Рынок труда: падение в пропасть
Согласно всем соцопросам, удивительно сходящимся друг с другом главный страх населения РФ – остаться без работы. В то же время официоз бодро заверяет нас, что предложений работы на рынке труда – больше, чем безработных, что безработицы в стране фактически нет. Так что же тогда страшит население? Кто не слеп – тот видит: подавляющее большинство предлагаемых рабочих мест неприемлемы как по уровню оплаты, так и по условиям труда. По сути, они оказываются хуже безработного состояния!
Как говорили сверстники маленькому М. Горькому (повесть-воспоминание «В ЛЮДЯХ»): «Ветошничество – это хуже нищенства, хуже воровства». На рынок труда под беззаботный свист сислибов, просвиставших всё, что можно и чего нельзя, надвигается катастрофа, имя которой – геноцидные условия труда и геноцидные размеры заработка.
Многие спросят: что значит «надвигается»? Мы уже там!
Тем не менее, для значительной массы соплеменников процесс ухудшения оплаты и условий труда обладает большой инерционностью: их ещё не припекло. Процесс общ для планеты.
Так, с 2000 по 2010 годы 40% белых американских мужчин потеряли работу. Более 90% нашли её снова (большинство довольно быстро) – но, как подчёркивают американские социологи, – «на худших, по сравнению с прежними, условиях».
Строго говоря, американцы WASP – не столько работу теряли, сколько льготы и бонусы, профсоюзные завоевания. Но им, конечно, легче, чем нам: они ведь в ядре системы, а мы на её периферии…
Чем хуже нужда и бедствия – тем больше площадных крикунов в России: «долой, низвергнем», и т.п.
Самая большая опасность современного уличного протеста – перехват его либералами, его либерализация, явная или латентная. Когда справедливый гнев людей сведут к требованию усилить экономический геноцид (что и получилось на Украине, да и много где).
Правда же в том, что…
****
…Нельзя тушить пожар керосином; точно так же нельзя уродства либеральной экономики лечить дальнейшей либерализацией.
Есть люди и есть блага. Единственное решение, которые существует в данной ситуации, – закрепить блага за людьми. То есть: закрепить получку в существующем объёме за работником, к трудовой дисциплине которого нет претензий.
Теоретически зарплату можно «найти». Но точно так же можно найти и кошелёк на улице. Никакой вменяемый человек не свяжет свою жизнь с блужданием по улицам в поисках оброненных кем-то денег.
А ведь рыночный либерализм именно это и предлагает: ты, мол, походи по городу, съезди в другой город, может, чего и найдёшь!
Хотя чисто теоретически зарплату (как и пятак на мостовой) можно случайно найти – немыслимо строить жизнь на принципе маловероятного везения. Потому что вообще-то (за некоторыми исключениями) – зарплату не находят. Её дают. Или, соответственно, не дают.
Бесправный человек, за которым не закреплены имущественно-долевые права в «сокровищах нации», столкнётся только с одним явлением (даю гарантию): СНИЖЕНИЕ заработка.
Я не говорю о тех, за кем стоят могущественные, влиятельные «толкачи» и которые, если называть вещи своими именами, получают не зарплату, а жалование. Люди с блатом могут идти путём роста жалования – это сложные внутриэлитные отношения распределения награбленного.
Но я говорю о людях, которых не «жалуют», а оплачивают за труд (дают им заработанную плату). В отличие от жалования зарплата – экономическая категория. И если государство не настаивает на её повышении – она неумолимо и неизбежно снижается.
****
Чтобы понять это, представьте, что вы торгуете помидорами, выращенными на собственной даче. И заломили за них высокую цену. Покупатели подходят, смотрят на цену, и уходят один за другим. Вы начинаете подозревать их в заговоре: все они сговорились вас бойкотировать?
Ничего они не сговаривались. Их реакция – автоматическая, продиктованная законами экономики. Они видят, что вы просите много, и уходят туда, где просят меньше. Не один или два покупателя, а все. Расследовать этот их заговор по игнорированию вас – нелепо, ничего не даст.
Какой толк расследовать то, чего не было? Следуя житейской логике и экономической закономерности, люди, в общем и целом сами по себе стремятся сократить свои расходы. И если вы продаёте помидоры или огурцы дороже других огородников – у вас их, скорее всего, не купят.
То же самое можно сказать и о человеке, который хотел бы продать свой труд по цене, выше минимальной. Когда есть согласные за рубль – не станут нанимать требующих два рубля. И в этом тоже нет никакого заговора: точнее, сговор работодателей складывается сам собой, он не связан со злой волей и личной прихотью отдельных людей.
****
Это создаёт в условиях рыночной экономике неумолимую и безжалостную машину снижения зарплат всем трудящимся (за исключением фаворитов, получающих не зарплаты, а жалования на особых, исключительных, основаниях).
Её описывали все серьёзные экономисты, но поскольку Маркс сейчас не в моде – приведу свидетельство легендарного управленца из США Ли Якокки.
Ли Якокка в своей книге «Карьера менеджера» с юмором и задором пишет о том, как воевал с профсоюзами (в годы, когда ещё был СССР, и менеджеры ещё «страх имели»): «…И говорил я с ними жестко. «Вот что, ребята, - сказал я им, - я приставил вам к виску револьвер. В моем распоряжении имеются тысячи рабочих мест с почасовой ставкой 17 долларов. Со ставкой 20 долларов у меня нет ни одного места. Вот почему вам лучше трезво взвесить положение».
Год спустя, когда ситуация даже еще более ухудшилась, мне пришлось снова обратиться к профсоюзу… «Вам придется уже к утру принять решение. Если вы мне не поможете выйти из положения, я вам башку снесу. Я утром объявлю о банкротстве, и рабочие окажутся без работы…».
Это, конечно, дьявольский способ вести переговоры, но иногда вы вынуждены к нему прибегать… могла быть только одна альтернатива –рабочие вовсе потеряли бы работу.
Наши рабочие пошли на весьма существенные уступки. Их почасовые ставки сразу же сокращались на 1,15 доллара. А всего за полтора года эта цифра достигла двух долларов.
За 19 месяцев средний рабочий фирмы «Крайслер» потерял в зарплате почти 10 тысяч долларов…
...В самом деле, что сделала и «Дженерал моторс», заключив с профсоюзом рабочих автомобильной промышленности договор, по которому рабочие отказывались от увеличения заработной платы и от дополнительных выплат, что принесло корпорации экономию в 2,5 миллиарда долларов?»
Якокка, конечно, волен шутить и балагурить, однако зададимся простым вопросом: СКОЛЬКО РАЗ МОЖНО ПРИМЕНИТЬ ОПИСАННУЮ ИМ СИТУАЦИЮ? Очевидно, таким вот образом шантажируя, можно свести оплату труда к крайнему физиологическому минимуму.
Не сразу. Обиженные снижением зарплаты могут сперва попытаться перейти к другому работодателю. И тут развилка, в конце приводящая к единому итогу:
1) Другой работодатель не дурак, он тоже снизит зарплаты – раз коллега снизил.
2) Другой работодатель дурак, он опоздает к общему снижению зарплат, дольше других продержит высокие ставки, и в итоге разорится по причине повышенных издержек в себестоимости продукции.
Хоть так, хоть эдак – зарплаты в итоге всё равно упадут. К вашей голове кто-то снова и снова будет приставлять пистолет, Якокка или не Якокка, и «говорить жёстко»: «у меня много рабочих мест за половину твоей бывшей зарплаты, а за полную её – ни одного рабочего места нет».
****
Как можно из этой беды выйти рыночными методами, в рамках рыночной экономики? Как пресечь «злоупотребление» работодателей, их несуществующий «сговор» на понижение – которые являются на самом деле естественной и попросту необходимой в рыночных условиях реакцией нанимателя?
Теоретически рост оплаты труда в целом по стране работает на предпринимателя, потому что помогает его сбыту. Если у людей больше денег, они склонны больше покупать, чаще покупать и т.д.
Но никакой отдельно взятый работодатель не захочет, да и не сможет повышать национальную покупательную способность населения за свой счёт. И тому есть две очевидные экономические причины:
1) При повышении зарплаты издержки работодателя повышаются сразу, а эффекта растущего спроса ещё долго ждать.
2) Растущий спрос размазывается на все товары рынка, а издержки повышения зарплат – ложатся на одного работодателя с его единственным товаром.
Никто из предпринимателей не против повстречать богатого покупателя.
Главное условие у предпринимателей – чтобы этот богатый покупатель не работал у него на фирме. Пусть он где-нибудь вдали «сформируется», а потом приходит за покупками.
Никто из предпринимателей не будет (да и просто не сможет) обеспечить рост покупательной способности всех рабочих страны, повышая зарплату своим рабочим.
****
А это значит, что рыночный либерализм ведёт рынок труда к катастрофе немыслимых для цивилизованного человека масштабов.
Инерция на этом пути, промежуточные стадии, когда «стало похуже, но жить ещё можно», не должны нас обманывать.
Мы провалимся (и уже проваливаемся) в ситуацию постапокалипсиса, в которой никто ничего не может заработать, и потому никто ничего не покупает. Раз никто не покупает – работать людям негде, а раз работать людям негде – то и покупать им не на что.
Возникающая в РФ (и уже давно привычная малым пост-советским республикам, например, моей Армении) нищета – не есть случайность или воля злых политиков, не есть временные трудности или плод чьей-то субъективной жестокости. Она – продукт железного действия железных законов экономики, которые не всеми понимаемы, но действуют на всех.
Вы включили машину «рачительного» снижения издержек? Она начала вырабатывать из себя нищету.
Она машина, она безмозглая: она не задумывается, хорошо это или плохо, она просто делает свой алгоритм, который заложен в неё самой конструкцией.
«Куда ни глянь – повсюду нищие», – искренне изумлялась английская королева Елизавета (1533 —1603), высказывая свои впечатления от поездки по стране. Она возмущалась. Она же специально, искусственно эту нищету не создавала!
Наивно думать, будто правители мечтают править нищим, разорённым населением. Конечно, и Елизавета, и Путин в мечтах видят зажиточный народ, изобильные столы в каждом доме. Не то, чтобы они не хотят этого изобилия – не понятно, как его достичь...
Нищета появляется не потому, что её кто-то хочет, или создаёт, или заказывает. Она вытекает из самой сути «бережливого производства» рачительного и хозяйственного рыночного работодателя. И никак не связана с тем, понимает ли он (рыночный работодатель) субъективно эту динамику или не понимает.
****
Если мы дадим и дальше работать рыночной машине, мы дадим уничтожить большую часть собственного народа. Вопрос стоит именно так, и по-другому его нечестно ставить!
Похожие публикации
