Градомучительство Москвы

Так называемая столичная реновация стала поводом обратить более пристальное внимание на весь спектр городской проблематики

Москва не только для её счастливых обитателей, но и для каждого россиянина, больше чем просто город. Больше чем просто место извлечения прибыли, нахождения хорошей работы, комфортного и изобильного проживания, весёлого времяпрепровождения и «сбытия мечт». Москва – это лицо и символ страны.

Как-то узнав о том, что его сын Василий в духе бравады использовал фамилию Сталин, отец сурово сказал: «Ты не Сталин! И я не Сталин! Сталин – это Советская власть. Это то, о чём пишут в газетах и во что верят люди. Это не ты и даже не я!». Примерно такой же смысл как для граждан страны, так и для иностранцев, имеет буквосочетание Москва. Вспомним слова Левитана: «Говорит Москва», от которых даже врагов пробирал мороз по коже.

Что нам сегодня говорит Москва, и символом чего она является?

Всё, что происходит с городом последние 25 лет, стало настоящим рукотворным стихийным бедствием. В соцсетях эти нескончаемые преобразования и «благоустройства» уже назвали «причинением добра по неосторожности», имея в виду незначительную толику пользы на фоне огромного количества проблем, которые принесли городу и людям «градоиздевательские» реформации.

Рынок и непродуманная бессистемная европеизация уничтожают старую Москву, изживают из неё русский дух, превращают в Вавилон, в худшем смысле этого слова.

Старт очередному этапу столичных пертурбаций был дан в ходе рабочей встречи президента страны с московским мэром, состоявшейся 21 февраля. На ней Владимир Путин поручил Сергею Собянину снести все «хрущёвки» в подведомственном ему городе, а на их месте построить новые дома. Согласно грандиозному замыслу «великого московского переселения», в течение ближайших 20 лет в столице планируется расселить порядка 7,9 тыс. домов, общая площадь которых превышает 25 млн кв. м. В этих зданиях на данный момент, согласно прописке, живут до 1,6 млн москвичей.

Как только поручение столичному градоначальнику обрело публичность, во властных кабинетах на всех уровнях закипела работа по составлению тактической картины очередной порции предстоящих преобразований.

С невероятной для такого крупномасштабного и деликатного проекта скоростью 20 апреля Государственная Дума приняла в первом чтении пакет законов, направленных на реализацию программы по реновации жилищного фонда Москвы. Он даёт широкие полномочия властям, при этом крайне жесткий в формулировках по отношению к гражданам и волюнтаристский по части какой бы то ни было демократии. В частности, позволяет сносить пятиэтажки и «конструктивно аналогичные» дома кварталами, свободно менять в проектах высотность зданий и назначение земель. Переселенцам предлагают давать «равнозначное благоустроенное» жильё, а при несогласии через 60 дней переселять через суд. При этом судиться им разрешается лишь о размере квартир, но не о законности сноса дома. 

Не дав никому опомниться, 17 мая Мосгордума одобрила в первом чтении законопроект «О дополнительных гарантиях жилищных и имущественных прав физических и юридических лиц при осуществлении реновации жилищного фонда в городе Москве». 

Закон протаскивается и принимается в невероятной спешке, абсолютно сырой, со множеством размытых формулировок, юридических лазеек и дыр, на что обратила внимание даже прокуратура.

В заключении надзорного ведомства, в частности, говорится, что в законопроекте не урегулированы правовые последствия голосования собрания собственников дома за его исключение из программы реновации. Эту статью прокуратура рекомендует доработать в связке с Жилищным кодексом. Также в заключении отмечается неоднозначность некоторых формулировок, например, таких, как «общее собрание», «улучшенная отделка», «эстетическая функция». Кроме того, прокуроры замечают, что федеральный законопроект может быть существенно доработан, и если московский законопроект будет принят раньше, возможно, его потом придётся снова дорабатывать.

Не дожидаясь какой-либо определённости и ясности с законопроектами, 15 мая столичные чиновники запустили голосование о сносе 4,6 тыс. домов на портале «Активный гражданин» и в МФЦ, а Сергей Собянин призвал жителей волеизъявляться активнее, сравнив поддержку программы реновации со спасением «части свой родины».

В общем, более чем странная «дурагонка» получается.

***

Мало этого.

Из принятых на сегодняшний день законопроектов вытекает, что дома под снос будут в процессе утверждения тасоваться подобно карточной колоде, какие-то выпадать по желанию жильцов, какие-то появляться, какие-то по-тихому включаться в эти списки по желанию властей или близких к ним бизнесменов-застройщиков. А это значит, что у предложенной реновации по большому счёту нет никакой стратегии, нет градостроительной концепции, нет окончательных сметных расчётов, нет ничего, кроме планов разношерстной уплотнительной застройки и требования подчиниться, иначе «будет хуже».

Все преобразования последних лет в столице идут именно в этом ключе. В каких-то местах сносятся «незаконные постройки» лужковского периода, в каких-то нет. По какому принципу идёт отбор, что и где сносить - непонятно. Очевидно, во всём этом в большей степени присутствует коммерческая подоплёка и личная заинтересованность людей, принимающих окончательные решения, а не афишируемая забота о москвичах и облике города. В этом же ключе, видимо, следует рассматривать и затеянную реновацию.  

С точки зрения рваческого обогащения (ой, простите, рыночной прибыльности), таким образом обходится действующий запрет на точечную застройку старой Москвы и в значительной степени перекладываются на плечи столичного и государственного бюджета затратные и практически невозвратные инвестиции в инфраструктуру. Общая стоимость программы реновации оценочно выливается в кругленькую сумму – 3,5 триллиона рублей. На первых порах её планируется финансировать из городской казны, в результате чего, по первым прикидкам, дефицит годового бюджета столицы достигнет 96,5 млн рублей.

По данным из мэрии, после подведения итогов голосования на сайте «Активный гражданин» ближайшей осенью начнётся строительство новых домов на 300 стартовых площадках, которые уже сейчас рассматриваются столичными властями. Таким образом, запрет на точечную застройку автоматически снимается. Ведь москвичи из «старого города» и из своих районов не поедут неизвестно куда.

***

А дальше начинается самое интересное.

Как показывает опыт предыдущей программы сноса пятиэтажек, построено на месте снесенных домов в три с лишним раза больше квадратных метров, чем было до того, из чего следует, что переселенцам отдадут лишь 1/3 или 1/4 часть построенного, а остальное будет продано или распределено каким-то другим способом. Куда и в каком объёме пойдёт прибыль от продажи этих трёх или четырёх четвертей возведенных квадратных метров – большой и интересный вопрос. Также интересно, кто и каким образом будет распределять и реализовывать коммерческую квадратуру.

Опять же под шумок, очевидно, пойдут под снос далеко не только отжившие свой век хрущёвские бетонные коробки, но и многие объекты культурного наследия, которые самым что ни на есть хищническим способом уничтожаются все последние четверть века.

Так, например, летом прошлого года был уничтожен конструктивистский квартал «Погодинская». Примечательно, что в ноябре 2012 года Комиссия по градостроительной деятельности мэрии Москвы приняла единогласное решение о сохранении посёлка, но в 2015 году ОАТИ выдало ордер на снос комплекса. «Нельзя громогласно объявлять о сохранении исторических зданий «учитывая историко-архитектурную ценность», а потом по-тихому подписывать ордер на снос в надежде, что о «градозащитном» триумфе московского правительства трехлетней давности никто не вспомнит», – возмущались тогда градозащитники.

Самый свежий пример. Буквально на днях был варварски уничтожен главный дом городской усадьбы Неклюдовой. Общественное движение «Архнадзор» по этому поводу распространило специальное заявление, в котором назвало снос главного дома усадьбы «выдающимся примером градостроительного варварства и беззакония, недопустимого в столице цивилизованной страны».

По данному факту обозначила свою позицию и Комиссия по социальной политике Общественной палаты России. Заместитель председателя этой комиссии Георгий Федоров, в частности, сказал: «Снос дома номер 15Б по улице Малая Бронная – вопиющий случай. Дело в том, что это дом XVIII века, он пережил нашествие Наполеона и пожар 1812 года, и вот в мае 2017 года его варварски снесли. На основании той информации, которую мы получили в ходе круглого стола, сегодня мы направим запрос в Генеральную прокуратуру.  Дело может идти о подлоге документов, преступной халатности и коррупции». Он отметил, что этот вопрос также поднимут на митинге 27 мая.

Но эти и другие заявления, как и вообще мнение людей, особенно никого не интересуют.

***

Старая самобытная русская Москва перестаёт быть таковой.

Своё дело делает крайне высокодоходная, в прямом смысле поистине золотая московская земля, жилые и коммерческие объекты на ней. К примеру, средняя коммерческая цена жилья в Москве за 23 года выросла в долларовом выражении в семь, а в рублёвом – в 120 раз. По данным президента группы компаний NAI Becar Александра Шарапова, если в 1992 году цена за квадратный метр составляла 480 долларов, то в 2015-ом – уже 3245.

Немудрено, что при таком раздутом до невероятных размеров ценовом пузыре и спекулятивно-жульническом ажиотаже вокруг столичной земли, а также различных объектов недвижимости и инфраструктуры, рыночные интересы катком проходятся по всему, что не приносит космической прибыли прямым заинтересантам решающим вопросы. Причём нередко этот каток не останавливается ни перед чем.

Достаточно вспомнить историю гибели такого поистине уникального памятника зодчества и инженерной мысли мирового масштаба, как Московский Манеж. Он был открыт в 1817 году, к пятилетию изгнания Наполеона из Первопрестольной, и «без инфаркта и паралича», пережив революционное лихолетье, сталинскую «борьбу с памятниками», беспощадность немецких бомбёжек и хрущёвское «антиукрашательство», благополучно дожил до эпохи рыночных преобразований новой России, которая стала для него роковой.

В начале двухтысячных вдруг пошли активные разговоры о том, что старый Манеж хорошо бы осовременить и расширить за счёт капитальной и фундаментальной перестройки, с добавлением подземных этажей, паркинга и коммерческой инфраструктуры. Искусствоведы, реставраторы, историки, любители старины пришли в ужас и заявили свой решительный протест в отношении подобных планов, встав на защиту Манежа. 14 марта 2004 года, в день выборов президента, после 21.00 над старым Манежем взметнулись языки пламени. Уникальная крыша и перекрытия почти мгновенно занялись по всей длине здания. Вскоре страшный пожар уничтожил один из последних первозданных, знаковых символов древней Москвы.

Вид на Манеж и Манежную площадь из гостиницы «Москва» в пятидесятые годы

А так выглядел шедевр мировой архитектуры после пожара

Причём пожара преднамеренного и рукотворного. В выгоревшем здании были найдены остатки канистр из-под бензина, рассказал через несколько дней после пожара на Общественном градостроительном совете Москвы председатель комиссии по охране культурного наследия Союза художников, вице-президент Академии художественной критики Алексей Клименко. По его словам, находка могла свидетельствовать о том, что здание подожгли. Клименко заявил, что поджог мог быть выгоден тем, кто добивался реконструкции Манежа в своих интересах, однако никаких имён не назвал. К выводу о том, что Манеж сгорел из-за преднамеренного поджога, пришли и эксперты МЧС и ФСБ. По их данным, сообщённым СМИ, пожар начался в результате искусственно созданного мощного теплового импульса. Виновных так не нашли.

Пепелище шедевра очень быстро разобрали и столь же быстро построили муляжный новодел с подземными этажами, эскалаторами, ресторанами и прочими крайне выгодными, с коммерческой точки зрения, вещами, чего так страстно добивались инвесторы.

Говоря о сгоревшем Манеже, народный художник России Борис Мессерер отмечал: «Я думаю, что гибель выставочного зала Манеж является национальной трагедией. Ведь помимо того, что это замечательная архитектура Бове, это ещё и гибель совершенно гениальных конструкций французского инженера Бетанкура, который перекрыл это гигантское пространство бесконечной чередой ферм, сделанных из дерева и являющихся абсолютно неповторимым шедевром своей эпохи». 

Сейчас многие активисты находят в списках объектов, внесённых в перечни под снос в рамках реновации, не менее уникальные в своём роде строения. Например, так называемые плоские дома начала ХХ века (если смотреть с определённой точки, они кажутся нарисованными и не имеющими глубины проекции), здания эпохи конструктивизма, дома, построенные по индивидуальным проектам, и даже крепкие «сталинки», расположенные непосредственно у станций метро.

Да и снос абсолютно всего наследия великого культиватора кукурузы воспринимается специалистами не однозначно. Так, ещё в апреле Союз московских архитекторов предостерёг столичные власти от новой градостроительной ошибки при проведении реновации жилья и представил ряд аргументов против поспешного сноса «хрущёвок». По мнению его членов, выгода от сноса по сравнению с реконструкцией не очевидна, а новое строительство создаст многократную нагрузку на город и исказит облик Москвы. К такому выводу эксперты пришли после обсуждения законопроекта о реновации на заседании Совета по градостроительному развитию Москвы и Академии архитектурного наследия.

***

Но всего этого наверху как будто пока никто не видит и не слышит. «Не просто город, а Москва» продолжает неумолимо и стремительно менять свой исторический, национальный и ментальный облик.

Очевидно, не последнюю скрипку во всём этом играют и наши ориентированные во вне элитарии. Запад должен внешне видеть в Москве свой город. Не русский «Мордор», а привычный глазу, обычный стилизованный хайтековский европейский мегаполис.

Эта показная фасадность «потёмкинских деревень» у нас повсюду. 6-10 тысяч рублей заработные платы (например, в той же Мордовии), огромные массы людей, которые по большим праздникам позволяют себе купить разве что копчёную скумбрию, и фасадная помпезность стеклобашен в западном стиле в столице и некоторых избранных городах.

Но внешняя хайтековская оболочка никак не отражает содержания. Аналитики Deutsche Bank поставили столицу Россию на 38-е место из 47 городов в рейтинге мегаполисов с самым высоким качеством жизни. Москву обошли даже такие города, как Шанхай, Мехико и Стамбул. По отдельным статьям оценки, положение и вовсе выглядит, мягко говоря, крайне непривлекательно. Так, по качеству здравоохранения Москва заняла лишь 43 место. Это худший из восьми исследованных показателей. По доступности жилья, транспорту и покупательной способности населения город также занял позиции лишь в четвёртом десятке.

И это не злые происки врагов. Вот лишь два примера транспортных коллапсов последних дней. 19 мая автолюбители столицы и окрестностей в районе 20-ого километра МКАД проклинали всё на свете в пробке протяжённостью 21 километр. Машины плотно стояли до пересечения кольца с Профсоюзной улицей на юге мегаполиса. Участок, который при свободном трафике можно преодолеть за 16 минут, люди полуехали, полустояли около двух часов. Днём ранее другая пробка – от съезда к станции метро «Зябликово» до 49-ого километра кольца – растянулась на 27 километров.

Для сравнения: количество населения, постоянно находящегося в Токио примерно такое же, как и в Москве, при гораздо более высокой плотности на один километр земельного пространства. Но японцы смогли так продумать и высокотехнологично использовать городскую среду, что подобных заторов и скоплений машин там практически не бывает.

У нас же сегодня пытаются идти никому из серьёзных специалистов непонятным, гибридным путём. А именно: сделать большинство парковок платными, расширить тротуары (при Лужкове их сужали), создать повсеместно специализированные выделенные полосы для общественного транспорта и ограничить за счёт всего этого количество машин – как минимум в центральной части города. Специалисты же говорят: это не сработает. Если вы хотите делать центр пешеходным, нужно его делать пешеходным целиком. Расширение тротуаров или создание отдельных пешеходных улиц не решает ничего – это зря выброшенные деньги. Но целиком пешеходного центра у нас никогда не будет, ибо как же тогда подвозить во всех смыслах дорогие ягодицы состоятельных и властно-управленческих особ непосредственно к подъездам? Ведь Москва – это не Рим, где почти всегда тепло и солнечно. Отечественные же «высокородия» шлёпать по грязи не привыкли. А для переноски их на руках общество ещё не готово.

Замысел властей в общем понятен. Они стремятся сделать из Москвы постиндустриальный город, без заводов и фабрик, с главным упором на торговлю, услуги и увеличение эффективности общения за счёт усовершенствования и расширения общественного пространства под эти задачи. Отсюда и тротуары, и бульвары, и супер-парк «Зарядье», и многое другое. Но это опять же крайне однобокий подход, базирующийся лишь на внешнем антураже экстенсивных пространственных решений. Подлинный постиндустриальный город создают не хайтековские «потёмкинские деревни», а большие группы людей, которые доверяют друг другу в силу одинакового цивилизационного стандарта, культуры, рисунка поведения, структуры мотиваций и т.д. Этим же у нас вообще никто не занимается.

Достаточно несколько дней целенаправленно походить по Москве в разных районах и в разные часы, чтобы понять, что никакого одинакового цивилизационного стандарта, культуры, рисунка поведения, структуры мотиваций, и всего прочего, что присуще постиндустриальному городу XXI века, в современной Москве нет.

Постиндустриальный город будущего – это friendly city, город взаимного доверия, всесторонней высокой культуры некоммерческого характера и коммуникативных практик. У нас же пока, как видно хотя бы из баталий вокруг стартовавшей реновации, нет никакого доверия ни между властью и населением, ни между различными социальными слоями, ни между национальными диаспорами, населяющими Москву. 

Вадим Бондарь