Второе пришествие Саркози, или иногда они возвращаются

Второй тур французских региональных выборов в целом подтвердил простую истину реальной политики о том, что за любую оплошность придется расплачиваться, причем самой высокой ценой. И наоборот: самые безрадостные перспективы в одночасье приобретают гармонию красок, если правильно сыграть на опережение. В конечном счете победителем в этом бесконечном диалектическом круге становится тот, кто способен пройти обе эти ступени, сначала уходя в полное политическое забвение, а затем врываясь новым «жизненным порывом» на авансцену мировой политики, демонстрируя усталому от неурядиц электорату нового себя.

Итак, во Франции случилось завидное торжество разума. Можно по-разному относиться к личности и взглядам нынешнего лидера французской правой оппозиции Николя Саркози, можно разделять или оспаривать его воззрения как умеренного консерватора, но факт остается фактом – французы поддержали его «Союз за народное движение» и с протестом отвергли политику социалиста Олланда. Что, впрочем, было закономерно.

Предварительные итоги вчерашнего второго тура местных выборов во Франции показали, что настало время заявить о себе «Я – Человек!». Принципы социального консерватизма в сочетании с готовностью к переменам вновь становятся актуальными в обществе, которое всё больше поднимает голову и требует защиты своих прав и гарантированного будущего.

Уставшие от экономических неурядиц и бездействия президента-социалиста Франсуа Олланда, от его гомогенной внешней политики, французы обеспечили консерваторам Саркози и его союзникам центристам устойчивое большинство примерно в 67 из 102 городских советах департаментов.

За проигрыш даже в родном для себя департаменте Коррез Олланд должен винить себя сам. В ходе всей избирательной кампании Саркози умело использовал все политические промахи соперника и проявил себя более гибким лидером, показавшим, что за три прошедших года он не забыл, чего хочет Франция.  

Франция же, безусловно и горячо хочет национального величия и возврата себе ощущения самодостаточной региональной державы. Время правления Олланда показало, что сейчас Пятая республика вынуждена выполнять волю США, причем по инициативе своего же правительства и в ущерб своим интересам.

Еще больше Франция не хочет вреда для национальной экономики, которая в результате зацикленности социалистов скоро понесет колоссальные репутационные и экономические издержки, если помнить об обязательствах Парижа по «Мистралям» и скандал с индусами в истории с истребителями Rafale.

В Европе удовлетворение от выбора французов может оказаться по душе далеко не всем. Победа Саркози и его возможное возвращение в Елисейский дворец в качестве президента не грозит Евросоюзу мировоззренческими конфликтами и болезненными «притирками» к новому лицу, как это было в случае с Грецией. В конце концов, Саркози на общеевропейской политической сцене – лицо не новое и достаточно предсказуемое. Однако нельзя исключать появления в Старом свете традиционного биполярного соперничества региональных тяжеловесов в лице потенциального нового французского лидера и немецкого канцлера.

Так, если позицию обоих политиков на внутриевропейские дела можно считать в целом компромиссной (тут и общий взгляд на выплаты Грецией долгов, и франко-германские соглашения по реформе общеевропейских договоров по политике безопасности и стабилизации евро в 2011–2012 годах), то отношение к России может стать для них серьезным камнем преткновения.

Конкуренция за статус «главного по Европе» с приходом Саркози к власти во Франции может отнять у ФРГ лидирующие позиции неформального интегратора общей линии в ЕС. Во многом «соглашательская» политика Франсуа Олланда привела к тому, что Ангела Меркель могла привыкнуть к осознанию себя новой реинкарнацией Бисмарка у руля единой Европы. Став президентом, Олланд не стал возражать против сколачивания Берлином своеобразной оси поддержки из восточноевропейских стран-новичков ЕС, негативно настроенных по отношению к России (Польша, Румыния, Болгария, страны Балтии). Во многом благодаря гегемонии одного игрока и стало возможным антироссийское доминирование в ЕС, когда поводом для этого была избрана «русская весна» на востоке Украины и в Крыму.

В попытке вернуть Франции региональное лидерство инициативный Саркози может пойти на зеркальные меры и стать выразителем мнения «прагматиков» Евросоюза (Чехии, Венгрии, Словакии, Греции, Кипра, Италии), выступающих за восстановление отношений с Москвой после бесплодных санкций. Как ни парадоксально, фактор России способен помочь Саркози сделать это.

Политическое чутье и игра «от обратного» уже помогли лидеру французских правых победить внутренних врагов. Будучи в оппозиции, Саркози публично призывал официальный Париж занять сбалансированную позицию в отношении России: вернуть вертолетоносцы «Владивосток» и «Севастополь», уважать суверенное право крымчан на их выбор воссоединиться с Россией. Поймав тренд, экс-президент последовательно перешел к критике остальных инициатив социалиста Олланда – от легализации однополых браков до чрезмерной деиндустриализации производства и перегруженности публичных служб, что привело к появлению невыполнимых социальных обязательств у государства. Как итог – триумфальное возвращение экс-президента в большую политику: сначала через победу над внутрипартийными оппонентами в декабре 2014, а затем – и над конкурентами-социалистами на минувших региональных выборах.   

Для России второе пришествие Саркози можно оценить как позитивный знак. Ожидать моментального сворачивания санкций даже в этом случае не стоит – ближайшие два года все предвыборные «пророссийские» заявления экс-президента нисколько не грозят серьезным изменением «санкционного» внешнеполитического курса Пятой республики. Более того, по мере приближения президентских выборов Саркози будет более осторожен в высказываниях, и число подобных информационных бомб о России заметно уменьшится. Надо полагать, что судебная история с «Мистралями» к моменту его возможного избрания будет уже завершена.

Реальной проверкой на прочность франко-российских отношений при Саркози станут три принципиальных момента. Первый касается возможного изменения позиции Парижа по сирийскому кризису. Фактически встав четыре года назад во главе коалиции против президента Башара Асада, Франция де-факто стала сооснователем новой геополитической угрозы – «Исламского государства». При этом правительство французских социалистов до сих пор придерживается мнения, что Асаду не место во внутрисирийском переговорном процессе, даже с учетом рисков полного развала арабской республики и превращения ряда ее провинций в части так называемого халифата. Будет ли настаивать на продолжении этой линии Саркози, став президентом и понимая уязвимость Пятой республики по проблеме миграции и эффективной «культурной политики», большой вопрос.

Из этого аспекта вытекает другой нюанс, всецело зависящий от политической воли возможного французского лидера – инициирует ли он приглашение России во главу международной коалиции по борьбе с «ИГ», памятуя о нашем богатом опыте ликвидации радикальных ваххабитских бандформирований на Северном Кавказе в 2000-е годы. Не исключены также украинские вариации проявления Саркози как миротворца по отношению к Москве, скажем, в виде нового плана «Медведева–Саркози».

Наконец, весьма вероятно, что новый старый французский президент захочет протянуть Москве руку дружбы по вопросам технологического сотрудничества России и Франции в ядерной сфере. Это может стать дополнительным поводом для разногласий между Францией и Германией, которая давно объявила о своих планах полностью отказаться от использования атомной энергии до 2025 года. Еще в свой первый срок в должности президента Саркози отметился несколькими мощными упреками по этому поводу в адрес Меркель, отметив, что с годами Франция будет только расширять сферу использования мирного атома, так как «ни разу не пожалела о сделанном выборе».

Александр Андреев