Основной инстинкт Обамы, или по ком звонят выборы

В начале текущей недели президент США Барак Обама записал традиционное радиообращение к нации. Заурядное событие внутриполитической жизни Америки осталось бы незамеченным, если бы в эфире Национального общественного радио NPR Обама вдруг не начал жаловаться на постигшие Штаты и его лично серьезные проблемы.

В частности, Обама упомянул, что негативное влияние на эффективность системы власти оказывают «большие трудности» политической системы супердержавы, среди которых президент назвал ключевое зло – отсутствие конкуренции между ведущими партиями в стране.

Лидер нации, известный своей любовью к мировой сети, фактически сменил роль главы государства на амплуа блогера-разоблачителя Potus (President of the United States, как он известен в Twitter), просветив ничего не подозревающего избирателя насчет сходства вечно дерущихся, но все же близнецов-братьев демократов и республиканцев. После таких откровений своего президента американцы могут быть уверены: за кого бы они ни голосовали на следующих выборах, суть мистически-мессианской американской политики от этого не изменится.

Кроме того, Обама посетовал на «политизированную нарезку избирательных округов», которая  зачастую показывает, что 80% населения того или иного округа строго придерживаются демократических или же республиканских взглядов, создавая патовую ситуацию. По ней президенту-демократу становится невозможно искать компромисс с большинством  конгрессменов-республиканцев (как по иранской ядерной программе), ведь для преодоления обструкции Обаме вот уже три года хронически не хватает 60 голосов.

Долго рассуждая на заданную тему, в конце интервью Обама окончательно разоткровенничался и сделал неутешительный для себя вывод: противоречия с парламентариями банально не дают ему осуществлять полномочия на полную катушку.      

Но и здесь американский президент не остановился, а продолжил сполна реализовывать свое право на свободу слова, заявив, что влияние так называемых суперкомитетов, состоящих «из горстки миллиардеров» (в парламенте, в собственной партии), постоянно указывает ему, что нужно делать, а чего следует избегать.

Казалось бы, всё это ни к чему не обязывающие рассуждения уходящего «президента мечты», вынужденного оправдываться перед сторонниками за их несбывшиеся иллюзии. Но на деле слова Обамы означают его включение в новую предвыборную гонку.

Конечно, завершающий второй срок Обама сам не сможет участвовать в кампании, да и вряд ли захочет: к отставке он накопил обширный материал для своего мемуарного бестселлера, который можно одновременно презентовать как исповедь-самооправдание неудачного президентства и как учебное пособие кандидату от демократов.

Ведь по традиции независимо от личных симпатий Обама должен поддерживать любого однопартийца, который после него будет претендовать на высший пост в стране. Таким кандидатом, к неудовольствию Барака, скорое всего, будет Хиллари Клинтон.  

Своими заявлениями о несовершенстве системы сдержек  противовесов в американской политике Обама уже делает это, играя на поле опасного для Клинтон конкурента – «самого левого» из демократов Берни Сандерса. Его реплики о влиянии американского олигархата на политику уже позволили ему опередить Клинтон по числу избирательных симпатий в Нью-Гемпшире, и этой тенденции в штабе демократов хотят помешать. 

С одной стороны, Обама пытается «утопить» Сандерса, косвенно подчеркивая, что его линия максимально совпадает с тем, что все эти годы делал чернокожий президент, и провалился – мол, злой Конгресс не поддерживал. С другой стороны, не надо забывать про учебное пособие для однопартийца. На публике, дистанцируясь от непопулярного Обамы, Клинтон все же использует итоги его президентства в свою пользу.

В случае победы Клинтон на выборах внутриполитическое наследие Обамы будет для нее неплохой основой поддержания главной мифологемы эпохи глобализации – идеи о величии Америки в мире. 

Ведь, несмотря на имидж неудачника, все эти восемь лет американское финансовое закулисье сквозь критику помогало Обаме с укреплением ключевых основ внутренней и внешней политики. Судите сами: почти полвека ни один президент не мог создать общенациональную систему медицинского страхования, а реформа Obamacare при всех трудностях все же состоялась – 40 миллионов граждан получат облегченный доступ к медуслугам, снизив риск возникновения какого-нибудь «социального Фергюсона» в стране. 

Далее в актив Обаме можно записать новую образовательную политику. Теперь российские шутки про «тупых американцев» будут уже не так актуальны. Тестовая система в школах уходит в прошлое, вместо нее появятся новые принципы обучения молодежи, которая, в свою очередь, предложит новые ресурсы для повышения конкурентоспособности США, что обеспечит продвижение «мессианских устремлений» Америки. Возможно, позже в учебниках американкой истории реформу образования назовут стратегическим успехом Обамы, который смог дальновидно заложить основу лидерства США еще на энное количество десятилетий. 

Ко всему прочему, с позиции нацинтересов Америки Обама неплохо проявил себя в период мирового финансового кризиса. В экономике он совершил прорыв, который заметен каждому в США. При нем темпы роста американской экономики заметно повысились в сравнении с Евросоюзом. Он упорно навязывает Брюсселю зону свободной торговли, в которой американский бизнес будет доминировать. Более того, в прошлом году впервые за несколько лет США обогнали Китай в рейтинге самой привлекательной экономики для инвестиций. 

При Обаме Штаты превратились в крупнейшего экспортера энергоносителей, наряду с Россией и Саудовской Аравией, стали крупнейшими производителями энергии. Многие президенты хотели вернуть Америке независимость от арабских производителей нефти. А Обаме в целом удалось сделать это.

Есть некоторые успехи и во внешней политике Вашингтона. Так, кто же сможет назвать нерешительным человека, под руководством которого США бесцеремонно совершили серию кровавых переворотов на Ближнем Востоке и Северной Африке, устроили «управляемый хаос» в центре крупной европейской страны. Получилось брутально и цинично, не хуже, чем у Джорджа Буша-младшего.

Поэтому Хиллари Клинтон как потенциальный президент получает не столь уж печальное наследство. Обама доказал, что ведущие партии в США разнятся по своим только взглядам на роль государства в управлении обществом. Но будь то республиканец или демократ, они одинаково смотрят на положение своей страны в мире, ее неопровержимое (с их точки зрения) право вмешиваться в дела других стран, попутно до хрипоты споря собственных проблемах. Но это уже детали, не меняющие общего курса Америки, диктуемого властью влиятельных семей олигархов и транснационального капитала. Ведь для них нет разницы, какая ширма – чернокожий кениец, инвалид Вьетнамской войны или женщина-поклонница ЛГБТ-сообществ – стоит в витрине красивой картинки, именуемой «бурная политическая жизнь Америки».

Тревожными на первый заявлениями Обама не только помог партнерам по партии в их предвыборной борьбе. Образом сопротивляющегося политика он не только продолжил стратегическую линию США на глобальную гегемонию. Он удовлетворил свой основной инстинкт, доказал самому себе, что он все же не такой пропащий парень. Вдобавок американский лидер частично реабилитировался в глазах очарованных «американской мечтой» у себя в стране и за рубежом, поддержав миф о борющемся герое и сложной системе, которая всей мощью давила на него, но он не поддался. Что же, неплохой, хотя и несколько забитый сюжет для будущей книги воспоминаний Обамы, с которой в будущем можно выступать перед студентами Гарварда и получать гонорары на безбедную старость.

Александр Андреев