Петро Гецко: Русские никогда не опустятся до уровня украинских «скакунов»

Лидер закарпатских русинов об актуальных аспектах «русинского вопроса», Третьей мировой, Новороссии и «русском майдане»

«Колокол России»: Оцените, пожалуйста, нынешнее положение русинов на Украине. Какие тенденции русинского вопроса сейчас наиболее актуальны?

Петро Гецко: Процесс мирного установления русинами своего статуса в рамках Украины и реализация итогов референдума 1991 года идет неуклонно. Сейчас в русинский вопрос активно включилась Чехия. Были мероприятия с президентом этой страны Милошом Земаном, состоялся визит чешских депутатов в Закарпатье. Эти мероприятия положительно повлияют в будущем и на «субъектность» русинов и вообще Закарпатья в Украине. Это, так сказать, международная сторона вопроса. С другой стороны, состоялся ряд внутренних мероприятий, нацеленных на то, чтобы показать, что русины не сепаратисты и готовы участвовать в строительстве новой Украины.

КР: Порошенко объявил новый курс на создание «Соединенных штатов Украины» после недавнего приезда Байдена. Русины подпадают под эту новую парадигму? Закарпатье станет «штатом»?

П.Г.: Если честно, то все, что произнес Байден, в первую очередь, касалось именно русинов. Потенциальный статус «штата», прежде всего, нужен именно Закарпатью; а право народов на самоопределение, прежде всего в рамках Украины, относится к русинам. Это так, потому что все остальные национальные структуры, кроме крымской, разогнаны. Где-то СБУ нейтрализовало лидеров, или они просто уехали из страны. А у русинов сохранилась четкая структура. Сохранились свои цели и задачи — независимо от майдана, от всех этих гонений.

КР: Понятно. Если можно, немного о «международном положении». В последнее время стало как-то мало мира. Борьба с терроризмом уже приводит к конфликтам среди самих борцов. Мы присутствуем при начале Третьей мировой?

П.Г.: А это и есть Третья мировая. Можно ее называть по-разному — гибридная война, не гибридная… Переселение народов в Европу, которое произошло через Турцию, это аукнется. Год-два, максимум три. Европа почувствует на себе эту войну. И в смысле терроризма, и в контексте межэтнических отношений. Но основной угрозой, однозначно, остается терроризм. Уже сейчас эти события происходят, но пока локально. Через три года проблемы, связанные с «беженцами», встанут глобально. Это будут не обязательно взрывы и захваты заложников. Но процесс будет идти постоянно.

КР: Возвращаемся на Украину. Перспективы Новороссии. Сейчас преподносится, что мы должны там как-то хитро, сохранив лицо, но все-таки проиграть. Русины, как я понимаю, поддерживают Новороссию, часть из них воевала там…

П.Г.: Безусловно, поддерживают! Перспективы Новороссии — минские соглашения. Но ситуация сейчас очень сложная — Сирия, международный терроризм. Но я не думаю, что этот вопрос просто отложен или потерялся на фоне международных событий. Наоборот! Он, мне кажется, активно нагнетается, чтобы именно не потерялся. Но реальность состоит в том, что решаться этот вопрос будет через полтора-два года. И решен он будет, однозначно, в рамках минских соглашений.

КР: Но как он будет решен?

П.Г.: В пользу Новороссии. В пользу Донецкой и Луганской республик. Осталось подождать полтора-два года.

КР: Вы сейчас живете в России. Как вы оцениваете здешнюю обстановку? Есть, например, предположение, что в нашей стране грядет социальный взрыв. Из-за обнищания народа, но больше даже, мне кажется, из-за того, что население разуверилось в том, чем его активно кормили последнее время центральные каналы. Разочарование — новый диагноз России. Пронесет нас, как вы думаете, или нет?

П.Г.: В России сложная ситуация. Налицо либеральный отыгрыш патриотических настроений. Но я вам так скажу: лучше уж быть голодным, чем быть украинцем — то есть, получить те последствия майдана, которые мы наблюдаем на Украине. Русские, я так думаю, никогда не опустятся до уровня украинских «скакунов». В России, если даже и случиться социальный взрыв, то носить он будет формы, отличные от украинских.

КР: То есть, майдана в России не предвидится?

П.Г.: Ну, скажем так — не больше 10—20 тысяч человек, что для Москвы не показатель. А то, что это будет продолжаться несколько дней, я исключаю. Максимум несколько часов.

Михаил Сарафанов