«Истеричные поэтессы Майдана – это диагноз»

 Внезапно на днях сделал для себя культурологическое открытие. Оказывается, чтобы считаться в наши дни поэтессой, достаточно быть страшной истеричной тёткой, у которой давно не было секса. Можно даже не работать со словом, не выстраивать рифмы, не рисовать узоры из текста, а просто вываливать на потенциальных читателей поток соплей с истерикой, или истерик с соплями – и этого уже достаточно, чтобы считаться известной поэтессой, пишет публицист Александр Роджерс в своей статье для «NewsFront».

«Чуть не забыл – ещё надо тусить в либеральной тусовке, а для этого нужно быть беспринципной тварью. Не верите? Ну так я вам на примерах покажу. Вот есть такая поитесса – Вера Полозкова. До позавчерашнего дня я вообще не знал о её существовании. Аж вдруг она заявила, что готова отпраздновать смерть Захара Прилепина, если он погибнет на Донбассе.

Каков слог! Каков стиль! Куда там Пушкину и Ахматовой! Как по мне, то это стиль шалавы из привокзального туалета. Но находятся любители и на такое. Впрочем, ларчик просто открывался – пани Вера хотела секаса с Захаром, а тот (вот же ж гад!) ей отказал. А неудовлетворённая женщина готова записываться в нацисты, чтобы отомстить. Тем более, если она страшная. И тем более, если она выглядит как родная сестра Ирмы Грезе (и вот как не верить после такого в реинкарнацию).

Вы всё ещё не верите в связь между страшными тётками и поэтессами-нацистками? Ну так вот вам ещё одну в доказательство. Только предварительно пристегнитесь и обложитесь образами святых. Знакомьтесь, «поэтесса майдана» Евгения Бильченко. Три года эта крыса тусила с нацистами из запрещенного в России «Правого сектора», волонтёрила в АТО, писала убогие стишки про «рагулюцию гидности» и «хероичных захысныков», а тут недавно расчехлилась, что это перестало быть выгодным занятием. И что 8 мая 1945 года уже пора на всякий случай осудить нацизм, чтобы потом не привлекли.

И вот уже поэтесса майдана едет в ненавистный ей Мордор, чтобы 18 февраля устроить «творческий вечер» в Санкт-Петербурге. При этом ни малейших признаков реального раскаяния творческая, сцуко, личность не демонстрирует. Для неё по-прежнему нацисты, каратели и мародёры «свои, которых я не брошу». И она по-прежнему не видит ничего плохого в поддержке нацистского госпереворота и разжигании ненависти. Но в Ленинград едет. Однако диалектика говорит нам, что называться поэтом и быть им – это разные вещи. И эти страшные и не знавшие любви тётки никогда не напишут ничего подобного:

    А вы, мои друзья последнего призыва!

    Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена.

    Над вашей памятью не стыть плакучей ивой,

    А крикнуть на весь мир все ваши имена!

    Да что там имена!

    Ведь все равно – вы с нами!..

    Все на колени, все!

    Багряный хлынул свет!

    И ленинградцы вновь идут сквозь дым рядами –

    Живые с мертвыми: для славы мертвых нет.

Фото: facebook