Коммунисты приангарили победу для Кремля

Завершившийся накануне второй тур выборов губернатора Иркутской области обозначил несколько явных закономерностей, которые вопреки мнению ряда экспертов говорят, скорее, не о возрождении реальной конкуренции на выборах, а о стремлении сочетать запрос на перемены и «управляемую демократию».

Голосование в Иркутской области, за которым накануне с упоением следили не только в облизбиркоме, но и, кажется, по всей стране, уверенно можно подвести под определение «дутая сенсация». Триумф Компартии России в регионе, который за всю новейшую историю нашей страны не тяготел к «красному поясу», подается как существенная подвижка в процессе народного волеизъявления, когда ключевым становится не партийная принадлежность, а управленческие качества кандидата. Более того, после победы Анатолия Локотя в Новосибирске «покрасневшая Иркутская область натолкнула экспертное сообщество на мысль о начале «завоевания» Сибири коммунистами, где неравнодушные к политике жители отдают предпочтение оппозиции: но не «навальнятам», грозившимся превратить Сибирскую равнину в цитадель для наступления на Москву, а опытным и популярным местным «хозяйственникам».

Это первый за многие годы случай, когда оппозиция выиграла губернаторские выборы. Но громкие заявления об усилении оппозиции как таковой соответствуют действительности лишь отчасти: как отмечалось нами ранее, считать Левченко, входящего в кадровый резерв управленческих кадров президента России, слишком оппозиционным к власти кандидатом было бы чрезвычайно смелым умозаключением, равно как считать КПРФ в целом оппозицией.

На мой взгляд, одной из причин повышенного интереса к иркутскому прецеденту было стремление властей за счет подобия конкуренции повысить явку, что в целом удалось: 37,22% иркутян пришли вчера на избирательные участки, что можно считать неплохим показателем для не очень электорально активного региона.  

Как бы то ни было, но убедительную победу представителя КПРФ Сергея Левченко (56,39%) прогнозировали все местные политологи еще накануне Единого дня голосования 13 сентября, расходясь, однако, во мнениях относительно возможности второго тура. Правда, федеральный центр до последнего старался показать видимость интриги, давая экспертам тематическую пищу для размышлений. Дискуссия вокруг голосования в сибирском регионе при этом активно подогревалась Кремлем на практике: единоросы – однопартийцы действующего губернатора Сергея Ерощенко – даже не пошли на мобилизацию административного ресурса, «прокатив» коллегу в первом туре, когда до победы иркутскому главе не хватило буквально 0,5% голосов (а может, он оказался настолько непопулярен, что всего административного ресурса не хватило, чтобы натянуть 50%). Очевидно, единороссы не простили уходящему губернатору, что тот в свое время проявил «политическую близорукость» и вступил в «Гражданскую платформу», а не в «Единую Россия» (ЕР). Поэтому столь быстрое признание поражения на выборах, озвученное вчера секретарем Генсовета ЕР Сергеем Неверовым, можно воспринимать, скорее, как удар по малым партиям, а не партии власти: мол, управляться со сложными регионами могут только последовательные представители парламентского большинства, не замеченные в смене политических настроений. Кроме того, в условиях запроса на перемены (выборы появились, но за три года ни один губернатор не получил серьезной конкуренции на выборах) Ерощенко оказался идеальным кандидатом «на заклание», чтобы пресечь разговоры о предсказуемости исхода региональных кампаний. Это тем более актуально, когда внимание избирателя оказалось приковано к «значимым» губернаторским выборам, под шумиху вокруг которых «Единая Россия» все же осталась при своих и не потеряла большинство ни в Заксобрании области, ни в думе Иркутска.  

В довершение отмечу, что мощная пропаганда против Ерощенко, получившего вчера лишь 41,46%, началась давно и даже не на федеральном уровне. Она была развернута еще в мае в самой области – сразу после его фатальной просьбы к президенту Путину пойти на досрочное переизбрание. За время своего долгого руководства проигравший губернатор (в прошлом – относительно успешный местный бизнесмен) успел настроить против себя практически всех участников политического процесса в Иркутской области. Ему не помогло даже умение ладить с проблемными муниципалитетами, благодаря чему он неизменно числился в «четверочниках» различных рейтингов выживаемости. Тем не менее, Ерощенко не сработался с иркутскими политическими элитами, вступив с ними в открытый конфликт интересов, в том числе, по поводу своего прошлого бизнеса. В руководителе быстро разочаровалось и местное население, в глазах которого губернатор так и не стал грамотным управленцем. Объявляя приоритетными направлениями социальную сферу, создание новых рабочих мест и обеспечение экологической безопасности индустриального региона, Ерощенко не достиг существенных успехов ни по одному из показателей. За просчеты в управлении городскую администрацию всю весну активно пикетировали как представители системной оппозиции, так и «фронтовики».

В результате Ерощенко неделю перед вторым туром сосредоточился на том, чтобы «вычищать» компромат о себе со страниц поисковых систем, а не на системной работе с населением того же Иркутска, жители которого отказали губернатору в доверии. Об этом открыто сказал первый заместитель руководителя президентской администрации Вячеслав Володин, комментируя результаты голосования. «Между строк» влиятельный кремлевский чиновник намекнул губернаторам и о необходимости вести постоянный диалог с местными элитами (напомню, что дума Иркутска осталась за единороссами), дабы не провоцировать недовольство населения и не породить для себя подобие «дела Гайзера». Сам Ерощенко с выдвинутыми в его адрес претензиями после выборов успел согласиться, отметив, что винит в поражении только себя.

Кроме торжества «управляемой демократии», иркутские выборы примечательны еще несколькими закономерностями. Во-первых, из-за «эффекта второго тура» к следующим выборам может появиться стереотип, что подобное развитие событий резко повышает шансы для оппозиции, что подчеркивает демократичность избирательного процесса, с одной стороны, и повышает интерес к выборам – с другой. C другой стороны, победа системной оппозиции весьма выгодна для укрепления механизмов «управляемой демократии». В лице Левченко КПРФ получает свою «квоту» в исполнительной власти регионов: у ее побратимов эсеров и либерал-демократов уже есть свои представители на местах, соответственно, Константин Ильковский в Забайкальском крае и Алексей Островский в Смоленской области. Партия Зюганова и впредь будет работать в системе и вносить свой посильный вклад в укрепление «суверенной демократии». С победой коммунистов завершается первичное оформление очертаний будущей Госдумы, где с большой долей вероятности россияне увидят привычный четырехпартийный расклад.

Более того, новая должность может укрепить внутрипартийные позиции самого Сергея Левченко и дать толчок кадровому обновлению руководства ведущих партий. Судите сами: с завершением очередного электорального цикла неформальный политический договор между президентской администрацией можно считать выполненным: партии получили своих ставленников на местах, а в обмен они должны закончить до думских выборов собственную реорганизацию.

Пример КПРФ может быть весьма показательным и явиться калькой для возможного будущего обновления руководства ЛДПР. Так, к осени будущего года думские «старожилы» из названных партий, наконец, уходят почетными сенаторами в верхнюю палату парламента по президентской квоте, а их заменяют наиболее успешные и перспективные политики вроде Левченко. Последний, между прочим, познакомился с Зюгановым еще до создания компартии и до сих пор считается одним из влиятельных руководителей региональных отделений, несмотря на кадровые чистки конкурентов бессменного лидера коммунистов, прошедшие в начале нулевых. У людей формации Левченко за эти годы появился неформальный статус, который зачастую равен статусу зампредов ЦК партии. Мнение такого политика может иметь вес при решении внутрипартийных вопросов и совпасть с желанием Кремля безболезненно провести ротацию элит на федеральной площадке, сохранив при этом интерес россиян к новым лицам в партийно-политическом спектре России.

 Александр Андреев