До свидания, мальчики: ополченцы покидают Новороссию

Когда полыхнул Юго-Восток Украины, Александр Сергеев (фамилия героя изменена), в прошлом обыкновенный системный администратор из Москвы, не долго думая, оставил столицу. Сначала он отправился в Луганскую народную республику (ЛНР), в батальон «Ермак» бригады «Призрак» погибшего «команданте» Алексея Мозгового, и был минометчиком. Затем стал разведчиком. Вернувшись домой в Москву и отдохнув пару месяцев, Александр снова отправился в Новороссию – уже под Донецк. Там до недавнего времени он воевал командиром мотострелкового взвода Первого мотострелкового батальона «Викинг» Первой славянской бригады под командованием знаменитого Викинга.

«Сначала, в Луганске, у меня был позывной Боцман. А когда приехал в Донецк, тут оказался еще один Боцман. Сначала нас так и звали – меня лысый Боцман, а его – бородатый Боцман. Но потом, чтобы не было путаницы, я взял себе позывной Ливонец», – рассказал Сергеев.

Сейчас он снова в Москве и не собирается возвращаться на Луганщину. Не потому что боится: просто воевать ему там больше не за что.

Александр Сергеев вспоминает о тех днях военной жизни на Донбассе.

Новороссия, которую мы потеряли

Из плюсов – на войне я научился водить БМП, стал хорошим наводчиком. Сейчас планирую уехать на следующую войну. Я уверен, что рано или поздно изнутри полыхнет Одесса или Харьков, а также начнется война в Приднестровье. Всегда хотел повоевать в Тирасполе – люблю этот город. Есть еще Сирия. Ну а может, стану солдатом удачи. А что – зовут. Будет ли на Донбассе большая война – не знаю. Но думаю, что не будет. Всех устраивает сложившаяся ситуация. Там еще рельеф характерный – встаешь на высотку – и видать километров на 30. Если большое наступление начнется, будет кровавая баня. Выход из ситуации я вижу один – политическое разрешение вопроса. Война там не поможет ничем. «Укропы», конечно, крутые бойцы, но ни Донецк, ни Луганск взять они не смогут. Они уже почти исчерпали свой ресурс. Раньше, пока был жив Мозговой, была идея. Была Новороссия. А сейчас все. Отдельно ЛНР, отдельно ДНР. У меня, кстати, и «военник» ДНРовский. Знаешь, огромная разница между передовой и Донецком. Там девочки ходят в коротких юбочках, мальчики спортом занимаются, люди ездят на машинках, клубики работают. Всем по барабану что в трех километрах у них «укропы». Хохлы они и есть хохлы. Главный принцип жизни у них: моя хата с краю. Им все равно, при какой власти жить. И я понимаю, почему они нормально устроились при Гитлере. А сам Донецк – очень красивый город, там только Киевскому району досталось, где аэропорт находился.

Настоящие люди

Ополчения больше нет – оно превращается в армию образца 90-х годов, когда советский запал уже кончился, а российский еще не начался. «Подшивы», строевые смотры, штатное расписание. Но вы же понимаете, что обрезанное отделение в семь человек это просто смешно? У меня во взводе был 21 человек! То есть, по сути, если вычесть мехводов и наводчиков БМП, получается по пять человек в отделении. Воевать вообще некому. Ополчение расходится по домам. Сейчас идет набор в местных военкоматах, потому что обещают зарплату 15 тысяч рублей. У лейтенанта, по-моему, 21 тысяча. Понятно, что при средней зарплате шесть тысяч люди идут. Но кто приходит? У меня мехвод на БМП был – бывший тракторист 1964 года рождения. И позывной у него был «Седой», потому что он, на самом деле, был уже седым дедом. У меня отец моложе! А рядом с нами стояли казаки. На голову больные ребята. Ходят без «броников» – у них их попросту нет. Как-то Серб научил их играть с отстрелом чеки гранаты. Чтобы она взорвалась в каком-то конкретном месте. Один доигрался – ногу оторвало начисто. Ну и пьют они крепко. Не дай бог никому.

В «Викинге» познакомился с хорошими пацанами. Есть там бойцы с позывными Боцман и Кирпич. Кирпич вот получил первый Георгиевский крест Новороссии – ему его еще Стрелков вручал. Он сбил самолет Су-25 из пулемета. Это герои, настоящие люди. Но таких там все меньше и меньше. Знаю человек пять таких.

Я ничуть не жалею, что поехал в Новороссию. Вот шел сегодня мимо офисного здания и представляю: там внутри стоят компьютеры, тянутся провода, все эти свитчи, роутеры… И понимаю, что я к этому никогда не вернусь. Лучше уж в Сирию.

Не бывает атеистов в окопах под огнем…

Поставили мы в итоге БМП на эту «высотку», а сами пошли «гулять» – на рекогносцировку местности. Прошли километра четыре. Там большой лог был, по которому течет ручей. И по карте должна быть деревня. Приходим – никакой деревни и в помине нет. Ну, понятно, карта-то 1981 года. Сели мы под кустиком тихонечко. Знаем, что по идее здесь должны быть «укропы». Ну я и говорю Боцману: «Это ж неуважение какое-то. Нас ведь ни разу даже не обстреляли». И вдруг слышим: «тук-тук-тук». АГС (автоматическая гранатометная система – авт.) заработал, а спрятаться-то негде – вокруг два склона, ямка да пара песчаных холмиков и ручей. Оказалось, что мы нарвались на взводный опорный пункт. А там у них АГС, «Утес» (крупнокалиберный пулемет – авт.) и человек 20 «стрелкотни». Вот и бегали часа три от укрытия к укрытию.

Слава богу, наши подключились – давай по «укропам» из «сапога» (СПГ-9 – станковый противотанковый гранатомет – авт.) бить. И БМП наша подошла поближе и поддержала огнем. Попадать не попадали, но хоть немного оттягивали от нас вражеский огонь. Вообще под обстрелом страшно. АГС же, если хорошо закопан, кладет гранаты одна в одну. И вот лежим мы и слышим шуршание над головой и взрыв. Потом следующий, уже ближе. Понимаем – пристреливаются. И потом давай бить длинными очередями. Как нам руки-ноги не поотрывало – непонятно. Ближайшая воронка в полуметре была. Оглядываемся потом – за нами все перепахано, справа-слева – тоже. Так я в Бога и поверил. Хотя был убежденный атеист. Потом наши подогнали артиллерию, и мы расслабились. Ну а ночью выползли.

Или еще. Ехали мы на позиции и в поле у нас сломалась БМП. Подогнали другую – у нее не работала пушка, и мы использовали как тягач. Бойцы должны были пересесть в третью машину, рабочую, а эти две отправить на ремонт. Стояли мы там часа три. Не успели отъехать метров на 500 – километров за 15 вижу вспышки. Гаубицы работают. Я на броне сидел – видно хорошо было. Оборачиваюсь, а на месте нашей стоянки залп ложится. А залп 122-миллиметровых – это открытие маленького филиала ада на земле. Если б не отъехали, там бы нас и похоронило. И даже следов бы не осталось. А потом «Грады» начали работать по линии фронта. Этими залпами в Тельманово мальчика убило.

«Мимометчики» и минометчики

«Укропы» научились воевать. Наши – «мимометчики», а у них – минометчики. Артиллерия бьет точно, офицеры выучили свою технику. Танкисты вообще умницы – мы пытаемся научить бойцов воевать так. Вот вам пример – выезжает танк из-за пригорка так, что только башня чуть торчит. Сектор обстрела у него идеальный, а нам в него не попасть. А если и попадешь – ему по барабану. Танк делает залп, тут же отходит для перезарядки, а на его место заезжает другой. Помню, заглохла у них одна машина – то ли с двигателем что, то ли мы попали удачно – там не разобраться было. Тут же два других танка встали ромбом, прикрыв товарищей бортами и прикрывали огнем, пока его не зацепили и не отдернули в тыл. Слаженная работа. А я своим танкистам чуть не расстрелом грозил – им хоть бы хрен. Дали нам в батальон танкистов. Идет бой. Мы смотрим – танкисты бегут. Мы им: «Что такое?». А они в ответ: «У нас прицел не настроен! Мы все равно не попадаем – так чего нам в танке сидеть?». Но тут моя вина – они говорили про прицел, но я велел им танк красить к боевому смотру. А потом их командиру не дозвониться было – тот четыре дня гулял где-то на свадьбе. Другие вообще не смогли завестись. А танкисты, преданные другой вообще роте, напились и ушли километра за полтора от танка. Мы подходим, а он открытый стоит. Угоняй – не хочу. Вот так вот и воюем.  

Есть у нас позиция в одной деревеньке – до «укропов» 1,5 километра. И за полгода не вырыто ни одного окопа. Ни одного! Я вспоминаю, как штурмовали чеченское Комсомольское (речь идет о боях во время КТО в Чеченской республике в 2000 году – авт). Так там все было в окопах, бетонных перекрытиях. Все, что можно было, превращено в огневые точки – и сколько они там продержались? К тому же многие наши крепко выпивают. Боремся с этим как можем, но всех не переловишь. Хотя из своей роты всех пьянчуг погнали.

Гонорар: две контузии

Снабжение хромает. Нам тут недавно дали на сутки на 17 человек три банки тушенки. Если бы не взяли у наших соседей крупы, сдохли бы. А так – домов брошенных по линии фронта – масса, где в подвалах соленья, солонина домашняя – многие там делают консервы из гусиного мяса. А что – все равно все сгорит. У нас был итальянец Парма. Как приехал – пармезана нам привез. Я его так наелся, что потом с туалета не слезал. Ведь белковой пищи-то нормальной нет, организм отвыкает. Витаминов тоже не хватало. Как черешня поспела, я мечтал стать дроздом и жить на этом дереве.

В начале лета выдали зарплату за март, но я и другие нормальные парни денег не брали. Кормят, и ладно. Могу сказать честно: кроме двух контузий за эту войну я ни хрена не получил. Но это был мой добровольный выбор. Как мы там живы остались – не знаю. Били по нам из САУшек, «Градов», минометов.

Потери у нашего батальона, кстати, были небольшие – обошлись почти без раненых и убитых. Наш комроты Боцман – грамотный мужик. Очень большие потери были, когда батальон отправляли на Спартак. Это еще до меня было. Они сдали позицию, и колонна попала под артиллерийский огонь. Человек 300 разом положили.

Музыка смерти и разрушения

Раз мы с Боцманом попали в переплет. Сдохла рация, и до своих никак не достучаться. Открываем телефон, заходим в соцсеть, указываем координаты куда бить, чтобы нас прикрыть. Интернет и мобильная связь там работает. Корректировали огонь через соцсеть: «Левее, правее». Так и остались живы. Под обстрелом бывали часто. Знаешь, самое плохое, когда бьют САУшки, выстрела не слышно. Зато снаряд подлетает с таким характерным шуршанием. Мину слышно, когда та подлетает – она визжит. И можно успеть спрятаться. Тут же – тихое шуршание, а затем – взрыв. Если услышал, то есть время упасть. А коли рядом с тобой рвется, то все. Когда же АГС работает, сначала слышится тихий хлопок, а потом секунд 10–15 такое нарастающее шуршание – Шшшшшшшш. И потом рядом – Бах! Первый как приехал, страшно очень было. Особенно когда «укропы» мины прямо в тебя кидать начинают. А потом ничего так. Тоже страшно, конечно, но уже привычно. Был у нас один болгарин – в блиндаже сидел, куда мина попала. Его каска спасла. Сейчас так и ходит: в трусах и в каске. Говорит: «Счастливая». А как обстрел начинается – даже если далеко – он в подвал «рыбкой» ныряет. А вообще у нас много всякого разного народа. Ну и развлекались, как могли. Например, «укропов» троллили на форумах. Какую-нибудь новость к ним закинем. Они: «кудах-тах-тах». А нам весело. А что теперь, плакать что ли? Мы же сами выбрали свою судьбу.

Записал Иван Громов