Республики в коме

Коррупционный скандал и аресты в республике Коми, которые на прошлой неделе фактически обезглавили регион, вчера эхом докатились до другой северной территории и вылились в задержание экс-главы Карелии Андрея Нелидова.

Информацию о том, что бывший карельский губернатор подозревается в получении взятки в полмиллиона рублей, распространил спикер Следственного комитета России (СКР) Владимир Маркин. Впрочем, в самой Карелии новость о задержании Нелидова, до 23 сентября трудившегося директором музея-заповедника «Кижи», особого шока не вызвала. Напротив, некоторые жители даже были потрясены, что СКР заинтересовался его персоной так поздно: слухи о том, что чиновник занимается охраной памятников древнего зодчества не только из-за платонической любви к ним, ходили давно.

Впрочем, бюджет по осени считают, и «запоздалое» задержание Нелидова сегодня было быстро вытеснено из новостных топов «горячими» сведениями о новых арестах в несчастной республике Коми, якобы не связанных с «делом Гайзера». На этот раз следственные органы возбудили уголовное дело против мэра Сыктывкара Ивана Поздеева, которому инкриминируют махинации с землей. Пока разворачиваются эти события, отмечу, что предшественник Поздеева Роман Зенищев сейчас тоже является фигурантом нескольких коррупционных дел.

Причины, которые вынуждают Кремль серьезно взяться не столько за борьбу с региональной коррупцией, сколько за «точеную» зачистку руководства ряда особо «отличившихся» регионов, ясны. Если раньше в некоторых субъектах федерации пожар из социальных проблем (модернизация здравоохранения, дороги, ипотека и т.д.) местные власти хоть как-то «тушили» деньгами, попутно запасаясь при этом золотыми ручками и часами, то с наступлением кризиса воровать меньше не стали, а вот финансирование ряда социальных проектов сократилось до минимума. Понятно, что запущенный федеральным центром антикорупционный маховик просто не может не реагировать на подобный вызов. 

На самом деле, все громкие аресты и задержания в Коми и Карелии, помимо традиционной дисциплинарной профилактики, обладают известного рода демонстративным эффектом. Судите сами: в поле зрения правоохранителей Вячеслав Гайзер попал приблизительно пять лет назад, в свою бытность министром финансов Коми. Тогда сразу несколько российских банков пожаловались в Генпрокуратуру и ФСБ России на некую деревоперерабатывающую компанию в Сыктывкаре, которая с подачи республиканского Минфина вдруг не захотела погашать взятый на развитие бизнеса кредит, а вскоре обанкротилась по фиктивной схеме, прихватив на прощание кусок госимущества, пользуясь незаконными методами его отчуждения. Более того, нечистых на руку чиновников разного уровня в Коми с конца прошлого года «кололи» одного за другим. Как результат – главы администраций крупных городов и приближенные Гайзера по очереди садились на скамью подсудимых. Так что тучи над арестованным собирались давно.

На что в этих обстоятельствах надеялся глава региона, остается только гадать. Может быть, он рассчитывал, что его как руководителя, возглавившего местный список «Единой России» и обеспечившего партии хороший процент в Единый день голосования, оставят в покое?

К счастью, политическая лояльность перестала быть панацеей от экономических злоупотреблений. Антикоррупционный маховик заработал таким образом, что идти во власть ради отмывания частной наживы становится не просто невыгодным, но опасным занятием.  

После «дела Гайзера» эксперты взялись гадать, за какие регионы примется Следственный комитет после Коми и Карелии? Кому федеральный центр посылает недвусмысленные сигналы? Ведь в условиях отлаженной властной вертикали политических конкурентов существующая система не имеет. Отсюда вслед за аналитиками рискну предположить, что месячник по борьбе с коррупцией продолжится в сырьевых и ресурсно-богатых регионах, финансово-промышленные элиты которых заметно потеряли позиции в Кремле в последнее время. Какие это регионы, судить не берусь. Для этого, пожалуй, следует следить на игрой на бирже, публикацией квартальной отчетности крупных российских компаний, изучать их бизнес-интересы по регионам и так далее. Однако хочется верить, что мораль сей басни действительно станет уроком для остальных, и коррупции в наших регионах станет меньше.   

Пока же обращу внимание на детали нашумевшего «дела Гайзера». По сообщениям СМИ, при обыске у главы республики был обнаружен сейф с приличной суммой денег, разного рода «ювелирки» весом более 60 кг, коллекция дорогих часов и, конечно же, «переходящий вымпел» – золотая ручка, стоимость которой, впрочем, оказалась куда скромнее ее сестрицы, обнаруженной у бывшего сахалинского губернатора Хорошавина в марте этого года.  

Волей-неволей, да и вспомнишь в этих условиях вечную классику: ведь богатство Гайзера один в один напоминает экипировку Остапа Бендера, собравшегося переходить румынскую границу. Следующий намек – обнаружение документов по нескольким зарубежным офшорам, а также планы регионального руководителя приобрести самолет, не котором, по-видимому, и должен был однажды состояться побег задержанного главы Коми.

Думаю, что в истории с арестами в глубокую антикоррупционную кому должны впасть предельно точно обозначенные Кремлем адресаты, которым детали вроде золотой ручки должны показать: о них знают, их разработку ведут спецслужбы, так что они вскоре окажутся рядом со своими горе-взяткополучателями. Можно предположить, что, равноудалив олигархов с федерального уровня в ранние нулевые, Кремль всерьез взялся за их побратимов в регионах. Видимо, под ударом скоро окажутся те, кто до сих пор не понял, что курс на «вертикаль» слабее не стал, и система не будет пожирать сама себя в коррупции. Нельзя возглавлять регионы, ведомства или госкомпании, если твои собственные интересы связаны не с приоритетами развития твоей малой родины, соотечественников, страны в целом. Тем более запрещено думать о личных офшорах, заграничном бизнесе в условиях кризиса, бьющего, в первую очередь, по регионам. Об этом четко сказал Владимир Путин, на очередном совещании приветствуя победителей региональных кампаний по итогам Единого дня голосования.

Наверное, это и есть конфликт интересов в чистом виде. Не конфликт между элитами за право влиять на политические решения, а конфликт между государством и не принимающим естественный ход вещей бизнесом, который отныне будут разрешать предельно жестко и однозначно – в пользу государства.

Александр Андреев