Кирилл Фролов: Патриарх встал на путь исповедничества

Православный эксперт рассказал «Колоколу России» о чистоте веры в Русской Церкви и будущем страны.

На минувших выходных в Москве состоялась богословская конференция, на которой был жестко раскритикован проект нового Катехизиса РПЦ. Проблема неприятия документа православной общественностью тесно связана с накопившимся недоверием к священноначалию. Однако, как показывает данное интервью, сохранилось достаточно доверяющих ему активистов. О том, насколько нам надо бояться экуменизма и филокатолицизма, о сути «православного патриархизма», а также об идеальном устройстве страны «Колокол России» побеседовал с председателем «Ассоциации православных экспертов», главой Отдела по связям с Русской Православной Церковью и православным сообществом за рубежом Института Стран СНГ, экспертом Международного Византийского Клуба Кириллом Фроловым.

«Колокол России»: Насколько, как вы считаете, обвинения нашего священноначалия в экуменизме, различных искажениях догматов и т.д. актуальны сегодня?

Кирилл Фролов: Наше священноначалие абсолютно православно, и обвинения его в ереси, в предательстве православия являются клеветой. Святейший патриарх Кирилл неоднократно говорил о том, что никаких догматических компромиссов с католиками и иными инославными быть не может. Также он отмечал, что преодолеть богословские различия не представляется реальным. В своих проповедях, выступлениях он неоднократно разъяснял позицию священноначалия на примере св. Марка Эфесского. Марк Эфесский встречался с латинянами, с еретиками, вступал с ними в диалог, но решительно выступал против унии, против любых попыток догматического компромисса. И именно этот святой является примером для подражания нашего патриарха – по его же собственным словам.

Перенесемся еще раньше во времени – перед интронизацией Святейший посетил Сретенский монастырь и перед мощами исповедника св. Илариона Троицкого, бывшего одним из идеологов восстановления патриаршества на Руси, поклялся хранить догматы Русской Православной Церкви. Архиепископ Иларион Троицкий в своих трудах показывал, что Христос создал не какое-то абстрактное учение, а учредил именно Святую Церковь как Богочеловеческий организм, догматы которой неизменны. И патриарх Кирилл счел необходимым особо присягнуть в верности православию у мощей этого священномученика, павшего жертвой большевиков.

Теперь надо сказать несколько слов о митрополите Волоколамском Иларионе (Алфееве). У нас многие направляют все свои клеветнические стрелы именно в его адрес. На эту критику ответил сам митрополит: Отдел внешних церковных связей, который он возглавляет, не является каким-то самостоятельным органом, не лоббирует ничьи сторонние интересы и вообще не делает ничего без благословения патриарха. И сам Иларион нигде и никогда не говорил, что он является сторонником унии с католиками, никогда не приравнивал их к православным христианам, никогда не исповедовал еретическую «теорию ветвей». И собственно, принятый на Архиерейском соборе РПЦ документ об отношении к инославным воспроизводит эту анафему экуменизму.  

Мы идем путем св. Марка Эфесского – то есть вступаем в диалог с еретиками без всякой унии и совместных молитв. Я по благословению тогда еще митрополита Кирилла принимал участие в Конференции европейских церквей от имени православной общественности, ставил себе задачу свидетельствовать истину православия и ни в чем от нее не отходить, при этом не нарушать 45 Апостопольское правило, запрещающее сомоление со всяким, искажающим истинную веру.

КР: Ваша миссия имела какой-то реальный эффект?

К.Ф.: Протестантский мир разделился. Одна часть еще больше деградировала, признавая гомосексуальные браки и прочие извращения, а другая с ужасом смотрит на растление в своей конфессии и принимает православие. Был один инцидент, когда один из руководителей так называемого Всемирного совета церквей начал исповедовать и проповедовать нашу веру.

КР: Давайте, раз уж вы вспомнили св. Илариона Троицкого, приведу одну из его цитат: «Я исповедую, что Церковь едина, и католики для меня – не Церковь, а следовательно, и не христиане, ибо христианства нет без Церкви». Почему же из ряда документов, принятых нашим священноначалием, можно сделать ровно противоположные выводы?

В частности, в Гаванской декларации папы Римского Франциска и патриарха Кирилла говорится о необходимости взаимного запрета прозелитизма, предлагается отказываться от проповеди там, «где уже было известно имя Христово, дабы не созидать на чужом основании» (Рим. 15:2)», еще и со ссылкой на апостола Павла. О какой православной миссии мы тогда говорим?

К.Ф.: Нравится нам это или нет, существует язык церковной дипломатии. Это вовсе не обязательно язык унии. Но никто из церковных дипломатов, употребляя смущающую нас лексику, не утверждает, что католицизм равно спасителен православию. Это очень абстрактные, размытые формулировки. Реальность такова, что мы вынуждены их использовать, как это делал и св. Филарет Дроздов, и многие другие святые. Противоречий с позицией нашего идеала Илариона Троицкого тут нет, потому что входить в евхаристическое общение с католиками никто не собирается. Мы не собираемся замыливать наши богословские различия, и вряд ли, как считает наш патриарх, все ереси инославных когда-то будут преодолены.

Что же касается лексики Гаванской декларации о непрозелитизме, я рассматриваю ее как некий аналог Минским соглашениям. Их текст тоже очень тяжело читать, но мы прекрасно знаем, что официальный Киев соблюдать их не собирается. А это уже является аргументом в пользу российской стороны. Точно также и католики в итоге обличают себя неисполненными гаванскими соглашениями. Мы знаем, что руководство украинских униатов провозгласило тотальную миссию на Восток: на земли Закарпатской Руси, Слобожанщины, Новороссии…

Недавно состоялась масштабная конференция католических епископов Европы в Минске, на которую президент Белоруссии Александр Лукашенко также пригласил главу украинских униатов – ярого русофоба Святослава Шевчука. Ватикан таким образом не просто нарушил Гаванское соглашение, но даже особо возвысил УГКЦ. И патриарший экзарх в Белоруссии митрополит Павел был вынужден в одиночестве сидеть среди этого собрания и выслушивать предложение Лукашенко о встрече папы Франциска и патриарха Кирилла в Минске. И надо сказать, что в ОВЦС быстро отреагировали, заявив, что никаких переговоров о такой встрече мы не ведем.

И буквально 9 октября произошла встреча папы Римского с главами униатских церквей. Так что Гаванская декларация стерта в порошок. И вот теперь, несмотря на всю тяжесть этой дипломатической лексики, мы имеем полное право говорить о неоднократном нарушении Ватиканом своих обязательств перед Православной Церковью. В ответ мы должны развернуть активную православную миссию не только на Западной Украине и в Белоруссии, но и по всей Европе. И, наверное, следует восстановить временно приостановленное решение архиереев Русской Зарубежной Церкви о возрождении западного православного обряда. Множество консервативно настроенных христиан Запада, разочаровавшихся в своих ЛГБТ-«священниках», с радостью готовы восприять православную веру.

КР: Вы говорите слова, под которыми, очевидно, подпишется любой православный. Но может быть я живу в немного иной реальности и результаты православной миссии на Западе из России не очень видны. Зато обращает на себя внимание открытие памятника папе Римскому Иоанну Павлу II в Тобольске, явная филокатолическая деятельность епископа Благовещенского и Тындинского Лукиана, в епархии которого католики вещают с православных кафедр, участвуют в крестных ходах наравне с православными, возводятся католические статуи и т.д.  

Я также могу дать вам ссылки на десятки фотографий и видеосвидетельств совместных молитв представителей духовенства РПЦ с инославными, как раз в нарушение упомянутого вами Правила Святых Апостолов, которое, по вашим словам, соблюдается. Да и кадры модернистов-обновленцев, являвшихся в свое время представителями «одного богословского круга» с нынешним священноначалием – ученики о. Александра Меня, о. Георгий Кочетков со своим Преображенским братством, которое многие религиозные эксперты именует не иначе как сектой, вряд ли отвечают высокой миссии несения в мир света истинного православия…

К.Ф.: Что касается памятника папе Римскому в Тобольске, какое отношение к этому имеет ОВЦС или наше священноначалие? А возвращение католикам костела в Благовещенске (в рамках соответствующего федерального закона) и деятельности епископа Лукиана, я бы увязал это с необходимостью возвращения около 2000 православных храмов, которые были захвачены униатами. И эти вопросы постоянно ставятся. Тот же митрополит Иларион делает предельно жесткие, обличающие униатство заявления.

Так что связывать разные фигуры в некую общую тенденцию – это абсолютно искусственно. Отец Георгий Кочетков действительно жил в Петербурге, когда владыка Кирилл был там ректором. Но Святейший пытался дать шанс многим людям, что вовсе не значит, что сейчас он должен быть в ответе за деятельность всех, кому помогал.

КР: По поводу помощи и обратных действий. Поговаривают, что протоиерей Всеволод Чаплин лишился должности председателя Синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества из-за смелых и даже воинствующих высказываний по необходимости поддержки русских, православных в Новороссии.

К.Ф.: Это не соответствует действительности, поскольку занимающий сегодня аналогичный по полномочиям пост публицист Александр Щипков делал куда более резкие заявления по Малороссии, называл украинство «негативной идентичностью» с трибуны Всемирного русского народного собора и поставил вопрос о геноциде русских в Галиции в 20 веке. И к сожалению, российская политическая элита, разложенная либералами, не ухватилась ни за изложенные Щипковым факты о геноциде русских на Украине, ни за слова патриарха о Малороссии. Еще не поздно прославить как мучеников священников, убитых нацистами-автокефалистами в Великой Отечественной войне.

А что касается о. Всеволода Чаплина, мне очень печально, что многие его выступления содержат актуальные идеи, но все они дезавуируются его обидой на патриарха. Рядом с храмом св. Феодора Студита, настоятелем которого является о. Всеволод, находится храм св. Филиппа, митрополита Московского, который сейчас превращен в кабак, а в алтаре, по-моему, расположен сортир. Вот, казалось бы, какое колоссальное поле для деятельности – и по канонизации графа Суворова, который был крещен в храме Феодора Студита, и по отбитию и приведению в порядок запущенной церкви. Но вместо этого о. Всеволод занимается нападками на Святейшего, да еще и в откровенно русофобских СМИ – на «Снобе», канале «Дождь». Этим он только сам себе вредит.

После недавней конференции в гостинице «Националь», направленной против проекта нового Катехизиса РПЦ, мы еще раз увидели, что отец Всеволод в своих неадекватных высказываниях становится подобен протодиакону Андрею Кураеву и начинает отводить людей от Церкви.

КР: Вы отрицаете, что в тексте Катехизиса имеются спорные моменты, способные вызвать смущение как у мирян, так и у клириков, не чуждых богословию?

К.Ф.: Дело в том, что участники этой конференции ломились в открытую дверь. Все двусмысленные фразы типа «неясности спасения инославных» из Катехизиса убраны или продолжают убираться безо всяких конференций. Член редколлегии проекта Катехизиса, настоятель Московского Троицкого храма на Воробьёвых горах протоиерей Андрей Новиков подготовил соответствующие ортодоксальные поправки безо всяких антииерархических нападок на епископат.

На конференции ставилась задача дискредитировать саму идею нового Катехизиса, но ее авторы потерпели полный крах. Те правки, которые объективно должны быть внесены, уже учтены и проработаны участниками рабочей группы СББК, в том числе - о. Андреем. Более того, на богословских чаепитиях после литургии в Троицком храме мы спокойно, безо всяких злых умыслов и черного пиара, обсуждаем текст Катехизиса. И приглашаем всех желающих к нам присоединиться.

КР: Я так понял, вы полностью одобряете попытку создания нового Катехизиса и разговор Церкви с новыми поколениями на новых принципах?

К.Ф.: Церковь неизменна в своих догматах и канонах, но в проповеди миру язык изменяем. Нам надо пробудить в народе интерес к вере, к богословию, чтобы людям стало интересно, во что же мы верим. Мы, вслед за св. Иларионом Троицким, называем себя православными патриархистами. Наша цель – воссоединение Великой, Малой и Белой Руси, сделать так, чтобы православный проект ассоциировался не только с великим прошлым, но чтобы на его основе было построено великое православное будущее.

Святая Русь – это будет великая страна с союзом Церкви и науки, о котором все время говорит митрополит Иларион. Страна с высокоскоростными магистралями, роботизированными заводами, передовыми технологиями. Мы не хотим, чтобы Святую Русь считали Русью глупой – таков девиз всех православных патриархистов во главе с патриархом Кириллом.

КР: Когда вы говорите об обновленной святой, православной, патриархальной России, вы подразумеваете смену конституционного статуса государства со светского на религиозный? Вообще, это вопрос фундаментальный – еще со времен Византийской империи светская власть в лице императора делила сферы влияния с патриархом, причем с переменным успехом. Сейчас же у нас государство официально считается светским, и, как мне кажется, Церковь находится в очень большой зависимости, если не сказать подчинении, власть придержащим.

К.Ф.: Естественно, для нас идеальным вариантом является симфония светской и духовной власти, прописанная в основных государственных и церковных документах. Многие святые отцы причину бед имперской России видели как раз в отсутствии этой симфонии, в упразднении Петром Первым патриаршества.

На данном этапе симфонией можно считать то, что патриарх называет «соработничеством» Церкви и государства. Если мы развернем православную миссию во всей ее мощи, к чему и стремится Святейший, патриархия станет очень сильной. Чтобы этого не допустить, темные силы пытаются вбить клин между президентом Путиным и патриархом Кириллом. Все материалы против патриарха как раз на это и направлены. Поэтому те, кто в борьбе с ним именуют себя ревнителями православия, на самом деле являются неопротестантствующими обновленцами.

Ну а смену статуса светского государства мы, вероятно, оставим уже следующему поколению. На данном этапе я считаю реальным реализацию постановления Поместного собора 1917-1918 годов о взаимоотношениях Церкви с государством, согласно которому глава страны и основные госдеятели должны быть православными, а Церковь должна быть признана «корпорацией публичного права». Венчание должно приравниваться к заключенному браку, в школах необходимо преподавать основы православной структуры, а в вузах – богословие.

Государству необходимо понять, что Церковь и Московская Патриархия является единственной нерасчлененной структурой исторической России, основой для будущего воссоединения Триединой Руси.

КР: Насколько актуальна в контексте вашей модели возрождения страны тема примирения с носителями левых, «красных» взглядов?

К.Ф.: В год столетия большевистской революции много говорят о национальном примирении. Я считаю, что патриарх Кирилл как духовный лидер всея Руси может примирить, казалось бы, непримиримые силы, для которых патриотизм и государственность являются ценностями. Если, к примеру, главные идеологи того же Изборского клуба – Проханов и другие – публично заявят, что они хоть и являются сталинистами, но признают любые репрессии и ограничение свободы Церкви недопустимыми, если они осудят насаждаемый либералами атеизм и богоборчество и пообещают никогда не повторять большевистской расправы над православием в случае своего прихода к власти, это может стать основой нашего примирения на века.

КР: Можно при этом использовать весьма актуальные в наше время социально-экономические преобразования, осуществленные в СССР и позволявшие стране сохранять полный суверенитет.

К.Ф.: Безусловно, это и будет тот самый синтез до- и постреволюционной России. Мы должны взять лучшее из Российской и Советской империй. Православный патриотизм как раз и стоит на позициях национального мира и величия России.

КР: Мы начинали с религиозных, а заканчиваем идейно-политическими темами. Видимо, это было неизбежно. И все-таки, возвращаясь к вопросу унии, хотел бы отметить, что не так опасна явная уния с католиками, как тайная, скрытая. Именно об этом говорят сегодня некоторые эксперты. Или же на самом деле такой опасности для РПЦ нет?

К.Ф.: Я прекрасно знаком с жизнью Русской Церкви изнутри и могу сказать, что об унии или криптоунии речи вообще не идет. Основная наша болезнь – миссиофобия, отсутствие сильной воли к миссионерству. Это действительно серьезная проблема, которая может привести к полупустым храмам, и ее сейчас пытается предупредить патриарх.

КР: А что, по-вашему, делать с принятыми единогласно на Архиерейском соборе-2016 документами к «святому и великому» Критскому собору, который так и не стал всеправославным, как на это ни надеялся Константинопольский патриарх Варфоломей, но все-таки был вполне себе экуменическим? На сегодня получается, что искажений догматов в принятых без РПЦ решениях на Крите наше священноначалие не видит.

К.Ф.: Думаю, что этот вопрос будет обсуждаться на ноябрьском Архиерейском соборе. Но давайте внимательнее посмотрим на критские документы – прямых повреждений веры там не зафиксировано. Однако были приняты крайне опасные алгоритмы принятия всеправославных решений, что может привести к внешнему управлению Поместными Церквями. Это крайне характерные манипуляции для обновленцев из Константинопольской Патриархии.

Русская Православная Церковь является крупнейшей среди Поместных Церквей. Как флагман православия она имеет не меньше прав на первенство по чести, чем Фанар. Мы будем говорить об этом в этом и весь следующий год. Вероятно, имеет смысл провести настоящий Всеправославный собор в Москве. У нас есть для него прекрасное место – Новый Иерусалим. Так что нам пора готовить достойную альтернативу Критскому собору и доделать то, что не закончило Московское всеправославное совещание 1948 года.

Беседу вел Иван Ваганов