Террорист помер один

Накануне спецназ ФСБ России отчитался о ликвидации в горах Дагестана «первого номера» в иерархии запрещенной в РФ террористической организации «Имарат Кавказ» Магомеда Сулейманова.

Операция силовиков по ликвидации преступников в труднодоступной горно-лесистой местности Унцукульского района Дагестана началась еще 10 августа, однако ее подробности по традиции сообщили лишь накануне.

Сложно сказать, ожидали ли в ФСБ поймать такую крупную в бандподполье фигуру среди обнаруженных террористов или это стало счастливым совпадением. Многое говорит о том, что перед воскресной спецоперацией в зачищенной местности все же велась системная работа, которая предполагала некий успешный результат. Об этом свидетельствуют косвенные признаки: мероприятие проводилось при поддержке боевой авиации, что бывает только в случаях полной уверенности нахождения главарей в составе ликвидируемых бандгрупп.

Так или иначе, под огнем воздушной артиллерии погибли четыре боевика из числа руководства так называемого «Имарата Кавказ», включая самоназначенного лидера организации Магомеда Сулейманова и его зама Камиля Саидова.

Бывший судья «шариатского суда» террористов Сулейманов никогда не считался публичной фигурой в среде террористов, последние пять лет предпочитая отсиживаться в горном Дагестане вместе со своими сподвижниками. Тем не менее за этот срок он успел оставить свой кровавый след. За Сулеймановым – шлейф из тяжких и особо тяжких преступлений, среди которых – организация убийства влиятельнейшего суфийского деятеля Дагестана шейха Саида-афанди Чиркейского в августе 2012 года и причастность к предновогоднему теракту в Волгограде. Как следствие, смерть бандита вчера дала повод предположить, что в будущем Сулейманов мог превратиться в Шамиля Басаева, ни больше ни меньше.

Ряд российских изданий действительно успел окрестить уничтожение бандита как серьезный удар по позициям радикалов на южных рубежах России. Однако есть все основания думать, что может случиться с точностью до наоборот. 

Но не следует излишне демонизировать фигуру террориста, на деле полностью не контролировавшего даже виртуальный «имарат». В декабре 2014 года для придания себе особой значимости преступник даже пошел на союз с запрещенным в России «Исламским государством» (ИГ), пафосно приняв имя Абу-Усмана Гимринского.   

Вместе с тем надо понимать, что бандитское подполье на Северном Кавказе крайне неоднородно, и здесь не всегда работает выпестованный в запрещенной в РФ «Аль-Каиде» сетевой принцип организации. Боевики могут не подчиняться друг другу и враждовать между собой как из-за денег, так и по идеологическим причинам. Например, кто-то, став квазирелигиозным фанатиком, поддержал Басаева и его безумный джихад против «неверных» и «национал-предателей» любой ценой. Другие, как бежавший в Лондон Ахмед Закаев, встали на путь войны с государством из политических соображений, пользуясь поддержкой из-за рубежа. Третьих в террористическое подполье загнала «пестрая биография» времен тюремной отсидки. К таковым, например, можно отнести предшественника Сулейманова на посту лидера «имарата» Алиасхаба Кебекова, еще в советские времена мотавшего небольшой срок за нелегальное производство водки. Вдумайтесь: сопоставима ли иллюзорная вселенская святость вождя «мирового джихада» и банальная жадность мелкого самогонщика, даже не участвовавшего в «чеченских войнах»?

Отсюда среда российских террористов на Северном Кавказе условно делится на радикалов и преступников масштабом поменьше. Слабое присутствие Абу-Усмана Гимринского в сетевом пространстве, фрагментарность действий боевика позволяют отнести его ко второй категории, несмотря на влиятельную должность и статус шариатского судьи.    

Очевидно, что после уничтожения Сулейманова «имарат» будет еще менее значимой террористической организацией, чем до этого. Не исключено, что внутри организации начнется борьба за лидерство между отдельными полевыми командирами, что сделает и без того заметную дискоординацию в рядах боевиков еще более очевидной.  

Увлечение экстремизмом на Северном Кавказе в целом сходит на «нет», а жаждущие крови боевики в последнее время предпочитают действовать в Сирии, а не в России.

Несмотря на отдельные вылазки, обстановка в Северо-Кавказском федеральном округе стабилизируется. Нет оснований не верить заявлениям главы Чечни Рамзана Кадырова о том, что вход в республику преступникам давно заказан. Активная работа муфтията Ингушетии и местные социальные программы, обеспечившие людей работой и отвадившие молодежь от ухода в лес «из-за безнадеги», тоже дали свои плоды. Изрядно поредело и экстремистское подполье в Кабардино-Балкарии, к вящей радости местных жителей. 

Стоит также отметить, что с уничтожением Сулейманова многолетнюю проблему терроризма на Северном Кавказе фактически удалось локализовать на уровне одного региона – Дагестана, где пока еще продолжают действовать отдельные «джамааты» не столько исламистов, сколько боевиков-уголовников, имеющих к традиционному исламу весьма посредственное отношение.

Перед Россией в этой связи встает два варианта развития событий. Согласно первому, позитивному – государство подкрепляет борьбу с терроризмом социальными достижениями. По другому, инерционному сценарию, власти пользуются сиюминутным успехом и занимают выжидательную позицию. 

Если в контексте возможной неразберихи в среде боевиков возобладает первый подход – продолжится системная борьба с остатками бандподполья и другой преступностью, – то логично было бы ожидать появления комплекса мер по созданию благоприятного экономического климата в регионе, искоренения системы кормлений и местничества на Кавказе. Недавние аресты дагестанских чиновников – глав администраций ряда районов и устранение от власти патронирующих их семейных кланов  могут быть тому подтверждением.

Если победят сторонники подхода почивать на лаврах, то на место одних «бородачей» придут другие, с гораздо более длинными бородами и ножами. Ведь никто не может гарантировать, что вместо разрозненных уголовников, прикрывающих «джамаатами» личные счеты с властью, на Северном Кавказе не появятся головорезы из того же «Исламского государства», куда более изощренные и опасные, способные подмять под себя разрозненный уголовно-террористический беспредел и развернуться в регионе, но с большим разрушающим эффектом.

Будем надеяться, что последний вариант является чисто гипотетическим. Пока же остается только поздравить российских силовиков с очередной успешной операцией и допустить, что плановая работа по искоренению радикальных идей будет продолжаться не только в горах и на равнине, но и в умах действующих северокавказских чиновников. Как показывает практика, не все из них до конца поняли, что коррупция и клановость – оборотные стороны финансирования терроризма и сетевой организации бандгрупп. 

Александр Андреев