Оплеуха, за которую нам стыдно
Оскорбления России со стороны олимпийских начальников идут по нарастающей. Похоже, антироссийские силы нарочно проверяют: какой уровень унижения может вынести Россия, продолжая привычно утираться и проворно подставлять другую щёку для следующей оплеухи.
Мне кажется, решение напрашивается само собой: просто взять да единым махом и выйти из олимпийского движения. Не прервать, не приостановить, а просто выйти. Навсегда. Отозвать всех этим бесчисленных бюрократов, распустить олимпийский комитет, отдать здание под дом пионеров или иное какое полезное дело и спокойно начать заниматься своими делами, в том числе развивать свою собственную физкультуру и спорт. Случись это - большинство граждан и не почешется, потому что среднему человеку от всего этого спорта высших достижений – ни жарко, ни холодно.
Отчего же сделать это никому из начальства не приходит в голову? Даже помыслить об этом не дерзают. А ведь это именно и есть то, что единственно нужно. В НЛП это называется разрыв шаблона: противник ожидает от тебя определённого поведения, а ты вдруг – р-р-раз! – и действуешь совершенно по-иному. И выигрываешь. Ну куда там! Мы продолжаем действовать по раз навсегда заведённому шаблону. Т.е. рваться на олимпиаду, доказывать, что мы «чистые» (слово-то какое!), примерять «нейтральную» форму, где – Боже, сохрани! – не должно быть и малого намёка на, так сказать, страну происхождения. Знаменитая тренерша плачет в телевизор и обещает отрубить себе руку, чтобы её воспитанницы поехали на олимпиаду – стыдобища, да и только.
Словно начальники наши абсолютно утратили представление о том, что олимпиада – это всего-навсего игра, и больше ничего. Она им видится какой-то подлинной и страшно важной реальностью.
В Средние века был знаменитый спор реалистов и номиналистов. Реалисты считали, что абстрактные понятия – это нечто реальное, а номиналисты полагали что это плод абстрагирующего человеческого сознания, а в действительности их нет. Сегодня наши начальники впали в самый крайний реализм понятий: им мнится, что олимпийское движение – это какая-то подлинная реальность и окажись мы вне его – мы все разом умрём, или тяжко заболеем, или станем мучительно голодать. На самом деле, это просто раскрученная выдумка и больше ничего. Такую же выдумку (или совсем другую) мы можем завести у себя хоть завтра.
Так отчего же такие муки? Мне кажется, происходит это от крайне низкой, даже не нулевой, а отрицательной самооценки. У нас не верят, что мы, такие убогие и бессильные, можем шаг ступить без НИХ - без этих Гудвинов великих и ужасных, без этих хозяев мира. Пропадём, подлинно пропадём, точно ничтожный воробьишка, вывалившийся из гнезда.
Если они нас шпыняют – значит имеют право, значит, могут себе позволить, - так по сути дела, мыслят, даже не мыслят, а подсознательно ощущают наши начальники. Выходит, место, откуда нас гонят, - ценное, желанное, хорошее место, надо туда протыриться – по старинному анекдоту, «хоть тушкой, хоть чучелом». А уж добровольно уйти оттуда – нельзя и помыслить.
Подобный подход встречается и на бытовом уровне. Есть немало парикмахерш, косметичек и прочего подобного обслуживающего персонала, который своих клиентов буквальным образом унижает, презрительно обзывает и всячески демонстрирует, что он, обслуживающий персонал – представитель бомонда и хайлайфа, а клиенты – ничтожные козявки, которым недоступна высшая жизнь. И что же? Клиенты от них бегут, чтоб больше никогда не вернуться? Кое-кто, конечно, к ним не пойдёт, но у спесивых хамов есть своя устойчивая клиентура. Ей – нравится. Нравится осознавать, что ты попала в ценное и непростое место. Там с тебя сдерут большие деньги, обругают, назовут твой цвет волос (фасон ногтей) деревенской безвкусицей. А раз так – значит, имеют право, значит, место ценное.
Никогда не забуду курьёзный случай. Это было много лет назад, только закончилась советская власть. Мы со знакомой мамашей отправились выбирать для детей школу (дело было в Москве). Она повела меня в какую-то особую, ценную, по её понятиям, «английскую» школу. Входим и встречаем толстую тётку из тамошнего персонала. Мы и рта не успели раскрыть, как она начала на нас нефигурально орать: «Не ходите сюда больше, к нам всё равно не попадёте, мы с улицы не берём» и что-то в этом роде. Наша с приятельницей реакция была диаметрально противоположной: я немедленно ретировалась с мыслью, что здесь моему ребёнку делать нечего. И то сказать, если они орут на взрослых незнакомых людей – это далеко не воспитательное учреждение, и лучше держаться от него подальше. Моя спутница, напротив, преисполнилась к заведению самым высоким уважением: раз они так себя ведут – значит, имеют право, значит, место это ценное и надо туда стремится. И она, употребив немалые усилия, протолкнула туда ребёнка.
Вернёмся, впрочем, к олимпиаде. Так стыдно лично мне не было с самых «святых 90-х». И страшновато опять же: руководители самого высокого ранга показали, что самооценка у них – как у бездомного щенка, подвизгивающего под дверью.
Татьяна Воеводина
Источник
