекции которых политические партии стали собирать, когда Дума начала стремительно терять вес. Партии охотились на актеров и спортсменов, реже на попсовых звезд. Потом это уже стало общим местом.

Шандыбин был художественен в своей рабочей тотальности. Он не перестал быть простым советским работягой, который, впрочем, не избежал соблазнов сытой жизни народного депутата и, я уверен, искренне им радовался. Но если бы не стал депутатом, отлично подойдя для коллекции КПРФ, то прожил бы свою жизнь ничуть не хуже.

Четвертая стена

В теории актерского мастерства есть такое понятие как Четвертая стена. Часто этот термин приписывают Станиславскому, но он древнее. Суть в том, что сцена состоит из трех стен, а артист должен поставить между действием на сцене и зрителями воображаемую четвертую сцену. Вот тогда, якобы, его игра будет натуральна и убедительна — когда он не будет помнить о зрителях. Именно этой Четвертой стеной — от народа — становится для многих народных избранников депутатский статус, а уж для народных артистов думских искусств и подавно!

В том то и дело, что артист Государственных и Региональных Дум не может существовать вне этих стен. Он раскрывается только в особых условиях повышенного статуса, безнаказанности и вальяжности, которые дает депутатский мандат. Вне Думы такие люди часто ни на что не способны.

Но, проблемка-то в том, что Дума ничего в стране не решает. А значит, роли распределяются иначе. Вот и сыплются на головы обывателей безумные депутатские предложения.

Хорошо еще, когда эти инициативы являются просто результатом обычного лоббирования в интересах какой-либо отрасли. Вот, например, недавнее предложение создать в стране частные армии. Вполне в духе времени, но понятно, что это далеко не собственная идея депутатов написавших законопроект. Для такого даже особого артистизма не надо, нужно уметь подгадать выгодный момент. Роли тут распределены четко: ведомство или отрасль отстаивает свои интересы, а депутат получает известность, а заодно статус радетеля о судьбах Отечества, настоящего патриота и профессионала.

Хуже, когда такой артист пытается угадать настроения Кремля и предлагает совсем уж дикие законопроекты. Тут работает своеобразный испорченный телефон наоборот: Кремль намекнул — часто даже не подозревая об этом — депутат взял под козырек. Череда запретительных законов, вполне самоубийственных, в случае серьезных народных волнений, которая прошла незадолго до событий на Украине, сплотивших нацию волной вполне здорового патриотизма, тому подтверждение. Ведь Кремль до украинского кризиса был озабочен преимущественно борьбой с оппозицией. События на Болотной площади, это надо признать, всерьез испугали власть. Но жизнь сняла, по крайней мере, временно, тему борьбы с оппозицией — проблему, которая, кстати, возникла именно из-за снижения роли Госдумы и недопуска всеми правдами и неправдами в нее некоторых партий.

Но совсем обидно, когда думский артист работает только на то, чтобы собственной глупостью оттенить мудрость и прозорливость кремлевских небожителей. И это при том, что сами небожители об это не просили. Становится неловко и оскорбительно, когда видишь, какой ерундой заняты слуги народа на своих рабочий местах. То Виктор Цой у них, оказывается, имел связи с ЦРУ, то хотят запретить импорт кружевного белья, то убрать со сторублевок усмотренную депутатом порнографию…

И все это с таким видом, как будто автор инициативы «отсек болящий член» стране и народу — все на этом свете должно испытать неимоверное облегчение… Неровен час, договорюсь, и за шекспировскую цитату пойду по новоиспеченной статье за пропаганду членовредительства.

Стоп! Мысль ведь материальна!

И думаешь, может быть им действительно в театр податься. Или в цирк.

Но может быть обратиться к врачу. Ведь у кого чего болит, тот о том и говорит. Может быть, мы тут хихикаем, а людям требуется помощь! Тем более, это не последние люди, и запросто могут отправить нас, грешных, под суд по статье «за неоказание помощи».

Впрочем, есть и четвертый вариант такого поведения — тот, который предположил сенатор Добрынин: своей трескотней думские лицедеи отвлекают народ от более важных проблем общества. Мне приятно, что высокопоставленный чиновник так заботится о том, чтобы меня ничего не отвлекало от главного. Похоже, господин Добрынин ясно понимает, чем могут закончиться такие игры с народом — бессмысленным и беспощадным российским бунтом, когда он, наконец, взглянет куда надо. Другой вопрос, что народу надо доверять, он сам разберется, на что отвлекаться, а на что посмотреть повнимательнее.

А то ведь получается замкнутый круг: сенатор верхней палаты парламента набирает очки за счет критики скандально-известных артистов из нижней палаты и таким образом неизбежно уподобляется объектам своей критики. Все равно, как если бы артист Большого театра, раскритиковал бы артистов Малого. Надо соблюдать цеховую солидарность. Все вы в одной лодке, господа.

Михаил Сарафанов