Игорь Ашманов: «Они забанили собственного президента»
Известный эксперт в сфере интернет-технологий о борьбе России за цифровой суверенитет. Часть 1-я
«У нас довольно много людей, которые помогают западным цифровым платформам или противодействуют принятию законов, которые могли бы контролировать их политическую деятельность. Но те, кто занимался введением законов о контенте и так далее, поняли, что время уходит. А у тех, кто им противостоял, закончились аргументы», — говорит президент компаний «Ашманов и партнеры» и «Крибрум» Игорь Ашманов. В интервью «БИЗНЕС Online» он рассказал о том, как радикальные феминистки или веганы выполняют политические заказы Запада, почему платежи за рекламу в Google или «Фейсбуке» нужно перевести в один уполномоченный банк и что надо делать параллельно с «зачисткой и обеззараживанием» интернета.
«В правительстве и парламенте продолжается борьба по поводу контроля над западными платформами»
— Игорь Станиславович, последние пару лет даже на Западе соцсети и другие IT-компании подверглись серьезному давлению. Так, в 2019 году проигравшая президентские выборы в США Хиллари Клинтон заявила, что Марк Цукерберг должен «заплатить» за нанесенный удар по демократии. Параллельно с этим конгрессмен-демократ Александра Окасио-Кортес обвинила основателя «Фейсбука» в том, что он «принимает активные и агрессивные решения, которые ставят под угрозу выборы». И чем ближе дело шло к выборам-2020, тем количество таких заявлений росло. В итоге IT приняли самое деятельное и плохо скрываемое участие в игре на стороне демократов, и Байден победил, не без их активного участия. Здесь мы видим своеобразную цепочку воздействия американских политиков на транснациональные IT-корпорации, а тех — на общество, в данном случае на избирателей? И ни о какой декларируемой независимости этих IT-гигантов речи на самом деле нет?
— Небольшое отступление, для иллюстрации. В сентябре 2016 года мы проводили семинар для чиновников по всяким информационным технологиям, для выработки общего языка и системы понятий. Это было как раз перед выборами, на которых победил Трамп. На том семинаре присутствовал Андрей Безруков — наш разведчик, который провел под прикрытием в качестве нелегала 24 года в разных странах, и около 20 лет в США. Как канадский бизнесмен он являлся специалистом по стратегическому консультированию, у него была своя консалтинговая фирма. На нашем семинаре он делал доклад про устройство американских аналитических центров (так называемых Think Tanks) — сколько их, на что влияют, как они строят свою работу. Мы его спросили: ну а Трамп-то победит или нет? Безруков сказал, что Трамп, скорее всего, не победит, потому что против него в США вообще все — медиа, финансисты, военные, элита.
Но в целом в политике США и во внутренней политике идут некие волны смены общественной повестки (довольно медленные, занимающие десятилетия) — от подъема жадности, жлобства, жажды наживы и успеха, когда все хотят обогащаться и забывают о справедливости (и растут расслоение и нищета), до, наоборот, взлета жажды справедливости, когда общество, уставшее от произвола богатого истеблишмента, вдруг начинает хотеть равенства и справедливости, и тогда появляется масса социальных программ, мелкий бизнес процветает, простым людям хорошо. Такая синусоида общественных ценностей. После Второй мировой войны в США, например, случился период запроса на справедливость, плюс эйфория победы и конца войны, поэтому Америка была другой: люди были сыты, счастливы, много работали и много зарабатывали, имелись перспективы, путь к успеху, американская мечта.
В последнее время, 20–30 лет, у них наблюдался серьезный провал в справедливости. Богатые очень сильно богатели, бедные нищали, росло расслоение, на этом фоне появился новый запрос на справедливость, который Трамп поймал и выразил. Его, конечно, поддерживают, но почти тайно, потому что весь истеблишмент страны, весь финансовый мир, армия, все СМИ, все интернет-СМИ и все интернет-гиганты против Трампа. Почему? Потому что их эта ситуация расслоения и обогащения элит полностью устраивает. Они называют себя либералами, но это не имеет большого значения — это просто плотно слежавшаяся элита, хозяева жизни, которые прогнули общество под себя и продолжают прогибать. Так что Трамп, сказал Безруков, скорее всего, проиграет, а выиграет уже в следующий раз.
— Но Трамп выиграл.
— Но Трамп выиграл. Это был шок для либеральной Америки. Я разговаривал с людьми, которые работают там в университетах, и там был просто коллективный траур, потому что американские университеты ультралиберальные, и там продвигаются все эти ЛГБТ-маргиналы, Black Lives Matter и прочие экстремистские движения. Потом в университетской и центральной прессе в США можно было прочесть статьи о том, что в некоторых университетах после победы Трампа создавались специальные «плакательные комнаты» (cry-in rooms and sessions), куда предполагалось прийти и совместно переживать. Потому что большинство студентов, аспирантов и многие молодые преподаватели-миллениалы уже выросли в мире, где никогда такого не было, чтобы у них что-то не получалось и им кто-то в чем-то отказывал. Там в университетах вообще к настоящему времени создана идеология, что главное в университете вовсе не давать знания, а создать комфортную среду для обучающегося, так называемый safe space (безопасное пространство), где он не может услышать ничего неприятного для себя и получить психотравму.
Поэтому расстроенные, шокированные победой Трампа, непривычные к неудачам студенты и преподаватели приходили плакать в эти комнаты. Туда заносили печеньки и кофе, заводили пушистых собак, чтобы их гладить и успокаиваться, и все из-за победы Трампа. Я не шучу, это все реальность, можно почитать вот тут, например.
Надо понимать, что по предвыборным исследованиям за Трампа было порядка 25 из 500 наиболее популярных американских СМИ, то есть всего 5%. И все интернет-гиганты, конечно, «топили» за Клинтон. Они это делали и раньше, ранее они «топили» за Обаму. Они давно занимались политикой и смещением повестки в поисковых результатах, лентах соцсетей и тому подобным. Но в этот раз — в 2016 году — похоже, никто из элит еще не задумывался о том, как подтасовывать эти выборы, потому что все считали, что у Трампа нет шансов и подтасовывать ничего не надо, выборы будут чистой формальностью. Хотя у них старая, замшелая система выборов, люди голосуют часто простым карандашом, показывая какую-нибудь метрику о рождении без фото, мертвых голосует всегда очень много (известно, например, что в 1960 году за демократа Кеннеди против республиканца Никсона проголосовало довольно много мертвых «избирателей»).
Так что интернет-гиганты изначально были за Хиллари Клинтон, но Трамп после своей неожиданной победы не сделал никаких выводов из этого. Видимо, он увидел, что выборы не подтасовывали, расслабился и начал вести «твиттерную» политику. В его аккаунты набились 80 миллионов пользователей, и он решил, что жизнь удалась. Нет, конечно, он работал президентом: занимался экономикой, налогами, ездил по стране, даже бомбил Ближний Восток (без этого президенту США сейчас никак нельзя), но к следующим выборам, похоже, не готовился вообще. А вот его оппоненты свои выводы сделали. И выполнили свое домашнее задание. Они очень системные люди, которые свои деньги и власть получили не просто так. Они за четыре года правления Трампа создали систему подтасовки результатов выборов при помощи голосования по электронной почте, договорились со всеми верховными судами штатов, что те не примут иски по голосованию от Трампа, договорились со всеми организациями и институциями, которые должны были передавать власть, о том, что они не откажутся передать власть новому президенту Байдену после подтасовок. В итоге выборы оказались массово подтасованы, все, кто нужно, сразу признали их результаты, Байден фактически захватил власть переворотом.
Они, помимо всего этого, усилили управление интернет-гигантами. Они прислали практически в каждую из этих компаний непосредственного куратора. То есть вместо телефонного права начали управлять прямо на месте, в офисе. Можно поискать в новостях за эти четыре года — вы найдете регулярные сообщения о том, что в совет директоров или в управляющий менеджмент такой-то интернет-компании вошел бывший разведчик или представитель Пентагона. Таким образом, систему управления этими компаниями сделали практически автоматической.
Так что рассуждения, что руководство интернет-гигантов вызывали в конгресс, чтобы обвинить в том, что они плохо себя вели во время выборов, не совсем правда. На самом деле они и так изо всех сил «топили» за правильного кандидата, за Хиллари Клинтон, и речь там шла о другом. От них требовали поклясться, что на новых выборах осенью 2020 года они сделают все правильно, помогут Байдену. Их вызывали и поодиночке, и оптом, например, в августе вызвали в конгресс сразу четыре интернет-компании, где их в буквальном смысле поджаривали на сковородке в течение нескольких часов, заставляя дать обещание, что все будет хорошо и они помогут Байдену. Это все происходило публично, можно найти ролик и посмотреть. Потому все разговоры о том, что интернет-платформы сейчас настолько усилились, что они поднялись над миром и чуть ли не управляют им, что они стали выше государства, настал новый феодализм, — это все иллюзии. Все эти цифровые компании подчиняются исключительно правительству США, которое сейчас полностью совпадает с демократами, на которых они и раньше работали.
— Эти компании работают и в России, а из того, что вы сказали, получается, что де-факто это иностранные агенты влияния, проводящие определенную политическую линию, и ни о какой независимости и неангажированности речи там нет?
— Совершенно верно. Давайте посмотрим, а что у нас вообще в рунете есть? Западные цифровые платформы, такие как Google, «Фейсбук», «Твиттер», Youtube, «Инстаграм», TikTok и так далее, владеют контрольным пакетом рунета, потому что и пользовательских аккаунтов у них больше половины, и показов, и рекламы. Видеопоказов у западных игроков, наверное, вообще больше 90 процентов, это потому, что у нас, по сути, нет аналога Youtube. Еще в отношении видео сейчас добавился TikTok. Он пока еще не вполне американский, но точно не наш. Если вы помните, уже полгода в США идет драка за то, чтобы TikTok продал свою контрольную долю какой-нибудь американской компании. В конце прошлого года, когда еще Трамп был у власти, в качестве такого навязанного покупателя называли Oracle Corporation.
Таким образом, западные цифровые платформы у нас во многом доминируют. Да, у нас есть своя, самая популярная в рунете социальная сеть «ВКонтакте», но среди поисковиков, которые во многом формируют повестку для пользователей, потому что они ранжируют новости, сайты, понятия и так далее, как считают нужным по своим закрытым алгоритмам, тоже почти половину поисковых запросов исполняет американский Google. Может, чуть меньше, чем «Яндекс», но не намного. Видеохостинга, сравнимого с Youtube, повторю, у нас вообще нет. Аналога «Твиттеру» нет. То есть по факту они здесь оперируют довольно свободно и очень сильно влияют. Если добавить к этому, что они полностью подконтрольны своему правительству, работают исключительно в своей юрисдикции, по законам США — о чем они везде и всегда говорят, — то надо признать, что да, это очень влиятельные иностранные агенты в нашем медийном пространстве.
— И как понимание этого влияет на действия властей РФ, людей, которые принимают решения?
— Прежде всего нужно понимать, что Google, «Фейсук» и «Твиттер» не единственные иностранные агенты в нашей стране. У нас уже есть закон «Об иностранных агентах», причем он с юридических лиц уже распространен и на физические. Сейчас уже и физлицо, занимающееся здесь политикой и публичной деятельностью, можно признать иностранным агентом.
И это, в общем, правильно, потому что у нас таких политиков на иностранном содержании много. Несколько лет назад, например, был такой эпизод, когда какая-то наша спецслужба сняла на видео разговор в кафе известного «правозащитника» Льва Пономарева*, заслуженного деятеля этой правозащитной сферы, с японским дипломатом, где Пономарев* прямо говорил японцу, что вот, мол, «зря вы нам денег не даете, а то мы бы на вас поработали; вот нам дают бюджеты американцы и шведы, и мы для них работаем». «Для шведов, например, мы бузим в Карелии, — говорил Пономарев*, — и пытаемся уговорить карелов, что у них с русскими ничего общего нет, что они всегда от русских страдали, что они должны отделиться от России, и так далее. Вы нам дайте денег, и мы начнем работать по теме отделения Курил от России».
Это видео было выложено в сеть, но таким деятелям, как Пономарев*, плюй в глаза, все божья роса. Сейчас он наконец признан иностранным агентом. Что ему, кстати, ничем не грозит, кроме требования ставить такой маркер в статьях и публичных выступлениях.
Это я все к чему говорю? У нас довольно много людей, которые помогают западным платформам или противодействуют принятию законов, которые могли бы контролировать или ограничить политическую, пропагандистскую деятельность западных цифровых платформ. Да и просто заставить их убирать незаконный контент. Поэтому до определенного момента в обществе и государстве у нас с западными платформами шла такая довольно вялая борьба, хотя в целом нашим законодателям постепенно удавалось проводить законы о том, что должна быть ответственность за контент и эти платформы обязаны удалять то, что у нас считается незаконным.
У нас, к сожалению, и в Госдуме, и в Совете Федерации, да и в правительстве довольно много людей, которые являются совершенно искренними западниками. Они, живя здесь, зарабатывая здесь деньги и управляя вверенными организациями, душой находятся на Западе. Есть стандартное представление о том, что у них там деньги, счета, активы, недвижимость и дети там учатся, вот они продвигают здесь западную повестку. Но дело даже не в этом, а в том, что им просто там нравится. Они душой повернуты к западной цивилизации, они хотят быть европейцами; у них отношение к России такое, что эту, как пел Высоцкий, вязнущую в рыжей грязи, «сонную державу, что раскисла, опухла от сна», нужно обязательно вздернуть, растрясти, построить в общем ряду с западными государствами. Естественно, на подчиненном положении, ну а как еще? Там же Цивилизация, а у нас тут колхоз. Надо взять методички Всемирного банка, еще какие-то из ЕС, сейчас полно таких по цифровизации, например, по «устойчивому развитию» — и вперед.
Сейчас у нас в правительстве и парламенте продолжается борьба по поводу контроля над западными платформами. Выше я сказал, что это было трудно до определенного момента, а именно до начала этого года. Потому что совершенно шоковая атака в Youtube и TikTok 21–23 января, когда данные цифровые платформы начали затаскивать всех на митинг, похоже, кое-что изменила в головах. Те, кто и так занимался введением законов о контенте, о том, что должны быть представительства этих компаний здесь, и так далее, поняли, что время уходит и надо двигаться энергичнее. А у тех, кто им противостоял, сейчас просто закончились аргументы, возможно, временно.
Надо еще напомнить, что большинство западных интернет-компаний, хотя они здесь зарабатывают деньги, показывают и продают рекламу, а также очень энергично оперируют в политическом поле, не имеют здесь официальных представительств. Скажем, у Google есть офис, но он занимается исключительно вопросами продажи рекламы. TikTok имеет здесь, условно говоря, одного юриста. Прочие западные платформы типа «Фейсбука», «Твиттера» и других, в принципе, имеют здесь каких-то людей, которые могут прийти куда-то, поговорить, посидеть в президиуме, но по сути ничего не решают. Они даже постепенно начинают платить какие-то налоги в нашей стране (не полностью), но официального юридического лица здесь, как правило, не имеют.
Есть теория, что если заставить иностранных интернет-игроков создать тут официальные представительства, то, возможно, станет проще указывать им на нехороший, не законный в России контент и требовать его удаления. Обычно ссылаются на опыт Турции, которая в июле 2020 года приняла закон о регулировании соцсетей, который, в частности, обязывает иностранные социальные сети открыть свои представительства в стране (это касается популярных соцсетей, у которых ежедневная аудитория превышает миллион человек). За нарушение сначала возьмут штраф, а потом могут ограничить посещаемость и запретить размещать рекламу. Соцсети также будут обязаны удалять оскорбительные сообщения в досудебном порядке, а в случае отказа им грозит штраф. Кроме того, законопроект обязывает компании хранить персональные данные турецких граждан на территории страны.
Казалось бы, вот — решение найдено, нужно копировать. Но, во-первых, Турция на той стороне, она член НАТО, не является идеологическим противником Запада. Во-вторых, пока ничего, кроме принятия самого закона, у турок толком не получилось. Представительства до сих пор не созданы. Сейчас там выписывают штрафы «Твиттеру» и прочим, а кроме того, запрещают местным рекламодателям размещать рекламу в иностранных соцсетях, пока те не исполнят закон. В общем, нужно еще посмотреть, что получится у турок.
Ну и в-третьих, все равно непонятно, каким образом наличие коммерческого представительства поможет прекратить попытки оказать политическое влияние. Надо понимать, что в США маски уже сброшены, цифровые платформы начали участвовать в политической борьбе совершенно открыто. У себя-то в стране они забанили законно избранного президента, не моргнув глазом, в нарушение любой демократической этики.
«Принятие законов с целью повлиять на западные интернет-платформы у нас будет усиливаться и ускоряться»
— Да, была информация о том, что жесткий удар нанесен по любимой соцсети сторонников Трампа Parler, которая утверждала, что никогда не опустится до цензуры. В итоге Amazon, на серверах которого размещался сервис, попросту разорвал договор после беспорядков в Капитолии, обвинив Parler в том, что соцсеть плодит теории заговора. Приложение Parler удалили со своих платформ Apple и Google, а не имевший запасных вариантов сервис стал недоступен пользователям. Это тенденция — запугивание интернет-компаний и платформ с тем, чтобы они следовали определенным политическим установкам?
— Да, альтернативный «Твиттер» — Parler — уничтожили в нарушение всех договоров, снесли с серверов Amazon в нарушение договора о хостинге. Этим они прямо заявили, что занимаются политикой. Они забанили собственного президента без суда и следствия. А уж нас-то чего жалеть?
Похоже, что принятие законов с целью повлиять на западные интернет-платформы у нас будет усиливаться и ускоряться. Понятно, что западные цифровые гиганты станут сопротивляться, поскольку работают в своей американской юрисдикции, и понятия о прекрасном у них другие. Например, у них почти повсеместно легализованы некоторые наркотические вещества, потому они считают, что могут об этом и ролики показывать, и тексты публиковать, да и вообще наркотики для них не являются такой остро осознаваемой проблемой, как для нас.
Влиять на них можно юридически и экономически, но пока они практически не платят штрафы, которые на них по закону накладывает регулятор Роскомнадзор за публикацию незаконного контента. Даже если и платят (иногда) — штрафы эти маленькие. Я слышал аргументы наших законодателей, что система штрафов должна быть сбалансированной: мол, не может быть, что с одних экономических субъектов мы берем за первые нарушения сотни тысяч или миллионы рублей, а с цифровых игроков — сразу миллиарды, мол, так нельзя. Но в Европе с них берут миллиарды. Причем в евро. Российские же штрафы, максимум несколько миллионов рублей, западные цифровые гиганты с оборотами в десятки миллиардов долларов, могут платить, например, раз в минуту.
В 2021 году в наших законах наконец появилась похожая на европейские норма о том, что при повторных нарушениях для соцсетей может быть уже оборотный штраф, то есть в виде доли до 20 процентов от всего годового оборота этой компании. Причем в законе прямо не сказано, от какого оборота — мирового или только на нашей территории, что, вообще говоря, дает Роскомнадзору и другим регуляторам довольно широкие возможности. Проблема в том, что надежных механизмов взимания этого штрафа пока не существует.
То есть можно предъявлять требование о штрафе, требовать, но гоняться за ними по миру и доказывать в западных судах свою правоту, скорее всего, бесперспективно. Это практически негде делать, нет таких международных юрисдикций, а если бы и было где, мы такие суды в условиях нарастающей политической и информационной атаки на Россию практически гарантированно будем проигрывать. А здесь у западных платформ представительств нет.
При этом штрафы надо брать, конечно, в долларах, а не в рублях, потому что, когда западные компании в своем офисе в Ирландии или США получают требование уплатить штраф в рублях, они, я подозреваю, его просто в корзину выбрасывают, и все. В общем, нужно штрафы увеличивать многократно и брать их в долларах.
Например, механизм экономического принуждения к исполнению российских законов мог бы быть таким, что все, кто хочет работать в нашей стране, продавая рекламу, должны для сбора денег за эту рекламу иметь счет в аккредитованном банке. Тем отечественным рекламодателям, кто хочет платить за рекламу в Google, в «Фейсбуке» и «Твиттере», разрешается это делать, только платя в определенный банк. В таком случае, если платформа хулиганит и не исполняет требований регулятора, то можно перехватить транзакции и просто списать данный штраф с рекламных денег.
Но в любом случае коммерческий контроль, скорее всего, не повлияет на политическую пропаганду. Надо понимать, что законы, исполняемые регулятором Роскомнадзором, — это про нехороший контент: про наркотики, детское порно, экстремизм, терроризм и так далее. К фейкам, накруткам, пропаганде и политической рекламе это все не относится.
Например, совершенно дикая принудительная раскрутка платформой YouTube ролика про «дворец» 19–23 января этого года и призывов идти на митинг не относится к запрещенному контенту. А ведь к такой раскрутке сама платформа YouTube очень сильно приложила руку. Подобной услуги по рекомендации смотреть этот ролик из каждого места, из каждого списка, окошка, из каждого утюга (у них это называется «фичеринг») нельзя купить у Youtube, ее нет в прайс-листе. И накрутить извне такой «фичеринг» тоже нельзя. То есть это YouTube сделал сам.
Такая же история с видеосервисом TikTok, который 19–22 января раскручивал популярными тэгами призывы к малолеткам идти на митинги. Это сама платформа делала, а не «независимые авторы» видеороликов.
— Как пишет западная пресса, последние 5 лет в работе интернет-гигантов все заметнее становятся манипуляции. В первую очередь они коснулись алгоритмов, которые автоматически решают, какой контент следует показывать пользователю в зависимости от его предпочтений, что является для него важным и необходимым и так далее. Алгоритмы регулярно обновляют для «улучшения пользовательского опыта». Например, Google каждый год вносит порядка 3,6 тысячи изменений в поисковик. «Фейсбук», в свою очередь, ежегодно проводит несколько больших модификаций. Формально это чисто технические и технологические обновления, но они же кардинальным образом влияют и воздействуют как на единичного пользователя, так и на аудиторию в целом и манипулируют ей. Как юридически связать эти две темы — технологии и манипуляции мировоззрением? Нас ведь это тоже касается или нет?
— Это стандартная «отмазка» поисковиков и социальных сетей: «у нас работают роботы, все решают алгоритмы», «мы ничего не подкручиваем руками», потому какие претензии? В данной связи выскажу два очевидных соображения.
Во-первых, все алгоритмы, конечно, пишут люди, программисты, и довольно много правил, как поступать в том или ином случае, туда вносится непосредственно, вручную. Никакого автоматического формирования основных правил не бывает, какой бы самообучающейся система ни была.
Естественно, у всех цифровых платформ есть рубрикатор контента для автоматического распознавания рубрики каждого сообщения, ролика, фото и тому подобного. Дальше, после распознавания, в дело вступают так называемые «политики» платформы, в которых заложены решения по каждой рубрике: что допустимо, а что — нет. Скажем, детское порно практически везде и на всех платформах запрещено политикой и в большинстве случаев блокируется автоматически. И эти решения вписывают в политику платформы специально уполномоченные люди, вручную — так как политика никогда не формируется автоматически.
Во-вторых, менеджмент и сотрудники всех платформ, конечно, вмешиваются в работу алгоритмов, когда это нужно политически или экономически.
Вы же не думаете, что аккаунт Трампа в «Твиттере» в январе 2021 года внезапно самостоятельно и автоматически заблокировал какой-то алгоритм? Ну, конечно, нет. Трампа и всех его самых популярных сторонников (а это как минимум сотни пользователей) заблокировали, разумеется, вручную, прямо по списку. Когда нужно, политическое руководство компании или куратор, присланный из политического руководства США, решают, кого заблокировать.
Нет, на платформе, конечно, есть основной бизнес-процесс, когда алгоритмы автоматически блокируют что-то, что в США является нехорошим. Алгоритмы эти часто работают так себе, потому что поток контента гигантский, а распознавание «нехорошего» нередко делается просто по ключевым словам.
Вы можете даже в русскоязычном пространстве соцсетей увидеть такую работу автоматических алгоритмов. Скажем, вы написали в посте слово «хохлы», вас тут же забанили в «Фейсбуке». Дальше, если вы напишете жалобу, вас спустя какое-то время, может быть, разбанят. Но, скорее всего, вас просто заблокируют на несколько дней или на месяц. Такие автоматические решения могут приниматься при анализе изображений и видео — по ключевым образцам. Вы помните наверняка, как в прошлом году «Фейсбук» заблокировал прямо перед 9 Мая знаменитую фотографию с нашими солдатами, устанавливающими Красное знамя над Рейхстагом. После многочисленных жалоб «Фейсбук» ее разблокировал, сославшись на ошибку алгоритма. Очевидно, данное правило (если это все-таки было правило) оказалось очень простым, например общий запрет советской символики и красных знамен.
Есть в социальных сетях и более сложные ИИ-алгоритмы для создания рекомендаций контента, которые формируют вам персональную ленту, но всякий раз, когда возникает серьезный политический или идеологический вопрос, решения, конечно, принимаются людьми.
Но для публики пиарщики цифровых платформ рассказывают истории о том, что все решает беспристрастный ИИ. Конечно, несколько сотен наших прогосударственных каналов, которые в 2021 году забанили в YouTube, заблокировал не нейтральный алгоритм ИИ. Там многие каналы были вообще просто новостными, без каких-либо признаков государственности или нарушений политики YouTube. Там вполне конкретные люди, я думаю, со званиями, с погонами сидят и смотрят, какие каналы наиболее неприятны и вредоносны для их идеологической системы. И заставляют цифровые платформы их блокировать.
Как с этим бороться юридически или экономически? Высказываются предложения: а давайте мы заставим эти цифровые платформы публиковать свои алгоритмы, чтобы можно было в открытом виде их посмотреть, удостовериться, что в них нет этой зловредной, перекошенной политики.
На самом деле это не имеет смысла, потому что данные алгоритмы очень обширны, в них миллионы строк кода, которые непонятно, как прочитать и проверить за разумное время и деньги. Но проблема даже не в недоступности или трудоемкости проверки «оригинального» алгоритма, а в том, что он каждый день разный. Алгоритмы ранжирования, рекомендаций, оценки контента обновляются каждый день, а скорее ежечасно. Например, в поисковиках (Google, «Яндекс», Mail.ru) все время идет машинное обучение алгоритма ранжирования результатов поиска, на пользовательских сессиях — на том, по каким результатам щелкают пользователи. Так что условная «формула релевантности» там каждый час разная.
В общем, короче говоря, задача с открытием алгоритмов плохо решаемая, но самое главное, что ее решение ничего не даст. Скорее, нужно, чтобы эти цифровые платформы на уровне своих политик приняли и исполняли единый кодекс поведения в нашей стране. Ну, например, чтобы у всех было единое пользовательское соглашение, где они прямо заявляют, что исполняют законы Российской Федерации, где подробно перечисляется, чего нельзя делать, и чтобы они реально работали по такому пользовательскому соглашению. Это все равно не даст никакого эффекта по отношению к пропаганде, манипуляции, подсовыванию вам в ленту того, что они считают нужным, раскрутке пропагандистских роликов. Но, по крайней мере, с плохим контентом это как-то позволит бороться.
В общем, я лично здесь технического решения не вижу. Кроме тех мер, которые применяет Роскомнадзор, замедляя «Твиттер», угрожая и так далее. Это техническое решение, но оно не на уровне отдельных аккаунтов и отдельных страниц, а просто такая дубинка, которая учит уму-разуму.
«Мы сейчас видим в социальных сетях огромное количество замкнутых групп, я их называю «семантические капсулы»
— Еще вопрос о сортируемом контенте. Глобальные платформы все активнее предлагают так называемый прогрессистский контент, например фильмы про хороших черных и плохих белых, про добрых трансгендеров и злых священников, про хороших и правильных американцев и плохих русских и так далее. Но отслеженным сетью консерваторам этого стараются не показывать, ограждая их от таких произведений, угадывая то, что им по вкусу. Как итог, в обществе стремительно растет раскол, формируются, по сути, две его совершенно разные части, которые живут в параллельных инфомирах. А потом эти части общества, которые зомбируются на взаимоисключающих друг друга инфопродуктах, стравливают между собой, и вот вам гражданская война. Не надо никакой агрессии, граждане сами разрушат власть в своей стране и саму страну, поубивают друг друга и зачистят территорию для внешнего управления. У нас эта линия глобальными интернет-компаниями тоже проводится?
— Ну начнем с того, что люди сами по себе склонны сбиваться в стаи, секты, тусовки и прочие замкнутые психологические группы. То, что мы сейчас видим в социальных сетях, — это огромное количество таких замкнутых групп, я их называю «семантические капсулы» (другие исследователи называют их «эхокамеры», «социальные гетто» и тому подобное), которые сами по себе зацепились за какую-то тему, развили на ней так называемую этическую истерику и варятся в собственном соку, стараясь втянуть и приобщить как можно больше новых адептов.
В соцсетях, например, очень активны группы экстремистских экологов, которые считают, что природа главнее всех, оголтелых зоозащитников, которые полагают, что собаки лучше людей, а люди — сволочи, которых не жалко. Радикальных феминисток, которые думают, что у нас в стране женщины подавлены, у них меньше прав, им меньше платят, угнетают и подавляют «культурой изнасилования». Какие-нибудь child-free (что в переводе означает «свободный от детей»), уговаривают себя, что им не нужны дети, что дети отвратительны, что эти маленькие личинки безумно раздражают, что надо жить для себя. И прочие подобные образования. Люди в эти семантические капсулы приходят часто сами, по доброй воле, «посмотреть», «пообщаться». Но там действует «принцип огурца», который гласит: каким бы вы ни были свежим и крепким огурцом, если вас засунут в банку с солеными огурцами, вы рано или поздно все равно просолитесь и станете таким же соленым, как все в этой банке. Если в эту семантическую капсулу с экстремистами и маргиналами попадает новый читатель, подписчик, участник и быстро в ужасе не сбегает, а начинает впитывать маргинальный контент, то через некоторое время, конечно, он «просаливается» и становится таким же маргиналом.
А в этих капсулах концентрация их идеологии, разумеется, поддерживается очень большая. Всех, кто пытается сомневаться и говорить что-то против, блокируют. В таких капсулах господствуют самые радикальные члены тусовки, концентрация бреда постоянно повышается. И вот таких бредовых семантических капсул у нас десятки тысяч. Если уж ты туда попал и задержался, то они и тебя «просолят» своей этой идеологией.
Тут есть два обстоятельства, о которых стоит сказать отдельно. Первое — это то, что американцы, создатели и фактические владельцы интернета, считают нас своим противником номер один. Это написано во всех их стратегиях безопасности, в том числе и в национальной киберстратегии, подписанной Трампом в октябре 2018-го, где прямо сказано, что США устанавливают правила в мировом цифровом пространстве, а тех, кто их нарушает, они будут наказывать всеми способами, в том числе и «кинетическими методами» (ну то есть ракетами). В этой стратегии кибербезопасности есть две финальные совершенно замечательные фразы, которые буквально звучат так:
— свободный открытый интернет — это средство продвижения по планете американских ценностей, а также средство продвижения интересов американских корпораций;
— США никому не позволят закрывать или ограничивать интернет, «руководствуясь ложными понятиями информационной безопасности и суверенитета» (это не шутка, а точная цитата).
То есть информационная безопасность и суверенитет — это ложные понятия, которые используют правительства всяких папуасских стран, чтобы не пускать правильный, «лучезарный» американский интернет и американские корпорации.
Это все написано прямо, открытым текстом, в официальных документах правительства США, лежит в сети на сайте правительства США, можно взять почитать. Конечно, там тексты на английском, но есть и перевод на сайте www.d-russia.ru и мой разбор киберстратегии США на сайте РИА «Новости».
В этом смысле для американцев задача-максимум была бы выполнена, если бы они смогли перепрошить мозг и сознание всему нашему населению, а не каким-то отдельным группкам. Конечно, они бы очень хотели, чтобы они просто сказали нам: «Свергните свое правительство», — и наши люди пошли бы и свергли. Пока это не совсем получается, поэтому приходится создавать разобщение и раскол в обществе на какие-то отдельные группировки, которые поддаются манипуляции и пропаганде. Вот для этого и служат эти «семантические капсулы», в которых пропаганда маргинальных идей, как правило, платформа для последующей политизации.
Во-вторых, все эти радикальные тусовки, которые я перечислил и которые основываются на своей уникальной этической истерике, они практически все — интеллектуальная франшиза, получившая всю интеллектуальную собственность от американцев. Радикальный феминизм, экологизм, веганство, child-free, прочее — целиком, параллельным переносом, со всеми понятиями и социальной структурой — перенесены к нам с Запада. Как и совсем черные вещи, такие как суицидные группы или «скулшутеры» — школьные расстрельщики (от английского school shooting). Если разбирать лексику и понятия, которые используются что у радикальных феминисток, что у «скулшутеров», — это все так называемые рабские кальки с американского. У этих подражательных радикалов обычно ума не хватает даже на то, чтобы подобрать хорошие русские аналоги, чтобы растолковать заимствованные с Запада понятия. Они их просто транслитерируют. Например, они используют термин «бодишейминг» (от английского body — «тело», to shame — «стыдить») — это когда вам не нравятся толстые женщины. Слатшейминг (slut в переводе с английского означает «шлюха», shame — «пристыжать») — это когда вам не нравятся промискуитетные женщины, женщины с пониженной социальной ответственностью. Но если дословно с английского это будет звучать «стыдить шлюху», то в русском тексте слово «слатшейминг» звучит красиво, даже слегка научно и трактуется в том ключе, что мужчины ни в коем случае не должны делать слатшейминг, потому что это репрессирование женщин. И вот таких рабских калек с американского там каждое второе слово. Они даже не утруждают себе достойным переводом всего этого на литературный русский язык. Они заимствуют этот культурный субпродукт целиком, вставляют его, назначают себя старшими по дистрибуции и начинают собирать сторонников. Это примерно как по всему миру покупают франшизу у «Макдоналдс» — покупаете целиком всю интеллектуальную собственность: оборудование, решетки, сковородки, концентраты Coca-Cola, инструкции, как готовить, как организовать продажи, как оформить зал, дизайнерские материалы, исполняете инструкции — и все, у вас есть свой «Макдоналдс». Только платите процент за использование франшизы. И здесь та же самая история.
— Но не все же американские «франшизы» приживаются в России? Все-таки менталитет народов различается.
— У нас плохо приживаются, например, модные в США антирасистские движения, потому что мы не участвовали в новом европейско-американском рабовладении XV–XIX веков, у нас нет системного расизма, а в остальном заимствование из США маргинальных агрессивных идеологий работает и у нас. Те же феминистки продолжают у нас пухнуть, и сейчас они уже представляют достаточную угрозу для сознания и языка.
Надо сказать, что наши исследования в компании «Крибрум» социальных сетей в отношении нескольких атак на сознание массового населения за прошедший 2020 год (это атаки фейков и страшилок на волне коронавируса, провоцирование вирусной паники, атаки на поправки к Конституции, информационная атака на празднование 75-летия Победы с фальсификацией истории и дегероизацией наших героев) показывают, что все эти тематические тусовки моментально и одновременно политизируются и активизируются в медийном пространстве, как только им дают команду.
То есть они вроде бы борются, скажем, за свою узкую тему, за права ЛГБТ, и вроде бы совершенно самостоятельно, по зову души или тела; а тут вдруг начинают яростно бороться с поправками к Конституции или «победобесием». Таким образом, все эти группировки в определенный момент мобилизуются для выполнения определенных политических задач и действуют абсолютно синхронно. Какая бы конкретная форсируемая этическая истерика ни была характерна для их повседневного существования, в случае поворота в определенную сторону основного оппозиционного потока они все, как косяк рыб, синхронно обрушиваются на Победу, на поправки, на коронавирусные меры.
А вот что с этим делать — это совершенно особый вопрос. У меня, например, рецепта нет, потому что очевидно: запретов недостаточно — да для них и недостаточно юридических оснований. Там есть очень большой серый слой пропаганды, которая производится в этих замкнутых сообществах. Ее нельзя просто взять и запретить, поскольку пропаганда у нас не запрещена. «Арестантское уголовное единство» (АУЕ, экстремистская организация, запрещенная в России, — прим. ред.) у нас прошлым летом признали экстремистской организацией и запретили, а, скажем, child-free — нет. Хотя это абсолютно токсичное движение, очень вредное, подлое. Вот что с ним делать? Принять специальный закон и запретить? Но они же все куда-то перебегут, займутся тем же или чем-то близким, продолжат сами просаливаться и перепрошивать мозги подросткам и молодым людям.
Наряду с зачисткой и обеззараживанием нужно засевать социальное пространство полезной «флорой», необходим замещающий контент. Но у нас министерство культуры если не полностью захвачено противником, то как минимум очень сильно от него зависимо, потому что мы же видим, что огромное количество государственных денег и усилий почему-то тратится на фильмы, спектакли и прочие культурные продукты, прямо враждебные России и общественным ценностям.
Кто будет производить этот позитивный контент? Государство регулярно заявляет очередную программу по стимуляции производства позитива, создает соответствующие проекты, структуры и движения, выделяет гранты, но пока плотность такого контента низкая, негатива гораздо больше. У нас между тем довольно много сетевой партизанщины, самодеятельности; люди понимают, что мы в оккупированном информационном пространстве и ведут кустарным способом свою личную борьбу с этим. Но им никто от государства, как я уже не раз говорил, не скидывает с самолета «тушенку, патроны и радиостанции», потому что они почему-то неинтересны нашей власти.
Окончание следует.
Фото: © Александр Натрускин, РИА «Новости»
Похожие публикации
