Итоги пресс-конференции Путина: «Рост. Рубль. Будущее. Лизнуть»

Одиннадцатая по счету пресс-конференция президента России в традиционном формате общения с журналистами ознаменовалась достойным посылом к стране, условно звучащим как «бороться и искать, найти и не сдаваться». Ответы президента на три десятка заданных вопросов в большинстве случаев оказались предсказуемыми, хотя и не лишенными известной иносказательности Путина.

Несмотря на звенящую актуальность, проблематика вопросов оказалась до неприличия широкой, так что универсальный рецепт вселенского счастья журналисты от Путина не услышали. Следившие за прямой трансляцией «сетевые тролли» еще долго будут жалеть, что предпочли выступление российского лидера походу на премьеру «Звездных войн». Однако глобальный размах проблем, с которым России приходится сталкиваться, в остросюжетности ничуть не уступает легендарной саге.

Президент был как всегда категоричен. Был и анекдот, и крылатые слова, которые наверняка разойдутся на цитаты, и поток цифр и статданных, показывающих героические усилия правительства на пути к всеобщему благоденствию в России. Но надо признать: затянувшаяся на три с небольшим часа пресс-конференция главы государства судьбоносной не была. Еще усаживаясь в кресло, в характерной для альфа-президента манере сказал, что все ключевые озвучил две недели назад в послании, и сегодняшнее мероприятие следует рассматривать не более, чем уточняющий факультатив для тех, кто хотел конкретизировать отдельные вопросы, связанные с будущим России.

В этой связи ответы президента несодержательными назвать нельзя. «Красной линией» его выступления в начале стал большой блок вопросов, связанных с проблемами социалки и системным кризисом экономики.  

Путин технично использовал первый вопрос от журналиста «Комсомольской правды», чтобы включить любимые цифры-цифры-цифры. По сути, в начале мы увидели очередное оглашение неутешительных (при всем лоске названных цифр) экономических итогов года, в форме своеобразного вступительного слова. Безусловно, отрадно, что общий совокупный долг (не путать с госдолгом) в 2015-м году сократился, что мы являемся надежными партнерами наших западных коллег и вовремя расплачиваемся с ними по их вложениям в нашу экономику. С другой стороны, «растущие возможности экономики» вновь связываются с возможностями ТЭК и добывающей (угольной, нефтяной) промышленностью, что закономерно даст в следующем году мизерный прирост 0,9% ВВП, даже по прогнозам президента.

Твердая убежденность главы государства в том, что Россия прошла пик кризиса, все же была совмещена со скользящей критикой правительства. Мол, в Кремле считали все макроэкономические показатели из расчета 100, минимум, 50 долларов за баррель, а весь этот год цена на сырье стремится к отметкам 45-38 долларов.

Как следствие, на 7% «просел» ВВП, инфляция возросла на 12,3%, а инвестиции в капитал сократились на 5,7%. «Спасибо» здесь стоит сказать не только демпингу саудитов и отрыву от западных кредитов, но и виртуозным действиям управленцев из кабмина.

Закономерно встает вопрос: почему еще до кризиса и санкций, имея время на структурную перестройку российской экономики «на военные рельсы», правительство продолжало изображать приоритетом модернизацию политики вместо политики модернизации?   

Показательной в этой связи стала заочная полемика Путина с правительством по системе «Платон», хотя ранее в Кремле заявляли, что эта тема не находится на повестке дня. Однако очевидно, что не высказаться на эту тему в условиях, когда выступления дальнобойщиков стали первой успешной протестной кампанией за последнее время, глава государства не мог.  

Примечательно, что по «Платону» Путин выступил оппонентом премьера Медведева, который неделей ранее гневно обличал дальнобойщиков в дорожном иждивенчестве и нежелании платить государству сборы.

Предлагая выход из ситуации, президент уже решил освободить большегрузы от транспортного налога, ограничившись введением «платоновских» мер. Правительству, в свою очередь, было указано, что в погоне за налоговыми деньгами не стоит жадничать. По мнению главы государства, лучше было бы проявить гибкость и выбрать наиболее приемлемое для автомобилистов решение.

Неумолимо тающие средства из Фонда национального благосостояния (ФНБ) Путин поручил направлять на инфраструктурные проекты, развивающие экономику, однако этим, по сути, сам противоречил себе. Ведь при ответе на следующий вопрос, касающегося реализации этого пункта в регионах, угадывалось недовольство Кремля работой местных органов власти, которые, по словам Путина, «в текущем году сохраняют положение на уровне года прошлого». Иными словами, регионы с трудом тянут исполнение социальных обязательств перед бюджетниками, но ни о каком экономическом развитии субъектов речи не велось.   

Актуальный вопрос о том, как живущим в регионах людям полностью оплатить коммуналку и при этом умудриться как-то просуществовать до следующей зарплаты, президент прокомментировал следующим образом: регионы должны давать субсидии малоимущим на жкх, и средства из ФНБ для этого регулярно выделяются. А о том, что предстоит сделать, чтобы повысить эффектность расходования этих денег, ответа у правительства нет.

Тем не менее, отрадным показалось хотя бы то, что Путин не уходил от этих неудобных тем и признавал, что рост среднего тарифа по коммуналке в этом году был 8,7%, а в следующем будет уже 4%, то есть всю помпезно объявленную индексацию пенсий военным и другим льготникам и съест.

Однако сложившиеся за 15 лет «элитки», по меткому выражению одного из вопрошающих, президент менять не намерен. При всей критике Путин заступался и за центробанк, показавший свой «эффективный» менеджмент прошлогодним обвалом рубля, и за беспристрастное правовое разбирательство на тему того, имеет ли отношение генпрокурор страны к удивительному процветанию бизнеса своих детей в условиях экономического кризиса.

Неслыханным моментом полупризнания были слова Путина о сотруднице МГУ Екатерине Владимировне Тихоновой – патритотке-полиглотке, а по совместительству молодом и успешном бизнес-инноваторе, предложившей передовую отечественную разработку в информационной сфере. И которая, естественно, не его дочь, которая живет в России, не занимается политикой или бизнесом, но, надо полагать, существует не в безвоздушном пространстве, а посвящает себя как раз науке.

Традиционно раздражающийся вопросами о личной жизни Путин отверг родственные связи с Тихоновой, указав, что работа молодежи в востребованных научных отраслях на благо страны – несомненный плюс и что именно такими быстрыми разумом невтонами должна гордиться наша страна.

На примере Тихоновой Путин указал на наличие в России ученых, которые не могут в сложившихся условиях реализовывать свой потенциал и уезжают за рубеж, откуда мы потом втридорога покупаем те же идеи наших дарований, мозги которых утекли когда-то за рубеж. Необходимость альтернативного дискредитировавшему себя «Сколкову» инновационного центра должна быть очевидна власти и бизнесу, а не только президенту.

Не ушел президент и от внешнеполитической тематики. Вполне недвусмысленно было сказано, что нормализации отношений при нынешнем руководстве Турции ожидать не следует. Нехотя президент подтвердил, что это обусловлено не только поведением Эрдогана после инцидента со сбитым Су-24. В этой связи интересны два момента.

Первый – о наличии неких «жестких условий», которые противоречили международному праву и были поставлены перед Россией турецким руководством. Подробностей Путин раскрывать не стал, однако можно предположить, что речь могла идти о негласном согласии Москвы на признание за Турцией права считать приграничные сирийские территории зоной своих исключительных интересов.

В этом случае Москва, возможно, могла получить весьма неожиданную реализацию проекта «Турецкий поток». Например, противясь санкционной политике ЕС в отношении России, Анкара могла бы предложить переформатировать трубу из газоносной в нефтеперегонную, которая пролегала бы через акваторию Черного моря.

Второй момент – о наличии двойных стандартов турецкой политики. Президент не стал скрывать, что хорошее отношение к нашим почти соседям временами оборачивалась против нас.  И опять же, речь не только о том, что наши специалисты годами модернизировали турецкие зенитные установки «Бук», из которых (пусть условно) впоследствии был сбит наш самолет в Сирии. Речь о национальной безопасности России и введении визового режима, который, как выяснилось, не просто контрмера, но защита от эмиссаров-террористов, которые используют безвизовый режим, въезжают на Северный Кавказ и растворяются в тумане высокогорий, поддерживая миф о вечном «кавказском» сепаратизме против «мачехи России».

В любом случае, неумение турецкого лидера видеть в лице России перспективного партнера будет реализовано до конца. Как признался Путин, попытка Эрдогана лизнуть НАТО «в одно место» оказалась ненужной даже самому альянсу. Теперь она будет дополнена решимостью Кремля продолжить ужесточение экономических санкций, отчего неминуемо пострадают строительная и туристическая отрасли Турции.

Но проблемы останутся не только на государственном, но и на бытовом уровне, что уже подтвердила журналист из Татарстана, озвучившая недовольство местных элит разрывом отношений. Турки традиционно проявляли повышенный интерес к российскому региону, и будет большим преувеличением сворачивать проекты, на которые ушли целые десятилетия. Добавить к этому перегибы а-ля отчисления студентов-турков из наших вузов, исполненные ретивыми чиновниками на местах – и получаем картину, зеркальную украинской ситуации.

Как и украинцы по отношению к россиянам, так и мы, глядя теперь на турок, подсознательно будем проецировать геополитические проблемы на близкий нам уровень. Надеюсь, эта тенденция будет проявляться не везде и не всегда, ведь отношение к турецкому народу – это одно, а к турецкому руководству – это совершенно иное. Но в сухом остатке мы имеем исторический возврат к многовековой цивилизационной напряженности, всегда существовавшей между нами и османами.  

По теме сирийского кризиса Путин предпочел не акцентироваться на вопросах, которые могли бы показаться болезненными для Евросоюза и НАТО и, в частности, для американцев. В частности, президент заявил о решимости Москвы продолжать операцию против запрещенного в России «Исламского государства», хотя указал на второстепенность проблемы «ручных» террористов, руководимых заокеанскими инициаторами российско-турецкого охлаждения.

Видимо, как реверанс в сторону госсекретаря США Джона Керри, на днях безуспешно пытавшегося убедить Кремль принять американские условия сирийского урегулирования (читай – согласиться с уходом Асада), Путин заявил об отсутствии планов иметь в арабской республике полноценную военную базу.   

***

В сухом остатке от мероприятия лично у меня осталось впечатление, на этот раз роль «патриот-либерала» или «либерал-патриота» была провалена Путиным в самом начале действа. Это было видно на экране. И дело не в плохой операторской или режиссерской работе: роль «не идет» из-за пассивности сложившейся системы управления. В условиях кризиса неумолимо настает время выбирать: с кем Вы, господин президент?

Что же было хорошего? Хорошо, что были резкие вопросы. Те, кто не пользуется интернетом, что-то услышали. Крайне хороша настойчивость, с которой их задавали. Хороша и показательна реакция лидера нации на эти вопросы. Хорош и контраст разных журналистских подходов. Мы увидели, что, собственно, за люди призывают нас в печати повосхищаться нынешним социальным адом. Прекрасно, что эта трансляция своими нестыковками вогнала вдумчивых телезрителей в состояние легкого когнитивного диссонанса.

Очевидно, что с «показухой» власть не справляется. Главный ресурс стабильности – «лапша», как ее называют обозреватели в других изданиях, по большому счету, исчерпан. Изобразить «новый курс» не выходит, ибо необходимы четкие меры по выходу из кризиса, предложенные молодыми учеными-самородками и поддержанные общественным консенсусом. А пока имеем то, что имеем. На мой взгляд, пока это и есть главный итог года.

Александр Андреев