Гастарбайтеры — потенциальная армия террористов

Обездоленные и нещадно эксплуатируемые трудовые мигранты становятся идеальным объектом для вербовщиков террористического подполья

В конце минувшего сентября официальный представитель госдепа США вполне официально пригрозил России, что если она не снизит активность в борьбе с терроризмом в Сирии, последуют «удары по российским интересам, возможно, даже по российским городам».

К данной угрозе российские власти и спецслужбы отнеслись со всей серьезностью. Что, несомненно, и позволило нейтрализовать аффилированные с «Исламским государством» (запрещенная в России организация) ячейки в Москве и Самаре и нанести ощутимые превентивные удары по террористическому бандподполью Северного Кавказа. Высочайший профессионализм и бдительность российских правоохранителей позволили предотвратить планирующиеся масштабные террористические акты, которые должны были вызвать панику и дестабилизировать российское общество.

К сожалению, этот несомненный успех российских спецслужб не говорит о том, что террористическому подполью нанесен смертельный удар и новых попыток терактов в России не последует. Хотя расследование деятельности этих террористических ячеек еще далеко до завершения, уже известно, что это были части разветвленной сети, управляемой из-за рубежа.

Следует отметить, что подобные структуры очень часто удается выявить, отслеживая различные экстремистские цепочки. То есть, обладая значительным техническим потенциалам, они достаточно уязвимы перед оперативными методами.

Гораздо большую сложность представляет выявление автономных террористических групп или вообще одиночек, на которых именно и делает ставку ИГ.  Такая группа чаще всего состоит из земляков или даже родственников, ее контакты с внешним миром минимальны, а связи с другими террористами или экстремистами отсутствуют вовсе. Идеи радикального ислама, технологии и методики терроризма они черпают из Интернета, вооружаются и оснащаются на свои средства.

Понятно, что технические и финансовые возможности автономных групп (АГ) несравненно ниже, чем у сетевых структур, уровень подготовки их участников, как правило, тоже невысок (исключение могут составлять АГ созданные террористами, специально направленными из-за рубежа), зато обнаружить их и ликвидировать до того, как они начнут действовать, практически невозможно.

Еще большую опасность в этом плане представляют одиночки. Тут нужно пояснить, что главной целью террористических актов является общественный резонанс, которого можно достичь не только большим количеством жертв. Так, например, «джихад» безумной няни Бобокуловой, обезглавившей доверенного ей больного ребенка, вызвал не меньший шок в обществе, чем взорванный над Синаем лайнер.

Напомним, что «взбесившаяся няня» выкрикивала исламистские лозунги, и утверждала, что совершила убийство 4-летней девочки в знак протеста против действий России в Сирии, якобы «убивающей мусульман».

Совершенно не выдерживает критики позиция, согласно которой Бобокулова – душевнобольная, и потому ее поступок не имеет отношения к терроризму. Ведь большинство террористов отнюдь не являются образчиками психического здоровья, и у каждого из них есть свои собственные  личные причины, приведшие их к такому ужасному жизненному финалу.

Но эти нюансы едва ли имеют значение для их жертв. Важнее другое – интенсивная проповедь «джихадизма» предлагает множеству психически неуравновешенных или просто чересчур внушаемых людей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, «простой выход». В этой связи можно напомнить и другое преступление, совершенное террористом-одиночкой, о котором сообщило издание ИГ – поджог мебельной фабрики в Подмосковье.

Подобные теракты не требуют ни особой квалификации, ни серьезных финансовых затрат, ни длительной подготовки. При этом даже несколько десятков подобных акций способны серьезно дестабилизировать ситуацию в стране. Достаточно вспомнить, что массовые поджоги автомобилей, совершаемые мигрантами, вызвали во Франции политический кризис.  

По сути дела, врагам нашей страны для организации масштабной террористической войны одиночек достаточно только осуществлять пропагандистское обеспечение и размещать «мастер-класс» на соответствующих ресурсах Интернета.

Институт гастарбайтеров предоставит им практически неограниченное количество людей, находящихся в трудной жизненной ситуации, чувствующих себя жертвами социальной несправедливости, считающих свое окружение – враждебным.

Следует так же отметить, что выходцам из Средней Азии создать автономные группы несравненно легче, чем жителям Северо-Кавказских Республик, которые в силу традиционного уклада, не могут оборвать тесных контактов с окружающими – родней, соседями и друзьями. А значит, они рано или поздно привлекут внимание правоохранительных органов,  создавших мощную агентурную контртеррористическую сеть в регионе.

Иное дело – приехавшие из Центральной Азии трудовые мигранты, вырванные из своего окружения и традиционной системы ценностей. Все это предельно облегчает не только их «обращение» в джихадистов, но и  автономное функционирование.

Отрыв от привычной среды обитания значительно облегчает возможности манипуляции сознанием человека. Это прекрасно знают и широко  используют представители тоталитарных сект, заставляя своих адептов покинуть родные места, переехать в другой город или другую страну,  помещают их в коммуны, в особые общины.  

Следует отметить и то, что проповедники «джихадизма» энергично манипулируют понятиями «социальная справедливость», «социальное равенство», что выглядит весьма привлекательно в глазах гатарбайтеров, находящихся в самом низу социальной пирамиды. Тем более что и пути построения «справедливого общества» ими предлагаются простые и понятные, вроде «мусульманину разрешено имущество «кафиров», его кровь, его женщины».

К этому можно прибавить, что количество гастарбайтеров, живших в СССР и учившихся в советских школах и, соответственно, знакомых с русской культурной традицией и склонных видеть в жителях нашей страны не совсем чужих людей, все меньше.

Для многих же молодых людей, выросших и воспитанных после распада СССР, в нашей стране все воспринимается как чужое и даже враждебное.

Примечательно, что правоохранительные органы Таджикистана в минувшем году заявили, что 80 процентов граждан страны, ставших боевиками ИГ,  были завербованы во время работы в России. До того, как они стали трудовыми мигрантами, они не проявляли никакого интереса к салафизму и другим исламистским течениям.

Контролировать подвижное, постоянно изменяющееся сообщество трудовых мигрантов правоохранительным структурам довольно сложно. Очень часто гастарбайтеры объединяются в землячества, где выходцы из одного городка или района, держатся вместе, помогая друг другу выживать. Агентурная работа в таких общинах крайне затруднительна, точнее, практически невозможна, поскольку ее члены часто были знакомы еще на родине или даже состоят в родстве.

Трудовая миграция из республик Центральной Азии в России, несмотря на все ее плюсы, о которых любят говорить те, кто наживается на фактически рабском труде гастарбайтеров, несет гораздо больше минусов социального, криминального и культурного характера. К этому сегодня можно добавить и ту опасность, что исходит от этой массы дезинтегрированных, культурно обособленных, нещадно эксплуатируемых и зачастую обездоленных людей, в свете той гибридной войны, которая ведется против нашей страны. И в которой террористическая составляющая является довольно важной частью.

Никакая прибыль, извлекаемая из данной проблемы кучкой толстосумов, не является причиной мириться с этой угрозой национальной безопасности России.

Борис Джерелиевский