Васильева готовится покончить со всевластием ЕГЭ?

Министерство образования намеревается кардинальным образом реформировать российскую экзаменационную систему

Глава Министерства образования и науки РФ Ольга Васильева, выступая в понедельник на круглом столе политиков в рамках конкурса «Учитель года-2016», заявила о необходимости возвращения письменных вступительных испытаний для абитуриентов при поступлении в высшие учебные заведения. Высказанное Васильевой предложение идет в одном ряду с уже ранее озвученными ею намерениями, такими как совершенствование ЕГЭ и в целом более широкое заимствование опыта прошлого в реформировании нынешней российской «постлиберальной» образовательной системы. Однако от каких-либо конкретных шагов образовательное ведомство пока воздерживается.

По словам Васильевой, в российское законодательство необходимо ввести ряд поправок, которые вернули бы письменные вступительные экзамены в вузы. «Особенно в вузы сложные, серьезные, социально значимые вузы», – отметила она. По мнению чиновника, таковыми являются, прежде всего, инженерные и медицинские высшие учебные заведения. Таким образом, министр образования явно выступает за возвращение вузовских вступительных испытаний в их классической форме.

К сожалению, глава образовательного ведомства не стала более подробно рассказывать о своей инициативе, никакой конкретики на этот счет высказано не было. Предложено вернуться к вступительным испытаниям в вузах, но что в Минобре подразумевают под вузовскими вступительными испытаниями? Как они будут реализовываться, все ли вузы обязаны будут ввести дополнительные испытания для абитуриентов?

Здесь необходимо учитывать, что ЕГЭ у нас отменять тоже вроде как не собираются. Еще в августе, спустя несколько дней после своего назначения, Васильева сделала заявление, что единый госэкзамен необходимо оставить, при этом двигаясь по пути его дальнейшего усовершенствования. В частности, Васильева выступила против «натаскивания» школьников на экзамен, а также за изменение самой формы контрольно-измерительных материалов ЕГЭ: уменьшить, а где-то и вовсе убрать тестовую составляющую, включив туда больше заданий, требующих раскрытия творческого потенциала выпускника и абитуриента.

При этом стоит отметить, что вступительные вузовские экзамены в России уже есть, правда проводятся они далеко не во всех учебных заведениях, а лишь в самых крупных и наиболее уважаемых. При поступлении в такие вузы абитуриент должен предоставить не только свидетельство о результатах ЕГЭ, но и сдать дополнительное вступительное испытание. При этом оцениваются вузовские экзамены также по стобальной системе. Тем не менее, существует определенная нижняя планка, не достигнув которой абитуриент получает оценку «неудовлетворительно». Результаты дополнительного испытания складываются с баллами единого госэкзамена, составляя итоговый результат абитуриента. При этом список образовательных учреждений, имеющих право на собственный экзамен, определяется и утверждается ежегодно в Минобре.

Прежде всего, право их проведения имеют два вуза с особым статусом – Московский государственный университет (МГУ) и Санкт-Петербургский государственный университет (СПбГУ). Последний, впрочем, в отличие от первого, имеет такое право лишь в отношении некоторых наиболее значимых факультетов. Кроме того, дополнительные испытания по некоторым специальностям проводятся в Нижегородском государственном университете, Южном федеральном университете и некоторых других крупных вузах. Наибольшее количество таких высших учебных заведений находится в Москве. Помимо вышеупомянутого МГУ, право собственного испытания имеют Московский государственный институт международных отношений (МГИМО), Московская государственная юридическая академия (МГЮА) и пара других вузов. Все остальные российские высшие учебные заведения на данный момент принимают абитуриентов исключительно по результатам ЕГЭ.

Вряд ли недавно назначенная глава Минобра не знает о подобной системе. Другое дело, что намерения Васильевой и её подчиненных по поводу вступительных испытаний в вузах пока неясны.

По всей видимости, в ведомстве обдумывают два возможных варианта. Первый из них связан с введением системы ЕГЭ плюс дополнительное вступительное испытание во всех вузах, а не только в 5-10 «избранных». Вторым вариантом может стать фактическое разделение ЕГЭ и классического вступительного испытания. Если первая опция предполагает их слияние, то вторая наоборот – размежевание и создание по сути двух никак не пересекающихся экзаменационных систем в рамках единого правового поля: ЕГЭ и классический советский вариант.

Первый тип, как уже было сказано, «интеграционный» и, по сути, наиболее компромиссный. С одной стороны, мы не отменяем ЕГЭ, с другой – мы частично возвращаем старую систему проверки знаний. Подобное явление возникло в 2009 году, когда до того необязательный ЕГЭ стал единственной формой сдачи выпускных и вступительных испытаний по всей стране. Некоторые крупнейшие вузы страны, прежде всего МГУ имени Ломоносова, настаивали, что с одними результатами по ЕГЭ, которые, по их мнению, не учитывали реальный уровень знаний абитуриента, поступать в хорошие вузы нельзя. В итоге несколько вузов всё-таки выбили себе право проводить дополнительные вступительные испытания. По всей видимости, за семь лет подобной практики их опыт был признан успешным, и в Минобре всерьез намерены распространить его на всю страну.

Теперь ко второму варианту. Кажется довольно нереальным разделение единой экзаменационной системы и создания двух параллельных форм экзамена. Тем не менее, именно «двусистемие» существовало в России целых восемь лет – с 2001 по 2009 году. Выпускавшиеся в то время абитуриенты имели полное право выбирать: сдавать им выпускные и вступительные испытания в форме классических экзаменов или сдать проводившейся в то время в качестве эксперимента ЕГЭ. Система единого госэкзамена проходила тогда обкатку, а для этого необходимы были те, кто на своей шкуре смог бы понять все плюсы и минусы нового экзамена. При этом от года в год количество участвующих в эксперименте регионов увеличивалось. Тем не менее, у выпускников всегда было право выбора. Другое дело, что это создавало некоторую путаницу и вряд ли способствовало усилению организационной дисциплины в период подготовки и сдачи экзаменов.

Есть еще третий вариант – отмена ЕГЭ и полное возвращение к классической советской системе вузовского испытания. Но эту опцию вряд ли стоит рассматривать всерьез. Это с большей степенью вероятности не поддержали бы школьники, их родители и педагоги. Несмотря на всю исходящую от них критику в адрес ЕГЭ и государственной политики в этой области, преимущества госэкзамена в плане экономии времени и сил абитуриентов очевидны.

Думается, что гораздо более предпочтителен всё-таки первый вариант. Нельзя сказать, что система ЕГЭ плюс дополнительное вузовское испытание позволит наиболее полно и справедливо раскрыть знания и талант выпускника. Более того, такая идеальная система вряд ли вообще существует. В той или иной степени на результат испытания оказывает существенное влияние субъективное начало. Другое дело, что подобная система позволит приблизиться к наиболее адекватному оцениванию подготовленности выпускника, его знаний и навыков, его способности мыслить, анализировать и сопоставлять факты, явления, процессы.

При этом сам ЕГЭ, скорее всего, будет всё больше подгоняться под формат дополнительного вузовского испытания. Подтверждением этому служат слова Васильевой, заявившей как-то, что единый госэкзамен необходимо приводить в более классический вид. Очевидно, что под этим понимается сокращение тестовой части, ранее занимавшей больше половины места в контрольно-измерительных материалах ЕГЭ, и увеличение заданий, предполагающих развернутый аргументированный ответ с подтверждением своей точки зрения. Кроме того, предполагается увеличить творческую составляющую экзамена, сделав больший упор на сочинение. Особенно это актуально для русского языка и литературы. И если, к примеру, в истории, тестовая часть в какой-то степени еще допустима, то для оценивания знаний по русскому языку и литературе применение тестов вредно и контрпродуктивно. Замена полноценного экзамена на тесты влияет на способность к доказательству, ухудшает навыки формирования правильного ответа, попутно умаляя мыслительные навыки, а также творческое начало.

В целом же, инициативы Васильевой вкупе с просачивающейся в СМИ из Минобра информацией, позволяют говорить, что в ведомстве еще не нащупали оптимального пути реформ, по которому пойдет российское образование. Очевидно, что созданная при Фурсенко и Ливанове система оказалась не совсем жизнеспособной в деле воспитания не пустого потребителя, но думающего патриота. Есть понимание того, что от этой системы нужно уходить. Вопрос – куда.

Отсутствие конкретики в словах Васильевой демонстрирует всю сложность процесса поиска правильного пути, над чем сейчас ломают голову в Минобре. Как вернуть всё лучшее, что было, но при этом не разрушить и свести на нет всё то новое, что также может оказаться полезным в деле построения новой системы российского образования. Это очень тонкий процесс, «рубить с плеча» здесь нельзя. Наоборот, необходимо просчитывать каждый шаг, учитывать все нюансы.

Создание новой системы образования – это очень тяжелый, по сути, хирургический процесс. Посему вполне понятно, что Васильева пока не рискует выступать с конкретикой, зачастую предлагая обществу довольно размытые высказывания, которые могут показать лишь примерное направление тех реформ, которые сейчас созревают в недрах Минобра.

При этом необходимо учитывать, что та система, с которой приходится работать Васильевой, формировалась на протяжении 12 лет. И выработать какие-то конкретные рецепты её излечения за те два месяца, которые она находится во главе ведомства, вряд ли возможно. Тем не менее, работа идет, и о её результатах, а значит, и более конкретных шагах Васильевой на пути к созданию патриотической системы образования мы узнаем уже очень скоро.

Иван Прошкин