В России назрела трансформация политической элиты

Мало кто сегодня задумывается о думских выборах 2016 года. Пока что их заслоняют предстоящие в сентябре этого года муниципальные выборы, да и прочая ежедневная рутина.

Однако с учётом переноса срока голосования с декабря будущего года на сентябрь, времени на раскачку практически не остается. Муниципальный рубеж скоро будет преодолен и ведущим политическим силам России откроется поле будущих больших думских сражений. Они обещают быть как никогда жесткими и бескомпромиссными, учитывая тот факт, что вновь избранным думцам предстоит определять политический контекст президентской кампании 2018 года. В каком состоянии встречает этот вызов российская политическая система? Тут можно встретить два полярных мнения. Апологеты утверждают, что путинская система крепка, здорова и консолидирована, как никогда прежде. Критики этой точки зрения, к числу которых отношу и себя, видят за ширмой происходящего нечто большее – как положительное, так и отрицательное.

Мне представляется, что спаренные выборы 2016–2018 годов – и в этом источник немалой тревоги и сомнений – проходят в контексте серьёзной внутренней трансформации той политической системы, которая сложилась в начале 1990-х годов и худо-бедно дотянула до сего дня. Речь идёт о системе, которую принято называть неолиберальной. Она политически обслуживала попытку западного мира привить поверженной России свои принципы управления, ценности, структуру воспитания, образования, методы экономической политики и т.д. Жизнь показала, что эта попытка полностью провалилась. Система видоизменилась, несколько приспособилась к нашим реалиям. Но искусственно вживленный в Россию неолиберальный имплант всё более заметно препятствует нашему развитию. По сути он, пользуясь медицинским термином, отторгается русским телом.

В этом смысле политическая надстройка – часть чужеродного импланта. И ее ожидает та же самая судьба. Она еще держится. Даже демонстрирует уверенность, излучает оптимизм, рапортует об успехах, проводит пышные презентации и форумы. Но это не более чем зеленка, которой правящий класс пытается замазать язвы и изъяны своего политического лица.

Владимир Владимирович Путин ощущает эту двойственность. Ощущает шаткость ситуации. И всё более и более адресуется к теме традиций, самобытности, духовных корней и скреп, исторической преемственности и правды. Выказывает признаки понимания русской истории как непрерывной цепи противостояний чужеродному влиянию. По сути дела, Путин, не собрав и не сформулировав окончательно эти свои подходы, вплотную подошел к пониманию того, что у Данилевского называется русским культурно-историческим типом. Рано или поздно формализация интуитивных путинских прозрений обязательно произойдет. И идея Русского мира и будущего станет достоянием не только относительно узкой прослойки религиозно-патриотических мыслителей, но и всей властной вертикали, а за нею – и всего общества. В противном случае власть рискует зависнуть в состоянии вялотекущей деградации и не успеть за теми глубинными и мощными процессами самоосознания и мобилизации, которые де факто протекают в народных слоях.

Природа не знает разрывов, не знает пустоты. Между тем, углубляющиеся в нашем обществе социальные разрывы, идеологическая нищета, размежевания по национальному, конфессиональному и другим основаниям – всё это образует предреволюционный вакуум, в который, как показали события на Украине, легко могут ворваться враждебные русскому делу силы.

На одном из недавних заседаний экспертов общественной палаты я услышал о таком факте: в одном из регионов нашей страны сегодня легально действуют более 150 организаций, занимающихся подготовкой разных форм гражданского неповиновения. Последние решения власти по усилению контроля за деятельностью прозападных НКО лишь отчасти решают эту проблему, поскольку за четверть века победившего либерализма западные центры влияния успели запустить щупальца не только в столицах России, но и в отдаленных регионах… Там сегодня, вдали от зоркого ока Кремля и спецслужб, они разворачивают сепаратистскую и националистическую агитацию, подогревая социальное недовольство и политические амбиции местных элит.

В целом же властная вертикаль и окружающая ее надстройка, которую принято именовать режимом Путина, находится, на мой взгляд, в гораздо более расстроенном и ослабленном состоянии, чем она хочет показать окружающему миру. Признаками ослабления служит неимоверное размножение всякого рода симулякров – партий и общественных структур, существующих фактически лишь на бумаге, имитирующих общественную полезность и при этом не связанных с низовыми слоями населения.

Другой тревожный симптом – это деградация всей партийной системы и, прежде всего, ведущих думских партий. КПРФ, ЛДПР, СР, по признанию большинства аналитиков, фактически растворились в ЕР и ОНФ, которые, в свою очередь, не имеют сколько-нибудь привлекательной для народа идеологической платформы. Будучи вождистскими по своему устройству, эти партии подвергаются опасности окончательного развала и схода с политической арены по мере и в результате старения своих лидеров, за которыми не просматривается достойного преемства. Таким образом, политический класс постепенно утрачивает идеологическую пестроту и сплавляется в некий монолитный блок невнятного либерально-патриотического толка, который держится исключительно высоком рейтинге Путина и его исторических достижениях – таких, как присоединение Крыма.

Но невольно возникает вопрос. Как долго будет держаться этот феноменальный рейтинг? И насколько устойчива политическая система, напоминающая стол на одной ножке?

Третий важный момент, который нельзя не учитывать накануне выборов, связан с тенденцией усиливающейся гражданской апатии населения. Это прямое следствие вышеозначенных трендов размежевания верхов и низов. Окукливаясь и замыкаясь в самоуверенном нарциссизме, правящий класс, сам того порой не замечая, обрывает жизненно важные для себя нити связи с народными слоями. С их помощью он может и должен не только контролировать настроения, но и питаться неиссякаемым творчеством народа. По этим же каналам в элиту поступает свежая кровь, кадры… Происходит ротация и обновление на всех уровнях государственной власти. К сожалению, сегодня мы видим обратное. Разрывы растут, а социальные лифты фактически замерли на месте. Раздуваясь и численно разбухая, чиновно-бюрократический аппарат начинает пополняться за счет своих собственных кадров и ресурсов, что неизбежно ведет к его вырождению. Принципы «свой свояка», «рука руку моет» и другие подобные, может быть, и хороши на коротких отрезках, однако, в стратегической перспективе чреваты стагнацией и потерей политического чутья.

В свое время великие русские самодержцы, так или иначе, обращались к народу, стремясь освежить и обновить собственные элиты. Опричнина Ивана Грозного, потешные полки Петра Великого, 25-тысячники Сталина – что это, если не проявление политической целесообразности? Перед Путиным встанет, встал уже, тот же самый вопрос. Как перезапустить застывшие социальные лифты? Как восстановить утраченную связь с обществом, которое демонстрирует своё отчуждение от государства через гражданскую апатию? Эта задача тем более актуальна, чем сильнее давит на Россию новая Антанта во главе со Штатами. В ближайшие год-полтора это давление будет оставаться даже полезным режиму, поскольку оно косвенно поддерживает популярность национального лидера и мобилизует его сторонников. Однако, в более отдаленной перспективе, как раз к выборам 2016–2018 годов накапливающиеся кризисные явления в экономике и социальной сфере и политике могут развернуть вектор настроений в прямо противоположную сторону. И тогда негативные черты и стороны сложившейся в России политической надстройки не только проступят наружу, но и начнут угрожать самому ее существованию.

Какие выводы можно сделать из этого анализа?

Вывод первый. Трансформация политической элиты в России назрела. И даже, может быть, перезрела. Она происходит обычно двумя путями. Через революционный взрыв или ненасильственно, в результате продуманных и вместе с тем решительных действий сверху и снизу. Первый путь для России заказан: это очевидно уже потому, что наиболее рьяными поборниками революции выступают сами неолибералы. Плоть от плоти нынешней элиты. Второй путь предпочтителен. Но он требует системной, масштабной работы по объективному (а не кумовскому) отбору лучших представителей разночинской среды, стимулированию их карьерного и жизненного роста, специальной подготовки этих кадров на принципиально новых началах, отличных от тех норм и ценностей, которые доминируют в сегодняшней системе образования и которые завели Россию в тупик.

Разработка этих норм и принципов – отдельная самостоятельная задача, архиважная и архисрочная.

Вывод второй. Если действующая элита не решается или неспособна на такую работу, вступает в действие закон смены элит, разработанный еще в середине 19 века итальянским экономистом и социологом Вильфредо Паретой. Вкратце суть его рассуждений сводится к тому, что по мере деградации правящей элиты в ней и отчасти внутри нее формируется антиэлита, которая рано или поздно перехватывает инициативу, принимает на себя утраченные своей предшественницей функции настоящей элиты и тем самым начинает новый цикл существования.

В России созревают новые могучие силы, остро ощущающие как тупиковость неолиберальной модели развития, так и необходимость глубоких мирных преобразований, способных вернуть страну на путь подлинного развития. Важную роль в этих процессах играет религиозная составляющая. Прежде всего – Православие. В результате развала рациональных идеологий и крушения имманентных им политических партий, стремительно формируется новая духовно-светская тенденция общественного созидания, которой должна соответствовать и даже, в известном смысле, с опережением новая духовно-светская элита.

От того, как будет решаться сверху и снизу эта задача, сможет или нет Президент уловить, учуять, оседлать эту волну, в конечном счете, зависит и то, в каком тонусе пройдут выборы 2016–2018 годов, и к каким результатам они приведут.

Александр Нотин

Источник