Китай явил миру твердую силу

Пекин отреагировал на катарский кризис отправкой в Персидский залив военной флотилии

Персидский залив без преувеличения можно сравнить с «нефтяной аортой» нашей планеты. И потому любые тревожные события, происходящие в этих местах, вызывают немедленный отклик стран, чьи интересы так или иначе связаны с этим регионом. Реакция Китая на кризис вокруг Катара, являющегося одним из главных импортеров природного газа в Поднебесную, и враждебные действия Саудовской Аравии в отношении Ирана, откуда он получает значительную часть необходимой ему нефти, ждать себя не заставила. И, надо сказать, что эта реакция не слишком хорошо укладывается в столь привычную для Китая концепцию «мягкой силы».

Пекин направил в Персидский залив группу кораблей ВМС, и провел в Оманском заливе и в Ормузском проливе совместно с военным флотом Ирана учения.

Эсминец КНР «Чанг Чун», логистическое судно «Чао Ху» и фрегат «Джин Зау» зашли в южный иранский порт Бандар Аббас с целью «укрепления дружественных связей между Тегераном и Пекином и повышения морского сотрудничества», как заявил командующий морской группировкой контр-адмирал Чин Хао, выступая перед репортерами. Подчеркнув, что большие расстояния не помеха военному сотрудничеству и дружбе Пекина и Тегерана, которые будут только укрепляться.

Позднее эти корабли присоединились к группе, которая, совместно с иранским флотом,  провела учения в акватории, протяженностью от восточной части Ормузского пролива до северной части Индийского океана. Заявленной целью морских маневров обозначен обмен опытом между ВМС армии Ирана и Народно-освободительной армией Китая (НОАК). Также сообщалось, что корабли двух стран провели боевое слаживание для обеспечения безопасности в водах Индийского океана.

Несомненно, что помимо чисто практической стороны дела, связанной с оттачиванием моряками двух стран боевого мастерства, это мероприятие имело и вполне недвусмысленное политическое значение.

Так, по мнению иранского ресурса Рarstoday, это был вполне конкретный мессидж тем, кто стремиться дестабилизировать ситуацию в регионе.

«Присутствие ВМС Китая в водах Оманского залива и Ормузского пролива и проведение совместных военных морских учений с Ираном содержит послание в рамках определения региональных стратегических интересов», - подчеркивает издание.

То есть Китай вполне красноречиво дает понять, что готов обеспечить безопасность транзита углеводородов, если это потребуется, и военной силой. Кроме того, Пекин подчеркивает то, что его сотрудничество с Ираном, в том числе и военное, является важным фактором  региональной стабильности, и этот союз он готов также отстаивать.

Напомним, что на днях саудиты обстреляли иранские рыболовецкие лодки, убив одного человека. А чуть позже патрульное судно королевства захватило в нейтральных водах катер с тремя гражданами Ирана на борту, объявив, что они являются членами Корпуса стражи исламской революции.

Опыт прежних лет показывает, что подобного рода инциденты могут запросто привести к эскалации напряженности в Заливе и создать угрозу для судоходства, которая потребует вмешательства третьих сил.

Пекин не склонен рассматривать Саудовскую Аравию, с которой его связывают интенсивные экономические отношения, в качестве противника. Однако именно Эр-Рияд в настоящий момент выступает в качестве главного источника напряженности, а кроме того, Китай и Иран связывает «Всестороннее стратегическое партнёрство ИРИ и КНР», декларация о которой была подписана в ходе визита лидера Китайской народной республики Си Цзиньпина в Тегеран в январе 2016 года. И это «стратегическое партнерство» действительно всестороннее, как мы видим на примере морских учений.

Помимо союзнических отношений, Пекин, исходя из необходимости обеспечения безопасности экономических коммуникаций, ориентируется на ИРИ, как страну, имеющую ключевое геополитическое значение в регионе (морская граница Ирана в Заливе имеет  протяженность две тысячи километров).

Впрочем, Иран не единственный союзник Китая, с которым он может совместно действовать в районе Залива и северной части Индийского океана.

В водах Оманского залива и Ормузского пролива ВМС КНР отрабатывали совместные действия с боевыми кораблями флота Пакистана. Отметим, что Исламабад также имеет свой интерес в Катаре, откуда импортирует энергоносители, и куда направляет свой 20 000 воинский контингент, о чем было сообщено в разгар нынешнего кризиса. Кроме того, чуть не треть вооруженных сил самого Катара представлена пакистанскими наемниками.

Возвращаясь же к демонстрациям китайской военной мощи, можно вспомнить впечатляющую операцию по эвакуации более чем 600 граждан КНР из охваченного войной Йемена, проведенную 29 марта 2015 года.

Эвакуация осуществлялась подразделениями спецназа и боевыми кораблями Северного флота ВМС НОАК, входящим в антипиратскую группу, ведущую патрулирование у берегов Сомали, из двух йеменских портов - Аден и Ходейда. Китайские военные действовали столь решительно, что некоторые мировые ленты сообщили о начале китайского вторжения.

Можно не сомневаться, что примерно такого информационного эффекта Пекин и добивался. Так и нынешние военные учения и визит в Иран в разгар кризиса демонстрирует, как построенная Китаем глобальная экономическая империя требует защиты с помощью столь же глобальных вооруженных сил, способных действовать во всех жизненно важных для КНР регионах планеты. Еще совсем недавно в Пекине спорили о том, пора или нет «выводить из тени» в поддержку «мягкой силы» «силу твердую». Судя по разворачивающимся событиям эти споры завершились.

Борис Джерелиевский