Безудержный поток мигрантов испытывает Москву на прочность

Колонка Евгения Беня

«Реальное количество населения в Москве — от 13 до 15 млн человек. Москва и Московская область — эта агломерация составляет от 21 до 25 млн человек», — рассказывал мэр столицы Сергей Собянин, выступая в прошлом году в рамках правительственного часа в Совете Федерации.

По данным Собянина, в Центральном федеральном округе проживают около 40 млн человек. В 2016 году Собянин заметил на Московском урбанистическом форуме, что население Москвы не 12,5 млн человек, как принято думать, а в два раза больше — все 25 миллионов. Упомянув в данном случае 25 млн, градоначальник, вероятно, имел в виду примерный ежедневный показатель присутствующих в столице, включая в том числе ту часть лиц, для которых Москва на данный момент оказалась перевалочным пунктом.

При этом столица, по словам Сергея Собянина, производит внушительный 21% ВВП России.

В 1897 году население Москвы превысило 1 млн человек, в 1959 году составило 5 млн, в 2001 году перевалило за 10 миллионов.

Население Берлина на данный момент составляет 3 611 222 человека, из них перемещенных лиц, не считая туристов, — 1 913 947 человек (53%). Ситуация в Париже выглядит следующим образом: общая численность населения — 2 298 000 человек, из них мигрантов — 1 034 100 (45%). В Лондоне мигранты (2 900 004 человека) составляют 33% от общего населения (8 787 892 человека). В Мадриде из 3 182 175 человек всего населения мигрантами являются 668 256 человек (21%). В Москве из 12 506 468 человек общего населения 3 200 000 являются мигрантами, и это четверть населения столицы. И наконец, в Риме переселенцы составляют 28% всего населения — 804 578 человек из общей численности 2 873 494 человека.

С десятых годов прошлого века Москва переживает уже четвертый наплыв приезжих. Во время Первой мировой войны в Первопрестольную вынужденно переместились десятки тысяч беженцев из регионов, охваченных боевыми действиями. В 1920-е годы несколько миллионов людей в порыве строительства коммунизма мигрировали в большие города России, и прежде всего в Москву и Ленинград.

Следующий наплыв пришелся на 1970-е годы: Брежнев и политбюро, большею частью представлявшее Незалежную, интенсивно переводили земляков на руководящую работу в столицу.

Надо сказать, что каждый из вышеперечисленных наплывов Москва в конечном счете не без трудностей переварила — и при этом даже многосторонне обогатилась и в культурном, и в научно-техническом плане. Уникальный стержень русской культуры, приобретая новые оттенки, оставался незыблемым.

Москве всегда, включая и дореволюционные времена, была присуща особенная многонациональность. Даже в большей степени, чем мы это себе привычно представляем. В регулярно обновлявшемся с 1785 года Алфавитном списке дворян, внесенных в родословную книгу Московской губернии, вместе с русскими можно встретить множество лиц немецкого, скандинавского, французского происхождения, крещеных евреев, грузин, поляков, татар, выходцев с Северного Кавказа...

Однако четвертый с начала прошлого века наплыв приезжих, который Москва переживает сейчас, отличается от прежних не только беспрецедентной многочисленностью мигрантов, но и небывалой долгосрочностью — начало ему положено еще на исходе 1980-х годов.

Сейчас Москва на первом месте по количеству мусульман среди европейских городов. В Москве проживают 1,75 млн последователей ислама (для сравнения — в Лондоне 1,1 млн, в Париже — 1 млн).

Впрочем, в отличие от Москвы, где официально население — 12,5 млн человек, в Лондоне проживают около 9 млн, а в Париже — всего около 2,2 млн человек. Так что в реальности именно Париж — безусловный «лидер с отрывом» среди европейских столиц по обилию приезжих, имея в виду и не только мусульман.

У меня, коренного москвича в пятом поколении, в отличие от парижан, не вызывают ни малейшего отторжения, например, ношение хиджаба или шумные полумиллионные мусульманские праздники в центре города. С удовольствием и интересом общаюсь с людьми, которые представляют иные традиции и представления, и не сомневаюсь, что так же мыслят многие коренные жители столицы.

Однако болезненная ситуация с мигрантами в современной столице все же присутствует. Значительная часть нынешних приезжих существенно отличается от тех, что до конца XX века знала Москва. В последние 30 лет миллионы людей рвутся сюда не как прежде, чтобы образовываться, строить коммунизм, и даже не из карьерных побуждений. Интересы мигрантов, которые мы наблюдаем сейчас, в значительной мере ограничиваются набегом за деньгами, которых хронически не хватает в большинстве бывших советских республик.

Конечно, закон, обязывающий трудовых мигрантов адаптироваться, в России есть. При обращении за получением разрешений на вид на жительство, временное проживание, работу или за получением патента иностранцы должны подтвердить владение русским языком, знание истории России и основ местного законодательства, предоставив соответствующие документы.

Однако в реальности, когда речь идет о том, чтобы прокормить семью из двадцати ртов за пять тысяч верст, приобщение к русскому языку и даже само знакомство с городом в лучшем случае превращается в формальность.

Безудержный поток мигрантов испытывает Москву на прочность. Колонка Евгения Беня Федеральное агентство новостей/Александр Окунев

Вызываешь такси — и едва ли не в половине случаев клиента ждут вопросы на ломаном русском языке типа: «Новый Арбат — это в Люберцах или в Мытищах?», «Манежная площадь — на мосту или под мостом?»… Не каждого такого таксиста способен понять даже навигатор, как и в известном клипе «В Питере — пить».

Во время футбольного мундиаля меня подвозил таксист, трудовой мигрант из Средней Азии, который разоткровенничался, как ему в Москве с чемпионатом мира подфартило. Началось с того, что ночью поджидал южнокорейца в домодедовском аэропорту, чтобы отвезти в центр — стандартная стоимость поездки 1200 рублей. Клиент позвонил, что стоит в очереди за багажом.

И тут подвернулся другой гость из Южной Кореи с того же рейса. По-русски не знает ни бельмеса, а таксист — по-английски. Бухнулся в машину со словом «Тверская», таксист ему на бумажке пишет «200», а радостный клиент в ответ показывает две стодолларовые купюры.

«Не 200 долларов, а 200 евро!» — на пальцах объясняет нерастерявшийся таксист.

Быстро домчались до Тверской, отыскали нужную гостиницу, и радостный южнокорейский гость отгрузил 15 тысяч рублей.

Вдруг звонит первый клиент, который оказался способен выражаться на русском языке: он-де получил багаж и не может найти таксиста.

«Мне пришлось отъехать, чтобы сэкономить ваши деньги, так как на территории аэропорта очень дорогие расценки за ожидание, а за аэропортом ожидание дешевле», — нашелся таксист.

В общем, он домчался за полчаса до Домодедова, забрал гостя и снял с него 1200 рублей и еще 900 рублей «за ожидание».

На следующий день наш герой решил брать заказы иностранных гостей исключительно от гостиниц до метро по предварительному расчету поездки в 200 рублей. Всем клиентам он пытался объяснить, что нужно отдать не 200 рублей, а 200 евро, и в одном случае с аргентинцами прокатило…

«Все это как-то нехорошо», — говорю я рассказчику, а тот отвечает: «Нормально! У некоторых таксистов вышло еще лучше!»

Я ему настойчиво:

«Все-таки неправильно так обходиться с нашими гостями».

И слышу, с его точки зрения, логичный ответ «перевозчика»:

«Они гости, и я гость. Значит, кто кого!..»

В Москве проживают 1,75 млн представителей ислама Федеральное агентство новостей/Владимир Карпухин

…Во двор три раза за десять дней приезжал грузовик с подъемником и бригадой трудовых мигрантов из Средней Азии с инструментами для резки веток и деревьев. Трижды они дублировали свою работу точно в одном и том же месте, создавая производственные шумы, сопровождаемые воплями на языке страны своего исхода вместе с всемирно известными русскими выражениями. Что при таком их «выполнении плана» есть ущерб, а не эффект, исполнители, скорее всего, даже не задумываются.

Под окнами нашего дома трудовые мигранты, судя по всему, чтобы лучше отчитаться, стригли густой газон так часто и интенсивно, что теперь он просто приказал долго жить и стричь здесь уже нечего. Этим летом грузовая машина все с теми же крикливыми приезжими из ближнего зарубежья в кузове несколько раз подряд с грохотом выгружала и обратно загружала металлические ограждения. А в конечном итоге вместе с этими ограждениями уехала восвояси.

Когда люди отправляются в громадный мегаполис исключительно для того, чтобы добыть деньги, их не интересуют ни сам город, ни его жители. И на этом фоне развивается исторически совершенно несвойственное для Москвы, а потому дикое и разрушительное явление национальной клановости, когда на некоторые предприятия и фирмы люди подбираются по этническому принципу. При этом имеют место еще и сложные противоречия между такими кланами, что вообще ни в какие ворота московских традиций не лезет.

Бессмысленно искать виноватых в происходящем. Поток приезжих в Москву и в целом, и по отдельности грешно объявлять крайним в драматических обстоятельствах глобального характера.

С другой стороны, вот уже три десятка лет столичные власти сталкиваются с исторически новой и неординарной ситуацией в связи с безудержным потоком мигрантов в столицу. В самом деле, эта проблема не из тех, что можно при всем желании решить одними циркулярами, а тем более в одночасье.

Тут настает время перейти к поиску качественно нового системного подхода. Москве, для которой когда-то была столь благоприятна «свежая кровь», становится трудно выдерживать обрушившийся на нее непрестанный наплыв.

Евгений Бень

Источник