Конец эпохи романтизма

Сегодня можно с уверенностью сказать, что 25-летняя эпоха горбачевско-ельцинского романтизма, в которую по инерции отчасти продолжал играть Путин, окончательно заканчивается.

Россия не только проиграла в холодной войне, но и породила потерянное общество, отказавшееся от коммунизма, который так и не прижился в современных мировых реалиях. Не ответившего на жизнеопределяющие вопросы: «Кто мы, что нам надо, и куда мы идём?». Этого не понимает никто. Ни люди внутри страны, ни потенциальные союзники, ни ярые противники. Всё, что мы говорим, размыто и неопределенно, в связи с чем и действия кажутся непредсказуемыми. Таким образом, у власти нет железобетонной основы и опоры внутри страны, как и нет четко выстроенной линии в международных делах.

После распада Советского Союза и отказа от коммунистической доктрины в качестве официальной государственной идеологии в стране было объявлено о начале строительства деидеологизированного общества на основе демократии и рыночной экономики. Звучало это не менее красиво и не менее неопределенно, чем горбачевская перестройка. Финал этой второй серии перестройки оказался еще более плачевным, чем первый. Если называть вещи своими именами, то за красивыми фразеологическими оборотами скрывались и продолжают скрываться блеф и откровенное вранье.

Деидеологизация на поверку обернулась уничтожением основополагающих ценностей, смыслов и жизненных ориентиров, делавших советское общество конкурентным, относительно комфортным для проживания и по этой причине привлекательным. Это всё выхолостили, оставив общество в состоянии безыдейности и духовного кризиса.

Типичнейшим примером того, что мы всё это сегодня в глубокой форме переживаем, являются нескончаемые поиски оптимальной версии учебника отечественной истории. Вся страна 25 лет ищет, как и в каком свете ей преподносить будущим поколениям собственную историю! Мучается над вопросом, что в её прошлом было хорошо, а что – плохо. Какие события, как трактовать. А всё потому, что нет государственной идеологии, нет и единой позиции, с которой на все эти события надо смотреть.

По причине деидеологизации мы испытываем громадные проблемы и в международных делах. В своё время Горбачев, начиная перестройку, инициировал отказ СССР от мессианской и миссионерской роли в мире, сделав как раз то, что было нужно США и Западу в целом. Именно после этого сложилась концепция глобализации по Западному образцу и Глобального Западного проекта как модели неоколониального покорения мира. СССР и система социализма стояли на пути этих идей и практик. Теперь же в мире остался лишь один мессианский и миссионерский центр «осчастливливания» человечества – американо-атлантический. Раз второго полюса не стало, а вместо него в идеологическом и концептуальном плане появилось нечто аморфное, от нас и отвернулись. Причем даже те, кто ненавидит Америку и Запад.

С демократией – похожая история. Согласно общепризнанному постулату, высшим сувереном демократического общества является народ, и каждый представитель этого народа не лишенный гражданских прав, в отдельности. У нас этот постулат приобрел формально-бутафорский характер, поскольку нет на 100% действенных механизмов, способствующих выявлению народной (национальной) воли и её определяющему воздействию на политику государства. Реальным сувереном в современной России является так называемый успешный человек, имеющий капитал и прямо или косвенно влияющий на власть. Эта группа населения, которая по разным подсчетам не превышает вместе с семьями 10 миллионов человек, навязывает гражданам и стране курс, никоим образом не отвечающий общественным интересам. По сути, диктуя 136 миллионам сограждан свою корыстную волю.

Наконец, что такое так называемая рыночная экономика? Чистый рынок – это утопия. Его нигде и никогда не было, нет и не будет. Всегда есть его явный или тайный регулятор, руководящая и направляющая рука. И это совсем не «невидимая рука рынка». Всё это такие же сказки, как и то, что крупнейшие мировые корпорации не связаны с государствами. Как только такая корпорация начнет игнорировать «настоятельные рекомендации» государства, в котором базируется, у неё начнутся большие проблемы.   

Что касается нас, то еще Маркс учил — какая форма собственности превалирует и доминирует, кто владеет основными средствами производства, тот и составляет основу экономического базиса. Он же заказывает себе соответствующую законодательную, исполнительную, административную и пропагандистскую надстройку. Чтобы она обслуживала его интересы, обеспечивала ему комфорт и безопасность. Вот тут и возникает первый вопрос, а кто этот «тот»? Только ответив на него, можно вплотную подойти к ответу на второй и, пожалуй, главный вопрос, какую экономику мы строим, или уже построили? Капиталистическую? Тогда надо это официально признать и не прятаться за всякими «рыночными» обманами и общими фразами. Опять же капитализм тоже разный бывает. Олигархический, государственный, есть, говорят, даже народный, западного типа, восточного и так далее. У нас какой?! «Неизвестный зверь», такой же, как и демократия неизвестного вида и формы, и деидеологизация больше напоминающая идеотизацию. Этот трезубец, уничтожив всё прежнее, не способен, да и не затачивался под то, чтобы создать что-то равноценное ему взамен. Ни идеологию, ни демократию, ни экономику. Именно поэтому все 25 лет мы пытаемся себя заново идентифицировать. Ищем себя и никак не можем найти. Так называемая элита самовыдвиженцев-нуворишей не предлагает ни своему народу, ни миру того, что они от неё ждут. Потому что предложить нечего. Современный российский капитализм и его главный бенефициар – успешный человек, кроме генерации прибыли, ничего другого в стратегическом плане генерировать не умеет. Да и прибыль использует главным образом для расширения и углубления комфортного для себя жизненного пространства. Всё остальное его мало волнует. Здесь же стоит искать истоки остервенелого цепляния на протяжении всех 25 лет за практику неолиберализма как во внутренней, так и во внешней политико-экономической деятельности. Либерализм в нашем преломлении – всего лишь инструмент обмана представителями когорты успешных людей собственного народа, это инструмент работы на иностранный капитал, благодаря которой эта группа имеет свою долю дохода. А точнее – отката за успешное разграбление собственной страны и действий в ущерб её национальным интересам. Именно поэтому бензин у нас стоит дороже, чем в странах, куда мы его продаем. А за шубами из наших мехов мы едем в Грецию. Поэтому так разительно не совпадают публичные заявления и жизненные реалии.

Хорошо работающая государственная машина подразумевает три вещи. Первое – национальную идею. Второе – доктрину, направленную на претворение в жизнь этой идеи. Третье – точную наладку и контроль работы всех винтиков и шестеренок этой машины в соответствии с замыслом конструкторов и целей её использования. Ничего этого у нас нет.

Поэтому огромная, мощная машина грохочет, напрягается, но работает непродуктивно, движется медленно, хаотично, непонятно куда и зачем.

Говоря по правде, вся система политической власти в сегодняшней России держится исключительно на личности Путина, а не на каких-то концептуальных платформах и национальной идее. Они настолько никакие, что их заменяют речи, обращения, отдельные оценки и трактовки президента. Вынь его, и ситуация вновь вернётся во времена ельцинщины, непредсказуемые 90-е. Начнется борьба за власть и место у «корыта». Всплывут призраки и бандитского олигархата, и военного переворота, и левого реванша. Поскольку у каждого из этих призраков в стране по-прежнему есть свои сторонники, а общественного консенсуса по ключевым вопросам стратегического развития нет. Кто мы теперь, зачем нужны миру, что несём себе и ему, – не осмысленно, не понято и не отраженно как в политико-экономической государственной архитектуре, так и в общественном сознании. Что гарантировало бы необратимость нашего развития и движения вперед. У нас всё продолжается «переходный период». Все 25 лет. Четверть века переходим, всё никак не перейдем. Потому что не знаем, куда и зачем переходим. Романтические надежды на то, что внутри страны есть «невидимая рука рынка», «просто нормальное существование», колбасные прилавки, телевизор, полный развлекухи, и они заменят «чугунные штампы советской эпохи», – не оправдались. Правду, справедливость и смысл всего происходящего разные группы населения видят по-своему. Счастье тоже каждый видит и строит по-разному. Единственное, что всех относительным образом пока что объединяет, – это патриотизм. Но за это надо сказать отдельное спасибо нашим западным «партнерам». Они, как в известной сказке про ветер и солнце, чем яростнее дуют, пытаясь сорвать с нас пальто, тем сильнее мы в него кутаемся.

Не оправдались романтические надежды и на международной арене. Все наши попытки слиться в любовном экстазе с сильными мира сего оканчивались их брезгливым отказом.

Последний раз российский президент сыграл в эту романтическую игру в ноябре 2010 года, когда перед своим визитом в Германию озвучил знаменитые пять тезисов-предложений о превращении территории от Лиссабона до Владивостока в гармоничное сообщество экономик и единое безвизовое культурно-гуманитарное пространство. Тогда канцлер ФРГ Ангела Меркель пожала плечами и назвала российские предложения «не более чем видением будущего». И это был, можно сказать, пик дружбы.

Всё, маниловские мечтания и романтизм пора заканчивать. Без общественно-государственного консенсуса по ключевым вопросам полноценного возрождения России как великой державы и русского человека как носителя состоявшегося и во всех отношениях благополучного Русского мира, не будет.

Необходимо в самое короткое время определяться со всем этим. Иначе метания и дисбалансы как во внутренней, так и во внешней политике приведут к краху еще более глубокому и роковому, чем тот, что постиг СССР.

Вопрос сегодня стоит остро и жестко: либо мы будем жить так, как хочет кто-то на западе, либо так, как хотим мы сами. А вот, как мы хотим, надо спросить у людей на общенациональном референдуме. Да, да, не побояться и спросить по всем ключевым вопросам, предварительно устроив публичную дискуссию и интернет-голосование предложений таких вопросов. Почему в Крыму мы не побоялись провести референдум, который грозил нам чуть ли не войной, а у себя всё не решаемся? После референдума станет ясно, чего действительно хочет народ, и ради каких целей он готов мобилизовать всю свою творческую и созидательную энергию. Вот тогда под эти цели нужно будет пригласить во власть соответствующих людей, готовых служить народной, а не своей воле. Способных прописать соответствующие концепции, планы, сделать расчеты и жестко контролировать их претворение в жизнь. Такой поворот дела коренным образом изменит и наше положение во внешнем мире. Мы вновь станем страной, где политику диктует не эгоистичная и своекорыстная элита, а абсолютное большинство населения. Это же будет гарантией необратимости такой политики.

Вадим Бондарь