Вина подчиненных Ходорковского в гибели журналистов получила новые подтверждения
Сотрудник Михаила Ходорковского, отправивший в ЦАР погибших журналистов, требовал идти на конфликт с местными, вторгаться на военную базу и сжигать документы в аэропорту. Об этом стало известно из переписки съемочной группы с организаторами трагической командировки. Однако поклонники олигарха нашли что сказать в его защиту.
Расследование убийства Орхана Джемаля, Александра Расторгуева и Кирилла Радченко в Центральноафриканской Республике длится уже почти месяц. Несколько официальных и неофициальных групп работают непосредственно на месте трагедии. Тем временем в интернете опубликована переписка журналистов и сотрудников Центра Управления Расследованиями (ЦУР), финансируемого Михаилом Ходорковским, который и отправил погибших в Африку.
Руководитель ЦУР Андрей Коняхин уже признал подлинность переписки, но считает, что ее незаконно передал журналистам человек, находящийся под подпиской о неразглашении. Новые факты во многом опровергают информацию, которую ранее распространяли Ходорковский и его подчиненные.
Так, Ходорковский утверждал, что погибшие журналисты сами инициировали поездку в Центральноафриканскую Республику, и «ЦУР не брал на себя «координацию», а выступал как партнер». Однако из переписки следует, что руководитель ЦУР Коняхин отдает распоряжения съемочной группе о том, что снимать, куда ехать и требует отчитываться за потраченные деньги. При этом свои приказы Коняхин никак не аргументирует, требуя полного подчинения.
Коняхин пишет в общий чат: «Обязательно снимите, как избавляетесь от пресс-карт!!! Художественно и с комментариями». На вопрос, зачем уничтожать единственный официальный журналистский документ, Коняхин отвечает «так надо». И ставит в конце смайлик. Более того, руководитель ЦУР хочет, чтобы съемочная группа сожгла пресс-карты прямо в аэропорту. При том, что перед этим журналисты пожаловались: их «уже гоняли за съемки в аэропорту».
Проблемы, связанные с халатной подготовкой опасной операции, начались сразу по прилете в ЦАР. В аэропорту группу не встретил обещанный водитель. Оказалось, что организаторы поездки просто не дозвонились до него. Поэтому предлагают журналистам: «берите англоязычного таксиста и езжайте знакомиться с могилой Бокассы». Гостиницу съемочной группе ЦУР также не забронировал. Журналистам предложено самим поездить по городу и искать, где жить.
«Жуть и а-ха-ха»
Только на месте выясняется, что в ЦАР практически никто не говорит по-английски. Расторгуев жалуется: «Степень неадекватности девайсов и людей у них огромная. Когда мы пользуемся голосовым переводчиком, люди думают, что мы позвонили подружке и она с ними говорит из телефона и сейчас все им объяснит. Комический эффект проходит, остается ощущение языкового бессилия», – пишет Расторгуев.
Накануне поездки Александр Расторгуев скинул в общий чат статью об обстановке в ЦАР: «Уровень преступности в стране крайне высок даже для Африки. Не рекомендуется путешествовать в одиночку без охраны в принципе». Единственная реакция, последовавшая от Андрея Коняхина, – «жуть». И смайлик.
Как известно, никакой охраны съемочной группе не предоставили. У них не было даже касок и бронежилетов, обязательных в гораздо менее опасных поездках, чем командировка в ЦАР. В недавнем интервью для «Эха Москвы» Коняхин отказался обсуждать неудовлетворительные меры безопасности. «На эту тему я говорить не готов. Я считаю, что организация поездки была на достаточном уровне», – заявил руководитель ЦУР.
При этом сотрудники Ходорковского даже не обеспечили журналистов страховками. Заместитель главреда ЦУР Анастасия Горшкова советует съемочной группе самим съездить и купить себе туристические страховки. Горшкова вообще относится к организации поездки восторженно, реагируя на рассказы журналистов о проблемах и препятствиях смайликами и комментариями «А-ха-ха».
С фиксером (человеком, который должен был помочь организовать съемки на месте) постоянно контактировал Родион Чепель из ЦУР. Однако Чепель не стал проверять, действительно ли этот человек работает в ООН. И даже не выяснил его фамилии. До сих пор про фиксера известно лишь его имя – Мартин – и тот факт, что ООН отрицает наличие сотрудника с таким именем в ЦАР. Именно Чепель направлял съемочную группу на встречу с Мартином, по дороге на которую журналисты были убиты.
Сейчас Михаил Ходорковский и его люди утверждают, что телефон Мартина им дал сам Александр Расторгуев, получив его от своего товарища – военного журналиста из информагентства ФАН. Да и вообще инициаторами поездки были «творцы», а не олигарх. «Надо посылать творцов в жопу. Можете поверить – для себя я выводы сделал», – пишет Ходорковский про Расторгуева.
Группа поддержки олигарха тоже взялась обвинять погибших журналистов. Журналист Роман Доброхотов уверен: «На самом деле, Джемаль просто воспользовался ресурсами ЦУР, чтобы поехать в это путешествие, а если бы не нашелся ЦУР, то, скорее всего, поехал бы туда сам, как раньше ездил в Сомали». При этом друзья Джемаля не раз уже говорили, что журналист поехал в опасную командировку только ради заработка.
На помощь олигарху приходит и либерально-светский обозреватель Божена Рынска. Она утверждает, что погибшие обманули Ходорковского, предложив ему снять интересный материал, но не предупредив, что собираются лезть прямо в пасть ко льву.
«Это очень до фига»
Главным двигателем этой трагедии, судя по всему, оказываются деньги. Уже известно, что как минимум двое из погибших – Орхан Джемаль и Александр Расторгуев – долгое время находились без работы и нуждались в заработке. Поэтому согласились на рискованную командировку. Их руководство из ЦУР также делает акцент на расходах. «Фиксируйте все траты», – требует Коняхин. Когда же съемочная группа сталкивается с вымогательством взяток на каждом углу, Коняхин возмущается.
«Нас приняли у гостиницы со всем оборудованием два копа – пришлось взятку дать. Потом тормознули на посту – тоже взятка, но меньше. Белый – не тот цвет для ЦАР», – пишет в чат оператор Кирилл Радченко. «Нас возящихся около машины с фотооборудованием сдали местные. Так сказали копы, после взятки, типа, «надо было выбрать улицу потише», – подчеркивает он.
«К вам очередь выстроится скоро. Это очень до фига, – раздражается в ответ Коняхин. – С взятками в следующий раз будьте пожестче, что вы нарушали? Говорите, что пойдете в посольство и т.д.».
Следующие указания руководителя ЦУР еще более опасны. Когда съемочную группу не пускают на военную базу из-за отсутствия аккредитации, Коняхин начинает подстрекать: «Идите сами туда, вы заплатили кучу бабок, чтобы попасть в эту страну и на могилу Бокассы, что вас не **** никакое разрешение», – пишет сотрудник Ходорковского из уютной и спокойной Москвы. Журналисты не соглашаются. «Прорваться на охраняемую территорию – это утопия», – отвечает Радченко.
Коняхин предлагает еще один рискованный шаг: «Кирилл, надо быть всегда готовым к новым вымогателям – может, стоит повесить Альфу (камеру) повыше так, чтобы незаметно без рук снимать, если опять такая фигня начнется, например, на блокпостах». При этом журналисты уже сообщили Коняхину, что местные даже в спокойной обстановке «плохо воспринимают камеру» и отказываются сниматься, а общая атмосфера очень враждебна.
Требование снять, как африканцы вымогают взятки, стало последним в переписке. Через несколько часов трое журналистов были расстреляны.
Из-за пристального внимания Коняхина к расходам съемочной группы появилась еще одна версия. Журналист Римма Поляк пишет Михаилу Ходорковскому, что складывается впечатление, будто «сотрудники ЦУР, прежде всего главред и его заместитель, старались максимально сэкономить на ребятах и их командировке, чтобы больше получить самим из той суммы, которую вы выделили на этот проект». В ответ Ходорковский отказывается назвать бюджет, выделенный на съемки в Центральноафриканской Республике.
