Кровавый монстр в «ежовых рукавицах»

80 лет назад в СССР начался новый виток массовых репрессий.

В российской истории, несмотря на всё её богатство, не так уж часто можно встретить персонажа с абсолютно негативной репутацией. О таких людях обычно не ведут жарких дискуссий, их деяния не рассматривают с разных сторон, пытаясь тем или иным образом оправдать человека, уповая на складывавшиеся тогда вокруг него обстоятельства. Эти люди стали изгоями отечественной истории без права пересмотра их вечного приговора. Одним из таких зловещих фигур является народный комиссар внутренних дел Николай Ежов, с именем которого прочно ассоциируется разгар массовых сталинских репрессий в 1930-е годы. 

Ежов был назначен на пост народного комиссара внутренних дел 26 сентября 1936 года. Считается, что этому поспособствовал лично Иосиф Сталин, который помнил о той поддержке, которую будущий нарком оказал ему во время внутрипартийной борьбы в 1920-х годах. Именно тогда Ежов вошел в ближний круг Сталина, приобретя в его глазах репутацию идеального исполнителя, которому можно доверить любой фронт работ. Правда, отмечали некоторые современники, у Ежова был один существенный недостаток: он слишком увлекался и зачастую не мог остановиться, переходя в процессе исполнения своих обязанностей дозволенную черту. Подобная «гиперусердность» впоследствии сыграет с будущим наркомом злую шутку.

Ну а пока в 1936 году Сталин ставит во главе НКВД именно Николая Ежова. В письме, направленном «вождем народов» в Политбюро ЦК ВКП (б) говорилось, что для обуздания контрреволюционных элементов Ежов является наиболее подходящим человеком. Вместе с тем в письме отмечалось, что занимавший этот пост ранее Генрих Ягода со своей обязанностью не справился, опоздав в деле разоблачения «врагов народа» на несколько лет. После этого дни теперь уже бывшего всесильного главы НКВД оказались сочтены. Его обвинили в работе на иностранные разведки и подготовке государственного переворота в СССР. Сам Ежов заявил, что Ягода с 1907 года был осведомителем царской охранки и с того же времени является агентом немецкой разведки. И это при том, что самому Ягоде было тогда всего лишь 10 лет. Но в то время этот факт мало кого интересовал.С этого времени набиравший силу маховик репрессий начал раскручиваться по полной. Неслучайно период с 1936 по 1938 год получил название «Большой террор» или «ежовщина», по имени его главного исполнителя.

Руководство партии и лично Сталин рассчитывали решить здесь сразу несколько задач. Одной из них была необходимость избавиться от части советской бюрократии, обуржуазившейся в годы НЭПа, бравшей взятки и не стесняющейся демонстрировать своё благосостояние на публике. Как справедливо отмечали некоторые партийные идеологи, своим образом жизни они дискредитировали саму социалистическую идею. Более того, именно на них можно было списать всё то огромное количество провалов, которые были допущены во время коллективизации и индустриализации, начиная от «олимпийских» темпов в создании новых колхозов и обобществления труда крестьян, до аварий на производстве, выхода из строя станков и оборудования, а также высокого травматизма рабочих. Таким образом, Сталин и его приближенные убивали сразу двух зайцев, с одной стороны, борясь с привилегиями и излишне красивой жизнью почувствовавших свою неуязвимость партбюрократов, с другой стороны, делали их козлами отпущения за все промахи и неудачи. Кроме этого, массовая чистка мыслилась её инициаторами как необходимый шаг в условиях противостояния западным разведкам и их подрывной деятельности в СССР. Это было особенно актуально в связи с продолжающей стремительно ухудшаться международной военно-политической обстановкой.

Сам Ежов, выступая на одном из пленумов ЦК, говорил, что в стране существует тщательно законспирированное подполье, которое ведет страну к Гражданской войне. Вскоре после этого для борьбы с контрреволюционными элементами по всей стране начали создаваться печально известные «тройки» – внесудебные органы, рассматривавшие дела подозреваемых и в кратчайшие сроки выносившие им приговор. Состав «троек» мог меняться, однако в большинстве случаев в их состав входили прокурор, секретарь парткомитета, а также начальник местного управления НКВД. «Тройки» образовывались в каждом регионе, куда по разнарядке из центра скидывались утвержденные Ежовым цифры - количество тех, кого необходимо арестовать. После этого готовились отчеты об исполнении, на основании которых центральное управление НКВД составляло доклады об успехах борьбы с «врагами народа».

Таковыми стали бывшие «кулаки», в своё время уже выселенные на окраинные территории в процессе коллективизации, инженерные кадры на заводах и производствах, городская интеллигенция, партийные чиновники, армейские и флотские офицеры, и также часть аппарата самого НКВД, который, как утверждал Ежов, заполнен людьми Ягоды, продолжающими подрывную деятельность уже после ареста своего начальника. Кроме того, арестам и ссылкам подвергались немцы Поволжья, которых заподозрили в работе на германскую разведку.

Арестованные были поделены на две категории в зависимости от тяжести вменяемых им преступлений. По делам о государственной измене, а также подрывной деятельности и работе на иностранные разведки следовал смертный приговор в течение ближайших нескольких дней. Другая категория дел, связанная с более мелкими уголовными преступлениями, приводила к заключению сроком на 8-10 лет в тюрьме или лагере. Разнарядки существовали как на первую, так и на вторую категорию. При этом периодически в центральное управление НКВД с мест приходили просьбы на увеличение разнарядки, которые нарком Ежов с радостью утверждал.

Ежов (второй справа) на первомайской демонстрации в 1936 году

Однако самым значительным детищем «железного наркома» стали знаменитые Московские процессы над представителями так называемой старой «ленинской гвардии» – большевиками, начинавшими свой революционный путь практически с момента основания коммунистической партии на рубеже 19-20 веков и бывшими близкими соратниками Владимира Ленина в первые годы советской власти. Среди них Григорий Зиновьев, Лев Каменев, Николай Бухарин и другие. Противоречия между ними с одной стороны и Сталина и его людей с другой стали причиной внутрипартийной борьбы после смерти Ленина. При этом одним из основных дискуссионных вопросов, по которому у двух сторон было принципиальное несогласие друг с другом, стала возможность построения социализма в одной стране.

Здесь стоит отметить, что изначально большевики, пришедшие к власти в России в 1917 году, рассчитывали на революции в европейских странах, прежде всего в Германии. О неизбежности социалистических революций в Европе говорили еще Маркс и Энгельс, утверждая, что именно революции в наиболее развитых европейских странах станут ключом к построению социализма, а затем и коммунизма в глобальном масштабе. Посему большевики во главе с Лениным ожидали революции в буржуазных странах, рассматривая Россию лишь как «дрова» в революционной печи. Россия должна была стать ресурсной базой мировой революции, посему ценности как таковой она для ленинских большевиков не представляла.

Противоположной точки зрения придерживался Сталин. Видя, что социалистические революции в Европе потерпели крах и сомневаясь в том, что они еще могут произойти в ближайшем будущем, он выдвинул концепцию построения социализма в одной стране с опорой исключительно на внутренние силы и создание экономической автаркии СССР. Вместо утверждения «ленинской гвардии» о России как сырье для революции, концепция Сталина предполагала создание России-крепости, находящейся на положении осады агрессивным мировым империалистическим сообществом. Отсюда и ценность России как геополитической категории, а не пренебрежительное отношение как к расходному материалу.

В результате всех перипетий, победу одержал Сталин. Потерпевшая же поражение «ленинская гвардия», несмотря на выражение своей лояльности Сталину, была подвергнута судебному преследованию. Одну из первых ролей в подготовке и проведении так называемых Московских процессов над оппозицией сыграл лично Ежов. Первый процесс над обвиняемыми состоялся в августе 1936 года, когда на скамье подсудимых оказались Григорий Зиновьев и Лев Каменев. Оба были признаны виновными в сотрудничестве с западными разведками, а также в заговоре с целью убийства в 1934 году главы ленинградского обкома партии Сергея Кирова и приговорены к высшей мере наказания. Второй Московский процесс усадил на скамью подсудимых других членов «ленинской гвардии», только теперь уже рангом пониже - Карла Радека, Георгия Пятакова и Григория Сокольникова. Всем им вменялось в вину участие в экономических саботажах и подрыв индустриальной мощи СССР. Третий московский процесс, обвиняемыми на котором стали Николай Бухарин, бывший глава Совета народных комиссаров Алексей Рыков, а также предшественник Ежова Генрих Ягода также закончился вынесением смертных приговоров. При этом в ходе допросов признания в совершении преступлений выбивались из обвиняемых силой. Более того, активное участие в подобных допросах принимал сам «железный нарком», который, по словам современников, отличался патологической жестокостью и садизмом.

Историки утверждают, что кровожадность Ежова была следствием комплекса неполноценности, причиной которого был очень маленький рост главы НКВД – по некоторым данным, он едва дотягивал до 150 сантиметров. К тому же «железный нарком» отличался хилым телосложением, из-за чего порой за глаза его называли «воробушек». Развившееся в нем чувство собственной физической ущербности Ежов старался вымещать как на подчиненных, так и на своих жертвах. Психологические проблемы Ежова стали одним из движущих факторов массовых репрессий. Уничтожая других людей, пытая обвиняемых и всячески их унижая, Ежов таким образом поднимал свою собственную самооценку.

Так или иначе, в 1937-1938 годах жертвами «кровавого карлика» стали более полутора миллиона человек. При этом к высшей мере наказания были приговорены почти 700 тысяч человек. Остальные были направлены в тюрьмы и лагеря, где большинство из них в течение нескольких лет погибли из-за невыносимых условий содержания. Историки подсчитали, что интенсивность расстрелов в эти года составляла около 1200-1300 человек в день в среднем по стране.

При этом Ежов вряд ли подозревал, что Сталин использует его всего лишь в качестве инструмента для достижения собственных целей. Когда чистка партийного аппарата была закончена, а оставшиеся высказывали несомненную лояльность «вождю народов», Ежов перестал быть нужным. При этом желая выслужиться и оправдать возложенное на него доверие, Ежов масштабами своих репрессий явно перегнул палку, оказавшись неспособным остановить огромную инерционную силу созданной им репрессивной машины. Набиравшая всё новые обороты и перемалывавшая сотни тысяч человеческих судеб, она начала представлять угрозу для внутриполитической и социально-экономической безопасности СССР.

В июне 1939 года Ежов был арестован. Ему были предъявлены обвинения в необоснованных репрессиях против советского народа, в чем он полностью признал свою вину. Тем не менее, от высшей меры наказания его это не спасло. Приговор был приведен в исполнение в феврале 1940 года.

Был нарком...

И нет наркома

***

Примечательно, что незадолго до назначения Ежова в СССР произошло укрупнение силовых органов. Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ) было слито с Народным комиссариатом внутренних дел (НКВД) РСФСР. В результате объединения возник единый НКВД СССР, получивший огромный объем полномочий. В ведении нового сверхведомства значилась охрана границы, обеспечение общественного порядка, пожарная безопасность, охрана и содержание исправительно-трудовых учреждений (тюрьмы, лагеря), вопросы внешней разведки и контрразведки, политический сыск, управление государственными архивами, запись актов гражданского состояния и многое другое. По сути, НКВД СССР - это ведомство, обладавшее наибольшим объемом полномочий за весь советский период, поскольку уже после войны НКВД был разделен на два отдельных ведомства: Министерство внутренних дел и Комитет государственной безопасности (КГБ). И то, и другое обладали значительным весом во внутриполитической системе страны советов. Однако такого могущества, как НКВД ни та, ни другая структура не имели.

А не так давно СМИ всколыхнула новость о предстоящем создании в России нового силового суперведомства – Министерства госбезопасности (МГБ). По слухам, оно будет создано на основе Федеральной службы безопасности ФСБ, а также включит в свой состав Федеральную службу охраны (ФСО) и Службу внешней разведки (СВР). Предполагается, что в ведении нового министерства войдут наиболее резонансные дела, процессуальный надзор, обеспечение безопасности в правоохранительных и силовых структурах, а также ряд других полномочий, которыми обладают три вышеназванных ведомства. Правдивы эти слухи или нет узнать на данный момент не представляется возможным, но исключить вероятности укрупнения силовых ведомств тоже нельзя.

Для чего это будет делаться? Учитывая последние резонансные коррупционные дела, одним из основных направлений работы нового ведомства станет именно противодействие коррупции. Учитывая масштабы этого явления в современной России, что наглядно продемонстрировали аресты некоторых губернаторов и дело полковника Захарченко, работы у нового министерства будет непочатый край. Главное, чтобы под маской борьбы с коррупцией не зрело откровенное беззаконие и попрание любых морально-этических норм. Подобное случилось именно при Ежове, когда под прикрытием борьбы с «врагами народа» руками «железного наркома» творился настоящий кровавый беспредел.

При этом следует отметить, что обществе существует запрос на жесткие меры в отношении коррупционеров. Примечательно также отношение к Сталину. Так, в 2015 году «Левада-центр» обнародовал результаты исследования, исходя из которого выясняется, что 45 процентов россиян уверены в том, что большинство жертв в сталинский период были оправданы «великими целями и результатами». Для сравнения, в 2012 году таких было не многим более 20 процентов.

Жесткие меры это, с одной стороны, хорошо. Тем более что разгребать «авгиевы конюшни» российской коррупции иначе как жесткими мерами вряд ли получится. Другое дело, что второй «нарком Ежова» России вряд ли необходим.

Иван Прошкин