Иран и Узбекистан как мишень радикальных исламистов

Постсоветские республики Центральной Азии вновь оказались перед угрозой вторжения радикальных исламистов из соседнего Афганистана, в северных провинциях которого резко активизировались талибы. Депутат Фатхулла Кайсари, выступая недавно в парламенте Афганистана, заявил, что граничащая с Туркменистаном провинция Фарьяб почти полностью перешла под контроль боевиков радикального движения «Талибан» или находится под их влиянием.

По его словам, там прочно обосновались не только талибы, но также и боевики террористических организаций «Исламское государство» (ИГ) и «Исламское движение Узбекистана» («ИДУ»), что создает реальную угрозу для соседних Туркменистану и Узбекистану. Но если внимательно анализировать события, происходящие в последнее время на Ближнем Востоке, Аравийском полуострове и в самом Афганистане, то можно прийти к выводу, что боевики ИГ, «ИДУ» и «Талибана» угрожают не только постсоветским республикам Центральной Азии, но и соседнему шиитскому Ирану. Причем последний радикальными исламистами может быть атакован даже раньше.

Исламисты угрожают Ирану и Узбекистану, но напуган Туркменистан

Несмотря на то, что скопление радикальных исламистов в северо-западных провинциях Афганистана создает угрозу, прежде всего для Узбекистана и Ирана, тревогу бьют в основном власти Туркменистана. Хотя за 21 год своего существования радикальное исламское движение «Талибан», зародившееся в Афганистане среди пуштунов в 1994 году, еще ни разу не представляло угрозу этой соседней стране. Мало того, в период правления движения «Талибан» в Афганистане (в «Исламском Эмирате Афганистан») в 1996–2001 годах между талибами и властями Туркменистана вовсе были добрые отношения, а туркменско-афганская граница считалась зоной мира и стабильности. Талибы вряд ли забыли, что, именно благодаря покойному президенту Туркменистана Сапармурату Ниязову, туркменская столица Ашхабад была постоянным местом для переговоров представителей «Талибана» с иностранными государствами и для внутриафганского диалога. При Туркменбаши туркменский МИД был главным, а иногда и вовсе единственным посредником в этих переговорах. В результате между талибами и туркменскими властями существовало взаимное доверие.

Кроме того, Туркменистан отказался предоставить свою территорию силам НАТО для вторжения на Афганистан, ссылаясь на свой нейтральный статус. После такой истории взаимоотношений вряд ли следует ожидать нападения на Туркменистан не только самих талибов, но и других исламских радикалов из территорий Афганистана, находящихся под контролем движения «Талибан».

В таком случае возникает вполне логичный вопрос: тогда почему активизация талибов в соседней афганской провинции Фарьяб вызывает такое сильное опасение у туркменских властей? Причем в Ашхабаде настолько сильно напуганы, что после скопления афганских боевиков прямо у границ Туркменистана силовые структуры республики даже приведены в состояние боевой готовности и активно готовятся к возможному вторжению исламских боевиков из Афганистана.

Беспокойство Туркменистана связано с несколькими обстоятельствами. Во-первых, боевики «Талибана», ИГ и «ИДУ» сосредоточены непосредственно у его границ, а не в соседних с Узбекистаном и Ираном провинциях Афганистана, несмотря на то, что все эти северо-западные афганские провинции находятся под влиянием «Талибана». После ухода в 2014 году основных сил НАТО влияние талибов в этих провинциях просто сменилось полным контролем «Талибана» над этими регионами. Поэтому опасения Туркменистана связаны с чисто психологическим фактором.

Во-вторых, туркменских властей пугает не реальность вторжения исламистов в Туркменистан, а возможность того, что при желании исламские боевики за считанные часы смогут захватить столицу страны город Ашхабад, который находится у подножья горы Копетдаг. На иранской части горы Копетдат живут сунниты-туркмены, многие из которых находятся под влиянием радикального движения «Талибан» и группировки головорезов «Исламское государство». Природные рельефы Туркменистана и Афганистана позволяют исламским боевикам за считанные часы добраться до Ашхабада также и с афганской территории. Дело в том, что Туркменистан находится в низменности, и около 80% его территории занимает песчаная пустыня Кара-Кум, которая является одной из самых больших песчаных пустынь мира. В то же время 80% территории Афганистана составляют горы и плоскогорья. Как столица Ашхабад, так и вся южная и юго-восточная части Туркменистана из приграничных горных районов Ирана и Афганистана, видны, как на ладони.

В-третьих, в 1995 году резолюцией Генеральной ассамблеи ООН получив статус нейтрального государства, Туркменистан не уделил особого внимания созданию боеспособных вооруженных сил. В результате сегодняшняя туркменская армия не в состоянии противостоять «отстрелянным» боевикам «Талибана» и ИГ.

Однако, если судить по тому же природному рельефу Туркменистана, можно с большей долей уверенности полагать, что ни боевики ИГ, ни «Талибана» не будут атаковать эту республику. Из-за низменности территория Туркменистана, состоящая в основном из песчаных пустынь, никакое не представляет стратегическое значение в военном плане. Поэтому до сих пор ни США, ни Россия, ни Иран, ни другие страны не стремятся использовать Туркменистан в качестве военного плацдарма. Туркменистан всем нужен только как территория, богатая нефтегазовыми месторождениями. Поэтому вторжение исламистов в Туркменистан, пока ими не захвачены соседние республики Центральной Азии и часть территории Ирана, где компактно проживают сунниты, даже для самих захватчиков представляется нецелесообразным. За считанные дни Туркменистан можно полностью захватить, но также быстро его можно потерять, поскольку из-за песчаных пустынь в этой стране невозможно строить надежные военные укрепления. Боевики ИГ и «Талибан» это прекрасно понимают. Исламские террористы не самоубийцы, а носители смерти и разрушения. Они, прежде чем куда-то нападать, думают и о своем возможном отступлении.

Сегодня исламские террористические организации — ИГ, «Боко харам» и другие, воюющие в Сирии, Ираке, Нигерии, Нигере, Чаде, активные боевые действия ведут там, где рельеф им благоприятствует. Исламисты для внезапных нападений используют те территории, где можно укрыться, удачно защищаться и в случае необходимости с меньшими потерями отступить. По этим критериям территория Туркменистана никак не подходит для вторжения исламских боевиков. Кто на вертолете летал над территорией Туркменистана, тот прекрасно знает, что эта республика является страной оазисов. Оазисы хороши только для проживания, а вовсе не для военного укрепления. В ходе военных действий каждый оазис, использованный в качестве военной крепости, может превратиться в обычную ловушку. Поэтому в случае захвата Туркменистана исламистами силам антиисламской коалиции удастся очень быстро выбить их оттуда, и в случае отступления исламисты потеряют значительную часть своей живой силы и военного арсенала. Это связано с тем, что при отступлении исламисты не смогут спокойно отступить по той же дороге — через горы Копетдаг или через горные хребты Афганистана, откуда они пришли. С этих гор легче спуститься, а обратно туда подняться, тем более, с военной техникой и оружием практически невозможно. Даже пешком без военного снаряжения через горы вернуться в Афганистан очень тяжело. Все эти обстоятельства делают нападение исламистов на Туркменистан маловероятным.

Провинция Фарьяб надежное укрытие для исламистов

Афганистан занимает северо-восточную часть Иранского нагорья, включающего высокие хребты и межгорные долины. Эти места – хорошие укрытия для исламских боевиков. Как сама провинция Фарьяб, где обосновались исламские боевики, так и другие провинции северо-запада Афганистана — провинции Герат, Бадгис (западнее провинции Фарьяб), Сари-Пуль, Джаузджан и Валх (восточнее Фарьяба), расположены в Паропамизе — в системе горных хребтов и возвышенностей в северо-западном Афганистане и южном Туркменистане (предгорья Бадхыз и Карабиль). Эта горная местность состоит из нескольких меридиональных хребтов. Передовым хребтом Паропамиза на севере-западе Афганистана является горный хребет Банди-Туркестан, высота которого превышает 3800 метров. Северо-запад Банди-Туркестана переходит в пограничные с Туркменистаном холмистые предгорья Карабиль. Эта местность в верхнем поясе — горные степи, покрытые в основном можжевеловым редколесьем, а в предгорьях — пустыней. По ним с туркменской стороны легче спуститься, но тяжелее подняться, что делает эти местности непригодными для военных походов.

Между тем провинция Фарьяб, которая расположена в севере-западе Афганистана, очень удобное и стратегически важное место в качестве основной базы военных сил боевиков. Из этой провинции можно организовать вторжение как на суннитские территории Ирана, так и на Узбекистан. Между Фарьябом и Ираном находятся две провинции — Герат и Бадгис. Фарьяб с Узбекистаном разделяют три афганские провинции — Сари-Пуль, Джаузджан и Валх. Чтобы вторгаться в Узбекистан, талибы должны пройти либо с севера через провинции Джаузджан и Балх или с юга – через провинции Сари-Пуль и Балх. Но все эти шесть провинций, расположенных на северо-западных окраинах Афганистана, уже давно находятся под влиянием талибов. Причем не только эти провинции Афганистана, но также и соседние регионы Ирана и Узбекистана являются горной местностью, что делают их очень надежными местами для укрытий. По этим территориям на Иран и Узбекистан удобно нападать, а в случае необходимости – легче отступить.

США готовят исламских радикалов для вторжения в Иран

Скопление радикальных исламистов на подконтрольном движению «Талибан» севере-западе Афганистана связано с планами американских спецслужб устроить нападение исламистов на северо-восточные суннитские районы Ирана. Вероятность такого развития событий косвенно подтвердил и начальник Генштаба Вооруженных сил Ирана генерал-майор Хасан Фирузабади. Как сообщает иранское агентство Fars, военачальник в ходе общения с журналистами во время военного парада, состоявшегося 18 апреля в Тегеране по случаю Дня иранской армии, обвинил США в снабжении боевиков ИГ оружием, деньгами и продуктами питания.

«У нас есть сведения, что самолеты США посещают аэропорты городов, подконтрольных «Исламскому государству», — заявил иранский генерал, добавив, что «США не должны поставлять оружие и деньги ИГ, а затем извиняться и говорить, что совершили ошибку. Американцы говорят, что они хотят противостоять ИГ. Но на деле мы не видим никаких практических шагов, лишь наблюдение и разведку».

В случае неудачного для США исхода переговоров с Тегераном по иранской ядерной программе с подачи американских спецслужб исламские террористы-ваххабиты могут появиться в суннитских районах Ирана. Численность суннитов в Исламской Республике превышает 20 миллионов человек, что составляет 25% 81-миллионного населения страны. Значительная часть суннитского населения Ирана живет на окраинных провинциях страны: Курдистан (запад), Хормозган (юг), Бушер (юг), провинции Голестан, Северный Хорасан и Гилян (север), Хорасан-Резави (северо-восток), Систан и Белуджистан (юго-восток) и другие. Шиитское население в основном живет в центральной части Ирана.

Провинция Хорасан-Резави, расположенная на северо-востоке Ирана и населенная суннитами, как раз граничит с афганской провинцией Герат, находящейся под влиянием талибов. Если исламские радикалы-сунниты вторгнутся в Иран, то они сделают это только через афганскую территорию. С других направлений вторгаться в суннитские районы Ирана представляется нереалистичным. Так, с Запада нападать на Иран нереально, поскольку там живут сунниты-курды, которые в Ираке и Сирии воюют с «Исламским государством». А южнее курдов — на юге-западе Ирана, который граничит с шиитской частью Ирака, живут шииты. Юго-запад Ирана также населен шиитами, а сунниты, живущие на окраинных южных провинциях Ирана, зажаты морем — Персидским и Оманским заливами и не имеют надежного тыла. С севера-запада Иран граничит христианской Арменией и независимым в основном шиитским Азербайджаном, власти которого устроили гонения на суннитских радикалов — ваххавитов, нурсистов, салафитов и хавариджитов. С севера Иран граничит с Каспийским морем. Нападение исламистов на Иран с севера из территории нейтрального Туркменистана, имеющего с Тегераном дружественные отношения, автоматически исключается.

В таком случае остаются только восточные границы Исламской Республики, которые как раз и являются уязвимыми. Дело в том, что на юго-востоке шиитский Иран граничит с суннитским Пакистаном, с которым у Тегерана очень сложные отношения. Поэтому пакистанская территория негласно может быть использована боевиками «Талибана». Но основным направлением возможного вторжения исламистов в суннитские территории Ирана является северо-восток страны, граничащий с Афганистаном.

Иранские сунниты обижены на шиитский режим Тегерана

Сунниты недовольны своим тяжелым положением в Исламской Республике, которой правят шииты. Поэтому в последнее время стремительно растет влияние ваххабитов, салафитов и других радикальных исламских течений в суннитских районах Ирана. Ваххабиты из Афганистана и Пакистана по горным тропам спокойно попадают в северо-восток и юго-восток Ирана, и они быстро находят поддержку у местных суннитов. Кроме того, горная местность этих районов также благоприятствует вторжению суннитских радикалов в иранскую территорию.

При шахском режиме сунниты в отличие от шиитов в Иране не обладали высоким положением в политике, экономике и культуре. Поэтому сунниты без колебания в 1979 году поддержали исламскую революцию Хомейни. Однако через несколько месяцев после утверждения власти аятоллы в Иране начались гонения на суннитов и были убиты многочисленные ученые суннитского происхождения, началась политика шиитизации в суннитских регионах и ущемляться права суннитов. Суннитам запретили распространять свои вероучения. В результате сегодня сунниты не имеют право разъяснять в пятничных молитвах свое вероучение, в то время как шииты обладают полной свободой, в том числе имеют право очернять суннитов в своих проповедях.

Дело дошло до того, что шиитские ученые и члены спецслужб Ирана присутствуют на пятничных молитвах суннитов для контроля над тем, что говорит имам, чтобы тот не говорил что-нибудь противоречащего официальной политике страны. Суннитам разрешено говорить в проповедях об исламе лишь в общих чертах, делать наставления, не связанные с верой суннитов. Если имам выйдет за рамки дозволенного, то он сразу же обвиняется в распространении ваххабизма. По таким обвинениям было посажено в тюрьмы огромное количество ученых.

Суннитов особенно сильно раздражает то, что все СМИ Ирана свободно распространяют шиитские вероучения, при этом ничего нельзя говорить и писать о суннитских вероучениях. Запрещено печатать и издавать суннитские книги, журналы и газеты.

После исламской революции в Иране без вести пропали 33 известных и влиятельных суннитских богословов. Бесследно исчезли также и многие члены суннитских религиозных организаций, в том числе «Суннитского исламского движения в Иране», «Организации Центральный совет суннитов», организаций «Коран» и «Мухаммадия».

Кроме того, суннитам запрещено строить свои мечети и учебные заведения в тех регионах, где имеется численное большинство шиитов, в том числе в столице Тегеране, а также в крупнейших городах страны — в Исфахане, Язиде, Ширазе и других. И это несмотря на то, что только в одном Тегеране проживает около 1 миллиона суннитов. Они в столице не имеют ни одной своей мечети, где можно было бы молиться. В то же время в Тегеране существуют многочисленные христианские церкви, еврейские синагоги, храмы огня зороастрийцев и т.д. Все они, в отличие от суннитов, строят свои культовые сооружения и учебные заведения.

После исламской революции в Иране разрушены и закрыты многие суннитские мечети и учебные заведения, которые в течение многих веков являлись главными культовыми сооружениями для суннитов. Проводится государственная политика заселения шиитами районов, населенных преимущественно суннитами с целью изменить соотношение проживающего населения в регионе. Поэтому если ситуация в Иране обострится и начнется гражданская война, то она станет суннитско-шиитской. Раскол между суннитским и шиитским населением Ирана настолько велик, что американские спецслужбы, выпустившие из «бутылки» таких опасных «джинов», как ваххабитский «Талибан» и еще более радикальную исламскую террористическую организацию «Исламское государство», непременно воспользуются этим обстоятельством.

Незавидное положение Ислама Каримова

Параллельно с захватом суннитских провинций Ирана основной целью исламистов остается Центральная Азия, и в первую очередь, Ферганская долина, через которую проходит граница между Узбекистаном и Киргизией. Судя по активности исламистов в Ферганской долине, в этот регион уже давно вторглись ваххабитские проповедники, и боевики и ждут сигнала, когда им начать активные действия. Сегодня исламские террористы действуют по тактике «троянского коня», внедряясь внутрь территории. Сначала они вторгаются в определенный регион и прочно обосновываются там, а потом приступают к активным действиям по созданию «Исламского халифата».

После ухода сил НАТО из Афганистана резко возросла вероятность нападения боевиков «ИДУ», ИГ и «Талибана» на Узбекистан из афганской территории. Из Афганистана для Узбекистана весь постсоветский период исходили угрозы. В годы правления талибов в Афганистане готовились боевики радикального «Исламского движения Узбекистана», цель которых является свержение президента Узбекистана Ислама Каримова и создание в этой стране и соседних ей территориях Киргизии, Таджикистана и Казахстана великого «Исламского халифата».

До свержения силами НАТО режима талибов в Афганистане осенью 2001 года руководство «Талибана» всячески помогало боевикам «ИДУ» в их борьбе с каримовским режимом. В 1999–2000 годах боевики «ИДУ» при поддержке «Талибана» часто нападали на Узбекистан, совершали теракты в узбекской столице Ташкенте. Последнее нападение боевиков «ИДУ» на Сурхандарьинскую область республики в августе 2000 года узбекским военным удалось отбить с большим трудом. Тогда внезапно напавшим боевикам удалось уничтожить узбекских пограничников и продвинуться вглубь территории Узбекистана. Тогда была даже реальная угроза взятия исламистами самой столицы.

У официального Ташкента были очень напряженные отношения с талибами, когда последние правили Афганистаном. Это было связано с тем, что в 90-е годы Узбекистан активно помогал афганскому генералу Абдул-Рашиду Дустуму — лидеру этнических узбеков Афганистана в вооруженной борьбе с талибами.

Враг моего врага — мой друг и союзник

Нельзя серьезно относиться к информации независимого афганского информационного агентства Khaama Press о том, что террористические группировки «Исламское государство» и «Талибан» объявили друг другу джихад из-за того, что глава ИГ Абу Бакр аль-Багдади обозвал лидера «Талибана» муллу Мухаммеда Омара «дураком» и «невежественным полководцем». Во-первых, пока эта информация не получила подтверждения из других источников. Поэтому она может быть или банальной информационной «уткой» или специально выпущенной дезинформацией, чтобы обмануть противников этих террористических организаций. Пока слова о джихаде между ИГ и «Талибаном» не проявят себя в реальных действиях, этой информации верить нельзя.

Во-вторых, если даже эта информация верна, то все равно нельзя ей придавать большое значение. Идеологии этих двух крайне радикальных исламских организаций практически идентичны. Они слегка отличаются только по форме, а по содержанию полностью повторяют друг друга и преследуют одинаковые цели: дать чистоту ислама через возвращение к истокам религии, отбросив все дальнейшее развитие исламских учений, то есть загнать исламский мир обратно в дикую пещерную жизнь, которая была 1300 лет назад. Поэтому между ссорой и примирением ИГ с «Талибаном» всего один шаг. Эти две террористические группировки ради примирения могут даже друг другу оказать значительную военную помощь в самые критические моменты сражений со своими общими врагами. Эти две крайне радикальные суннитские группировки могут объединиться особенно в борьбе против шиитского Ирана, действуя по принципу «враг моего врага — мой друг и союзник». Кроме того, ИГ и «Талибан» – вредители одной породы. Как говорят на востоке, «собака собаке на хвост не наступает».

Мехман Гафарлы, политолог, специально для «Колокола России»