Сергей Чесноков: Запрет абортов необходим для будущего России

Президент международного фестиваля «За жизнь» рассказал «Колоколу России», почему сейчас как никогда важно защищать традиционные семейные ценности.

Проблема детоубийства, сокрытого за сухим медицинским термином латинского происхождения «аборт», не теряет своей актуальности для России. Последние годы мы неизменно входим в число стран-лидеров по абсолютному и относительному количеству детей, убитых в утробе матери. Коэффициент рождаемости в России за минувшую пятилетку немного подрос и составляет 1,7 ребенка на одну семью, но и этого недостаточно для обеспечения 25-летней выживаемости нации. «Колокол России» обсудил проблему абортов с православным активистом, одним из лидеров российского движения «За жизнь», а также президентом одноименного международного фестиваля Сергеем Чесноковым. 

«Колокол России»: Сергей, вы согласны с тем, что мы живем в чудны́е времена? Вот казалось бы, такая незыблемая, общечеловеческая ценность – жизнь, а защищать ее приходится еще до рождения…

Сергей Чесноков: Мне думается, неспроста СМИ с таким названием – «Колокол России» – заинтересовалось данной темой. По поводу абортов в России давно пора бить в тревожный колокол, звонить в набат. Не только в нашей стране, но и во всем мире это явление уничтожило и продолжает уничтожать огромное количество людей. Но для России вопрос стоит особенно остро, потому что русский народ-победитель нацизма сейчас саморазрушается по заветам тех, кто разрабатывает самые что ни на есть нацистские, евгенические программы, работает над «гуманитарной зачисткой» нашего народа, многие представители которого не до конца осознали, что происходит.

Наше движение действительно также неслучайно называется «За жизнь». Будучи людьми верующими, православными, лидеры движения понимают, что жизнь человека не заканчивается после смерти и начинается не с появления на свет, а с момента зачатия, поэтому защищать ее необходимо у самого истока.

КР: У вашего движения множество ресурсов в интернете, прослеживаются перекрестные связи с дружественными организациями. Насколько мне удалось понять, вы появились и начали развиваться во многом благодаря поддержке московской патриархии.

С.Ч.: Наше общественное движение «За жизнь» формировалось в течение семи лет вокруг одноименного Международного фестиваля социальных технологий в защиту семейных ценностей "За жизнь". В 2011 году мы стали координироваться с Синодальным отделом РПЦ по церковной благотворительности, куда меня пригласили работать на полставки с целью открытия в епархиях Русской Православной Церкви центров защиты материнства в России, Беларуси и на Украине.

Далее в разных епархиях начали основываться центры защиты материнства, и мы поняли, что общественное ядро, актив нашего движения должен обращаться не только к воцерковленным людям, но ко всему светскому обществу. Ведь, как правило, люди церкви аборты не делают, понимают, что это грех. С другой стороны, как ни парадоксально, но тема законодательного запрета абортов является дискуссионной даже внутри церкви. Поэтому необходима повсеместная просветительская работа, которая для православных становится сродни миссионерству.

КР: Как вы думаете, почему именно православие остается флагманом в борьбе за запрет абортов? Ведь светская мораль и здравый смысл подсказывают, что светлого будущего для России хотят все ее жители – в том числе и атеисты. А без воспроизведения населения это просто невозможно.

С.Ч.: Кому-то покажется странным, но именно в православии можно найти наибольшее соответствие с современным научным взглядом на начало человеческой жизни. Если мы понимаем, что жизнь к нам приходит с момента зачатия, предохранение, как и аборт, также становится грехом, ведь оно является сопротивлением промыслу Божьему о человеке. Осознавшие это начинают по-другому смотреть и на иные вопросы, это становится определяющим моментом для формирования особого, христианского мировоззрения.

Мы начинаем спрашивать: как подготовиться к зачатию ребенка, ко вступлению в брак, как мужчине и женщине сохранять целомудрие. И если все планируемые и «внеплановые» дети будут появляться на свет, соответственно, необходимо будет строить больше школ, оказывать более серьезную поддержку семьям на государственном уровне. То есть для каждого приходящего в этот мир надо подготовить место, и прежде всего должно быть подготовлено правильное отношение общества к многодетным. Если все спасенные, избежавшие гибели не получат соответствующее воспитание, образование, спрашивается – а для чего тогда мы их спасали? Вот так из этого горчичного зернышка вырастает огромное дерево мировоззренческих вопросов.

КР: Но наши реалии таковы, что антипатриотические силы, пользующиеся любой возможностью побольнее уколоть Россию и ее народ, постоянно приводят печальную статистику по абортам.

С.Ч.: Это действительно так, но не стоит заниматься самоуничижением. На самом деле, ситуация во всем мире не намного лучше. И то, что в России абортов больше, говорит о том, что в нас по-прежнему довлеет советский менталитет, согласно которому рождаемость в государстве надо контролировать абортами. Следующий этап в этой цепочке, к которому уже перешел Запад – рождаемость полностью контролируется противозачаточными средствами, контрацепцией, в том числе и абортивной контрацепцией, а также всякого рода сексуальными извращениями.

На просвещенном Западе многие не имеют детей просто потому, что они живут сообществами извращенцев, которые уже легализуются как официальные гражданские отношения. Мы видим, что даже православная Греция прогнулась под это лобби и признала однополые союзы. Сейчас та же тема активно продавливается в, казалось бы, квазикатолической Италии. И Ватикан не имеет никакого влияния для остановки этих процессов.

Но большое число абортов – это еще не самое страшное. Действительно страшно, что на этом фоне происходит тотальная дегуманизация общества. К сожалению, и Россия двигается в этом направлении, тут и нам впору ужаснуться. Ведь в иных религиозных традициях – буддизме, конфуцианстве, даже исламе – аборт не является тяжелейшим, абсолютным грехом. Исповедующие их народы не обязаны так трепетно относиться к этому вопросу, но по факту для них ценность человеческой жизни порой играет большую роль, чем для православного человека, хотя для нас тут все должно быть однозначно. С кого же в итоге больше спросится? С мусульман, которые рожают много детей, не отдают их в детдома, имеют большие дружные семьи? Или с православных, которым дано истинное учение, которым сказано свыше «плодитесь и размножайтесь», но при этом мы настолько погрязли в гордыни и иллюзиях собственного всемогущества, что начали думать о запрете абортов как о чем-то необязательном и даже негативном?

КР: Не может не радовать, что между материалистами и идеалистами, а также в научных кругах намечается консенсус по факту зарождения человеческой жизни.

С.Ч.: Знаете, я изучал в университете философию и могу сказать, что сейчас на самом деле уже не поймешь, кто материалист, а кто идеалист. Многие мнящие себя материалистами ныне ведут подвижнический образ жизни, питаются как придется. И наоборот, частенько можно встретить идеалиста на иномарке последней модели, со швейцарскими золотыми часами и т.д.

Но что касается науки, если говорить о естественных дисциплинах, они утверждают ясно: жизнь человека начинается с момента зачатия, с появления первой новой клеточки, то есть непосредственно с образования зиготы. В прошлом году мы проводили научный симпозиум на эту тему и выяснили, что у российских и американских ученых есть некоторые расхождения в отношении вопроса, когда все-таки происходит сам момент зачатия. Но в целом, то, что жизнь начинается с первой новой клетки – зиготы – с этим давно никто не спорит.

Другое дело, что в наших школьных учебниках до сих пор приводятся данные конца XIX века о том, что ребенок в материнской утробе проходит эволюцию от простейшего к сложному. Эта теория была давно опровергнута, но в то же время она оказалась очень выгодной для всяких модернистов-прогрессистов. Если все развивается от простого к сложному, значит, и человек не венец творенья, а всего лишь некое развитое животное, которое рано или поздно нужно преодолеть. Отсюда берет начало трансгуманизм, грезящий о создании некой высшей цивилизации, переносе сознания на искусственные носители, открытии у людей сверхспособностей.

Но на мой взгляд, это путь в тупик, приближение к точке невозврата, за которой человек просто прекратит свое существование. А настоящих сверхлюдей – православных праведников, старцев можно увидеть в фильме, который мы недавно сняли – «Афон за жизнь! Завет преподобного Паисия Святогорца». Именно старцы являют собой пример истинных подвижников. Несмотря на все человеческие, возрастные немощи, они смогли аккумулировать в себе ту истинную любовь, ту полноту восприятия мира, которая недоступна обычным людям.

КР: Насколько мне известно, этот фильм собрал множество восторженных отзывов в Белоруссии, России и Сербии, где вы презентовали его совсем недавно.

С.Ч.: Действительно, мы видим, что «соленое» слово старцев находит отклик у многих людей, прорастает в них подобно зерну. Оно наполнено глубоким смыслом внутреннего делания, сопереживания. Наш соратник из Сербии, выступивший за проведение крестного хода против абортов, благословленного патриархом сербским Иринеем, наглядно продемонстрировал мне, почему эта проблема никак не решается. Он показал на большой камень и сказал, что такими сейчас стали и наши сердца. Ситуация в самом деле парадоксальна, потому что сейчас, во время нашего разговора, где-то в соседнем доме убивают детей, а мы с вами просто сидим и обсуждаем эту тему. Ну разве что можно оправдаться, что в начале любого дела «было слово»…

КР: Сейчас немало людей, которые не просто оправдывают аборт, но и называют его неотъемлемым правом каждого человека. Ныне очень модно именоваться «чайлдфри» и вообще полностью ограждать себя от заботы о новой жизни ради личной свободы. Так считают Ваши оппоненты.

С.Ч.: Честно говоря, нам нечасто приходится сталкиваться с оппонентами, потому что настоящих защитников такого действа, как аборт, не так много. Если исходить из высказанного выше научного мнения, что аборт на любом сроке беременности есть убийство, то его сторонниками могут быть, думается, разве что какие-то радикальные сатанисты или оккультисты. А основные наши противники – это движения типа «pro choice», которые выступают за свободу выбора для каждого человека. Они не говорят прямо, что поддерживают за аборты, используя такую риторику: да, мы понимаем, что аборты – это вредно, нехорошо, но мы – за свободу выбора. То есть они как бы пытаются встать посередине, якобы найти какую-то взвешенную позицию.

Но это лукавая позиция, потому что свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого. Свобода выбора женщины также заканчивается там, где появляется новая жизнь. Можно было бы сказать «право на жизнь», но это довольно спорное понятие. У нас сейчас много говорят о правах и забывают об обязанностях. В исторической России, например, на первом месте все-таки были обязанности каждого гражданина, подданного перед обществом и государством. Не только служба в армии и плата налогов, податей, а рождение новых людей, продолжение рода – такова была обязанность каждого.

От нее освобождались только по очень уважительным причинам – монашествующие, иногда военные, годами не бывающие в родном доме. Можно сказать, что Российскую империю построили, в том числе, и беременные русские женщины, которые на своих плечах выносили подданных этой империи. А сейчас мне наиболее часто как раз приходится сталкиваться с такой позицией – с какой стати я должен рожать для государства? Нынешнее атомарное сознание подразумевает, что никто никому ничего не должен.

КР: И что бы вы сказали молодым парням и девушкам, стремящимся делать карьеру, выступающим за свободные отношения с минимумом обязательств, для которых дети лет до 35, а то и поболее, наверняка являются помехой?

С.Ч.: У нас как-то потеряно представление о том, что можно делать карьеру и внутри собственной семьи, что мать, воспитавшая троих сыновей или дочерей, уже заслуживает звание героини. Есть замечательное научное исследование – «Роль женщины в русской политической истории XVII века». Оно подтверждает, что царицы, княжны, боярыни играли в России важнейшую роль. Ответственность за детей, за семью – это и есть место приложения женской силы. А когда женщина начинает становиться на место мужчины, выполняет чужие функции, она теряет свою женственность. Есть половые роли в хорошем смысле этого слова, физиологические и психологические различия.

Между прочим, в сильных женщинах недостатка в России не было никогда. На протяжении истории наше общество постоянно воевало, отражая атаки захватчиков, и если мужчина оказывался на фронте, женщина полностью заменяла его в доме, в быту. Поэтому нам скорее надо говорить о недостатке мужского, патриотического воспитания. У нас получается, что русские мужчины как бы живы, но духовно их всех поубивали. Они ездят на работу, развлекаются, отдыхают с друзьями, но при этом ходят "убитыми", у них торчит топор в спине, как говорится в одном известном анекдоте.

КР: Этому способствует и современный взгляд на отношения молодых людей и девушек. Типичен случай, когда парень сам уговаривает свою избранницу сделать аборт, дабы избежать «лишних проблем», а затем начинает встречаться с другой, и история повторяется… Как с этим бороться? Вновь переходить на православное, в чем-то аскетическое воспитание детей?

С.Ч.: Я бы не говорил тут именно о православном воспитании, скорее, о мужском. Православие, как известно, мужская религия сама по себе. Она не оставляет никакого зазора для расслабленности, для самоуспокоенности. Но мужское воспитание необходимо, потому что я знаю много современных примеров, когда православный молодой человек встречается с девушкой, причем это продолжается не год, не два, а несколько лет. При этом они не женятся, может, даже не имеют интимных отношений, что становится совсем уж странно. Но таким образом парень откровенно использует эту девушку, которая за ним ухаживает, создает ему определенную атмосферу. Он может приходить к ней в гости, общаться с ее родителями, а потом как ни в чем не бывало надолго уезжать по своим делам.

Я видел такую ситуацию не раз и не два, так что можно говорить о новой проблеме в православной среде. Мужчине торопиться особо некуда, он и в сорок и в пятьдесят лет может жениться. А для женщины, как известно, время течет по-другому в этом вопросе, поэтому мужчина просто не имеет права так поступать. Но и девушка должна понимать, что залог серьезных отношений – это создание семьи.

КР: Сторонники абортов любят приводить универсальный, как им кажется, аргумент: «хватит плодить нищету». Особенно люди, которые не являются воцерковленными, могут смотреть на вещи следующим образом: если государство не дает нам необходимых соцгарантий, а мы не потянем многодетную семью, может, временно перестраховаться или вообще жить без детей… Что бы вы могли им ответить?

С.Ч.: Ну, тут я вообще не вижу никакого аргумента, это скорее некий мем, безапелляционное утверждение, программирующее на определенные действия. Всем известно, что общая материальная составляющая никак не связана с деторождением. Взять ту же Индию, где в нищете как раз детей и плодят. А большой достаток как раз и приводит к малодетности, что видно на примере Западной Европы. Это как раз и свидетельствует об атомарности общества, о том, что там каждый решает за своих детей – появляться им на свет или нет.

Понятно, что сегодня никто не будет рожать детей, исходя из одного только общегосударственного интереса, но надо понимать логику происходящего и знать, что определенным силам крайне необходимо программировать семьи на малодетность.

КР: Вот тут хорошо бы нашему государству заявить свою четкую позицию. Ведь речь у нас идет о вымирании российской нации, и, будем говорить прямо, русского народа.

С.Ч.: Можно много говорить о том, что государство что-то кому-то должно, но главное сейчас – воспитывать этот долг в каждом. Надо понимать, что в обществе, где на протяжении почти века аборты были нормой, сложно сразу вносить такие изменения. Но нужно постоянно бить в набат, потому что страна, которая занимает 1/6 часть суши, не может иметь всего 1/47 населения земного шара. Этого недостаточно для благополучия страны, для выживания народа. Мы просто рискуем потерять обширные территории в недалеком будущем.

А сейчас к тенденции на аборты, которая пошла с советских времен, еще добавился разврат на телевидении и в интернете, так что нам нужна именно мобилизация, разработка и следование подробной демографической стратегии развития. А у нас ее в принципе не существует. Те стратегии, которые разрабатываются российскими властями, предполагают спокойный, расслабленный подход – как будто мы никому не нужны, живем на необитаемой острове. Но к сожалению, реалии таковы, что нас окружают не партнеры, а конкуренты, которых крайне интересуют наши полезные ископаемые и наши земли.

КР: Кстати, порой от представителей власти можно услышать очень странные вещи. Так, председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко недавно назвала экстремистским законопроект, предполагавший вывод абортов из системы ОМС. А ведь речь не шла об их полном запрете или о введения какого-то наказания за это действо.

С.Ч.: Я думаю, что нашим политикам важно проговорить вслух какую-то вещь, дабы потом взвесить ее, понять, как это звучит. На самом деле важнее, что они делают, а не что говорят. Что касается данной ситуации, нам очень отрадно, что Валентина Ивановна в конечном счете признала: аборт – это убийство. И не она одна сделала подобное заявление. Аналогичное высказывание прозвучало от детского омбудсмена Павла Астахова, который заявил, что наше общество пока не готово к запрету абортов, но нам надо двигаться именно в этом направлении. Министр здравоохранения Вероника Скворцова также приравняла аборт к убийству.

Тут настораживает следующий момент: Матвиенко, Астахов и Скворцова высказались однозначно, а после этого повисла пауза и аборты остаются легальными. Вот это на самом деле страшно – ведь по закону убийство никак не может оставаться в рамках правового поля. И если эта пауза затянется, если за словами не последуют дела, тогда в стране могут расценить, что убийство – это в принципе норма. Так можно спровоцировать братоубийственную войну, запустить самоуничтожение общества.

Кандидаты в депутаты боятся поднимать тему абортов даже перед выборами в Госдуму, так как считают ее непопулярной, провокационной и потенциально способной расколоть общество. Но ведь оно уже расколото из-за того, что родители имеют право законно убивать своих детей. Понятно, что в таких семьях муж и жена просто не могут находиться в мире, и более половины браков у нас кончаются разводами. Идеальной миротворческой инициативой и стал бы запрет абортов или, иными словами, законодательная защита жизни.

КР: Вы ведете работу с населением, с молодежью, чтобы противостоять «прогрессивному» секспросвету и приближению осознания всеми, что аборт – абсолютное зло?

С.Ч.: Да, мы активно занимаемся просветительством. Сейчас, слава Богу, все эти секспросветные силы признаны иностранными агентами. Их деятельность заблокирована либо поставлена под контроль. Но этого недостаточно, пока место этих организаций пустует, его должны занять противоположные, просемейные силы, которые пропагандировали бы рождаемость, многодетную семью. Вот тут от каждого из нас и требуется активность.

Летом этого года в Москве уже в седьмой раз пройдет международный фестиваль социальных технологий в защиту семейных ценностей «За жизнь!». Он создавался по принципу «пусть цветет сто цветов», чтобы каждый личный проект, защищающий жизнь, активно развивался. В рамках фестиваля мы работаем по нескольким ключевым направлениям: просветительскому, благотворительному и правозащитному. Поверьте, каждому читателю интервью есть место на этом широком фронте. Ведь проблему можно решить только совместными усилиями, если каждый человек мысленно отдаст себе приказ на небольшой подвиг.

У нас в государстве сейчас засилье бюрократии, и если мы будем сидеть и ждать у моря погоды, ничего не изменится. Напротив, нам надо менять мышление и проявлять инициативу, организовывать родительские комитеты, движения в защиту жизни и семьи в регионах, самим поднимать эти темы в федеральных и частных СМИ. Словом, пора становиться живым, а не мертвым народом.

Беседу вел Иван Ваганов