Политолог Сергей Михеев: признание Новороссии — козырь, который надо держать в рукаве

Ситуацию вокруг Украины и Новороссии прокомментировал для «Колокола России» политолог Сергей Михеев

Недавно Яценюк предложил новый формат переговоров по урегулированию украинского конфликта в формате Украина — ЕС — США — Россия. Попытка дезавуировать минские соглашения? Еще больше запутать ситуацию? Желание вести переговоры с позиции силы — трое на одного, когда Москва будет в заведомо проигрышном положении?

Они открыто говорят об этом уже давно. Фактически, они уже вышли из минских договоренностей, отменили закон об особом статусе территории юго-востока. И Порошенко, еще до Яценюка, говорил, что если они и готовы к переговорам, то только в венском формате — раньше такой формат существовал — с участием США. На мой взгляд, это просто команда из Штатов. Штаты недовольны тем, что они выключены из переговоров, они хотели бы в них участвовать напрямую. В это нет никакого секрета. В Киеве сидят люди не вполне самостоятельные, и после ряда неудач, которые они потерпели, американцы решили, что надо участвовать в переговорах напрямую, а не доверять все это дело Евросоюзу.

Сейчас как никогда остро встал вопрос о границе, или как принято говорить, линии разграничения между порошенковской Украиной и Новороссией . Киев говорит, что ополченцы со дня подписания минских соглашений «прожали» эту лини местам до 70 километров вглубь «незалежной», и под это дело клянчат помощь у США. Кроме того, ДНР и ЛНР занимают треть своей исконной территории, и это многих раздражает. Вопрос, как решать вопрос о границе? Где она должна проходить?

Там нет никакой «исконной территории». Хотя Донецкая и Луганская народные республики провозглашены в границах бывших областей Украины, нужно понимать, все эти границы между областями являются административными, условными. Параллельно существует еще парламент Новороссии, который считает, что в им должна принадлежать вся левобережная Украина. Я думаю, сейчас не имеет смысла рассматривать эти вещи с юридической точки зрения, да никто и не будет это делать, а речь идет о фактической линии соприкосновения вооруженных формирований — кто больше «отожмет», тот и молодец. Минские соглашения оставили лазейку для этого, в них не была определена четкая линия разграничения, и я думаю, что это было сделано по настоянию и той, и другой стороны, потому, что обе стороны втайне надеялись прожать фронт, и в ряде случаев так и получилось. Уже после провозглашения минских соглашений где-то продвинулись вперед ополченцы, где-то украинские силы заняли новые участки. На самом деле в этом и есть проблема нереализации минского договора — он не обговаривает четкую линию разграничения сторон и не обеспечил разведения войск. Эти вопросы на практике решаются силовым путем. Кто кого передавит — там и граница.

Разумеется, это мина замедленного действия, потому, что получает, что тот, кто сильнее, тот и прав. Сегодня одна сторона сильнее и захватывает территории, завтра другая сторона их вернула да еще и новые прихватила. Я думаю, что в ближайшее время в этом вопросе ясность не появится.

Почему Москву устраивает это «процветание в неопределенности». Чем обусловлена такая странная нейтральная позиция? С тем, что Путина раздирают на части — с одной стороны тянут «ястребы» патриоты, а с другой «шестая колонна» либералов? Кремль молчит, не признавая выборов в Новороссии, но и не сливая повстанцев. Сколько может продолжаться это «молчание ягнят»?

Я думаю, что никакого «молчания Москвы» на самом деле нет. Де-факто мы помогаем и Луганску и Донецку, в первую очередь политически, гуманитарно. Если бы мы не помогали, Запад так не бесился бы, и по поводу санкций так не настаивал. Это с одной стороны. С другой — де-юре мы их не признаем, и это позиция тоже понятна. Это один из козырей, который надо держать в рукаве, потому, что нельзя сразу выкладывать все карты на стол. Вот, скажем, начнет Украина форсировать военное сотрудничество с американцами — возьмем и признаем. Это политическая игра, и игра достаточно сложная.  

А как из Москвы видится решение «украинского вопроса»? Вообще, проясните, какова позиция Москвы?

Что касается желаний Москвы, то она их достаточно четко артикулировала давным-давно: федерализация Украины и вступление ее в Таможенный союз. Это и есть наш предел желаний.

А Запад говорит, что наши планы простираются гораздо дальше, потому-то мы, по их мнению, и спровоцировали кризис на Украине…

Кризис на Украине произошел вопреки нашим желаниям, а не благодаря усилиям Москвы. Тут не надо играть в конспирологию, говорить, что мы все это заранее подготовили. Кризис произошел по другим причинам, и говорить о хитрых планах Москвы совершенно неуместно. Фактически мы только и делаем, что реагируем на изменения ситуации. И сейчас эта ситуация с нашей стороны видится так: мы по-прежнему настаиваем на федерализации и даже конфедеративном устройстве будущей Украины, — с одной стороны; с другой — настаиваем на выполнении минских соглашений. И одновременно мы совершенно четко даем понять, что не оставим Донецк и Луганск без помощи, хотя и не признаем их де-юре. Абхазию и Южную Осетию мы не признавали де-юре 20 лет, но де-факто весь мир понимал, что они находятся под нашей опекой.

То есть мы продолжаем наши традиции последних 20 лет — держать непризнанные анклавы с неясным статусом? Но не будет ли это угрожать безопасности самой России?

Не будем мы держать никаких анклавов, мы просто будем помогать Донецку и Луганску! А безопасности  России сейчас угрожает практически все, мы к этому уже привыкли.

Сейчас появилась информация, что весной (а может быть раньше или позже) статус еще нескольких регионов Украины — Одесской, Харьковской области и других — может измениться, они чуть ли не войдут в Новороссию. Есть ли на это шансы? Каковы сценарии развала или разделения Украины, если они случатся?

Теоретически такие шансы есть. Но, понятно, без нашей масштабной помощи это вряд ли произойдет. Тут есть только два варианта развития событий. Первый — наше вторжение. Я думаю, что этого не будет, ситуация и так достаточно сложная. Второй — продолжение внутреннего раскола самой Украины. На мой взгляд, такой сценарий не исключен. Причем этот раскол может идти не только по пророссийской или «новороссийской» линиям. Дело в том, что внутри Украины всегда существовало большое количество внутренних противоречий и разломов, не говоря уже о том, что вся эта майданная компания уже начала конкурировать друг с другом, и эта внутренняя конкуренция будет только ужесточаться. Поэтому сепаратизм на Украине возможен не только по пророссийскому принципу. Третий вариант разделение — если действительно произойдет федерализация Украины. Вон, например, уходящий  председатель Евросовета Ромпей вдруг высказался за то, что федерализация является вариантом решения Украинской проблемы. То ли Ромпей стал агентом Путина — на Западе любы здравомыслящие предложения приписывают таком обстоятельству. То ли уходя со своего поста, когда терять нечего, он решил озвучить это вариант, потому, что Европа стала уставать от украинского кризиса. Дивиденды от него где-то за горизонтом, а проблемы совершенно очевидные. Я думаю, что кто-то в Европе, рано или поздно, прислушается и к предложениям России.

Корень зла на Украине — Порошенко и его хунта. Если их свергнуть, пойдет ли все на лад? И каковы шансы на то, что киевская власть падет?

Нет, корень зла не Порошенко и не его хунта. Они — только верхушка айсберга. Корень зла — украинская государственность как таковая, которая все 23 года выстраивалась на антироссийской основе, и,  несомненно, поддержка этого режима США, потому, что Америке он выгоден. Это и есть глубинные причины. А Порошенко будет у власти, или Тимошенко — большой разницы нет.

Беседовал Михаил Сарафанов