Путин в ООН показал, кто губит мир

Юбилейная сессия ООН вновь превратилась в калейдоскоп позиций и мнений. Форум, открывшийся в понедельник, 28 сентября, продлится до 3 октября. В прениях ожидается участие 144 президентов и глав правительств, а также свыше 40 министров иностранных дел стран-членов ООН. Но даже спустя 70 лет главная площадка мира по-прежнему похожа на собрание у подножия Вавилонской башни, где каждый говорит о своем. Турецкий премьер сенсационно «разоблачает» связи Башара Асада с воюющими против него исламистами, иранский лидер обвиняет США в терроризме, а представители третьих стран вынуждены извиняться за курьезные трудности перевода с туземных языков.

Этот весьма занятный фон все-таки не смог отвлечь внимание от «битвы титанов» – заочной словесной баталии президентов двух великих держав. Речь российского лидера, длившаяся чуть меньше 25 минут, заметно контрастировала с выступлением Барака Обамы. Если риторику последнего дипломаты назвали бы емким прилагательным «nice» («милое»), то слог Владимира Путина таковым назвать было сложно.

Такие выступления зачастую вызывают полемику уже в процессе своего оглашения. Они не всегда лицеприятны – как следствие, вызывают скандалы либо демарши (пример – демонстративный уход украинской делегации после анализа Путиным причин украинского конфликта). Словом, дерзкие и прямые послания от сильных мира сего на высоких собраниях не любят.

Президент России не стал великодержавно обозначать контуры нового миропорядка, предложив вместо этого мировому сообществу демократический путь «интеграции интеграций» – совместной выработки однозначно толкуемых и принимаемых всеми правил нового мироустройства, которые помогут созидать и объединять на прагматичной основе, а не строить заградительные барьеры в рамках однобокой «политики эксклюзивности».

Однако обо всем по порядку. На трибуне ООН Обама, очевидно, под впечатлением недавней встречи, пытался быть святее Папы Римского: собравшиеся наверняка по достоинству оценят его слова о том, что США нужна сильная Россия, что Вашингтон добился от Ирана готовности к диалогу и т.д. Президент США более получаса импровизировал, эффектно отрывался от написанного текста и даже пару раз сумел сорвать овации благодарной аудитории (в основном за Кубу). Но когда речь заходила об украинском кризисе или политике США в Южно-Китайском море (их поддержке провокаций в отношении КНДР и рассмотрения Китая как глобального конкурента), в ладоши никто не хлопал. Обама отметил правильность политики санкций как эффективного инструмента для диалога с неуступчивыми странами и привел примеры «разорванных в клочья» экономик мира. Вновь – в гробовой тишине. Прозвучали слова об исключительности американской демократии, реализовать которую получается не у всех, но это – проблемы «всех», а не Штатов. Покаяния за развал де-юре действующей Ялтинско-Потсдамской системы международных отношений, ее замену на Брюссельско-Вашингтонский односторонний миропорядок Обама не совершил. Напротив, американский президент вновь жестко обозначил, что Белый дом не найдет место для сирийского президента Башара Асада даже в переходном периоде от войны к миру.

***

Дав публике возможность остыть от впечатляющих успехов США в мире, шестым по счету мировым лидером на трибуне 70-й Генассамблеи ООН оказался Владимир Путин (Обама выступал вторым, китайский лидер Си Цзиньпин – четвертым).

В свойственной ему манере Путин рассказал собравшимся о главных принципах выстраданной Ялтинско-Потсдамской миросистемы и достоинствах самой ООН (представительность, легитимность, универсальность), а также очертил российские предложения по реформированию общемировых «правил игры».

Президент резонно отсек упреки лидеров ряда стран в том, что Совет безопасности ООН должен быть радикально переформатирован: мол, консенсус в нем невозможен из-за права вето, от которого-де надо отказаться. Но разногласия в ООН были на протяжении всех 70 лет существования этой организации, и это не повод глумливо говорить о том, что международный совбез нужно реформировать с чистого листа, забыв изначальные принципы его формирования. Путин в своей речи недвусмысленно указал: реформировать Совбез надо, но естественным путем, вслед за изменениями в мире, исходя из существующей конфигурации, выявляя проблемы и находя решения, без попыток расшатать авторитет Объединенных Наций. Естественно, и без перегибов про «чистый лист», который наверняка предложат написать самой человечной в мире заокеанской стране в обход мнения других государств.    

Вместе с тем современная Россия в лице Путина ясно дала понять: она готова к международному форс-мажору и будет принимать участие в процессах на международной арене даже в случае главенства на ней права сильного. В этом случае кое-кто рискует не собрать костей (этого Путин не сказал, хотя между строк читалось), но, выражаясь языком Обамы, это проблемы других.

Москва выступала и выступает за реальную свободу в мире, а не за демократию, за видимостью которой множится число протекторатов и зависимых территорий.

***

Львиную долю отведенного времени Путин ожидаемо посвятил обстановке в Сирии и связанным с ней темами (борьба с запрещенной в РФ террористической группировкой «Исламское государство», беженцы и «цветные революции»). Российский президент в очередной раз указал на пагубность экспорта революций и социально-политических экспериментов в неприемлемых для них условиях. Но бесцеремонное разрушение традиционных укладов жизни вкупе с неготовностью Северной Африки и Ближнего Востока к мгновенной демократизации привели к тому, что главные апологеты демократии из Старого Света  сегодня задыхается в пучине «нового великого, но горького переселения народов», кризиса экономики и собственного социокультурного регресса. Риторическое обращение к ним Путина («вы хоть теперь понимаете, чего натворили?») закономерно было произнесено в пустоту. 

Не могло не понравиться то, что Путин вновь во всеуслышание рассказал об «Исламском государстве» (ИГ) как выпестованном на Западе детище, которое собирались использовать в своекорыстных интересах против национального суверенитета ряда несогласных с политикой Вашингтона государств. Заигрывание западных спецслужб с исламским радикализмом, попытка поставить террористов себе на службу уже привела к трагикомичным последствиям, когда обученные американцами отряды боевиков сирийской оппозиция в полном составе вливаются в ИГ, оснащая его современным оружием. Парадокс о том, кто же кого использует на войне в Сирии, а также приглашение к арабским странам в широкую антитеррористическую коалицию под эгидой России президент заимствовал из озвученных ранее тезисов – в беседе с журналистом американской CBS Чарли Роузом от 26 сентября и на открытии Соборной мечети в Москве 24 сентября.

Настоящей пощечиной Вашингтону стало присоединение Ирака к созданной на днях Россией антиигиловской коалиции. Страна, с которой де-факто начался очередной односторонний, но не менее глобальный передел мира, в которую было вложено столько сил и средств, сегодня в большей степени благодарна за содействие Москве, нежели своим покровителям в Вашингтоне, и даже разрешила российским вертолетам доступ в свое воздушное пространство для поиска и уничтожения исламистов.

***

Будучи сторонником так называемой real politik, Путин не стал скрывать, что открытые намерения по соблюдению своих нацинтересов и честный подход к мировой политике уже стал поводом для обвинений России в ее растущих амбициях. «Как будто у тех, кто говорит об этом, нет вообще никаких амбиций», – заметил российский лидер под негромкий смех ряда делегаций (судя по всему, из числа сидящих ближе всех к трибуне представителей Африки и Океании).  

Весьма неожиданным было то, что Путин не ушел от заочной полемики по Украине и впервые за много лет осудил продолжающееся расширение НАТО на восток.

Подчеркнув возникновение серьезного геополитического кризиса в Европе из-за спровоцированного извне вооруженного переворота на Украине, российский президент указал на конструктивную роль Москвы в самом факте заключения Минска-2 (на что ушло порядка 28 часов непрерывных переговоров). Справедливо были проведены параллели между той же безответственной политикой американских партнеров на континенте и на Ближнем Востоке, когда под маской соблюдения прав человека одни именуются жертвами режима Асада и «умеренной оппозицией», а другим, на Донбассе, оказывается в праве на жизнь и конституционно игнорируются их законные интересы.

***

На мой взгляд, критическую массу замечаний Путина органично дополнил и экономический упрек Кремля в адрес заокеанских партнеров. На минуту показалось, что Россия пожаловалась на неудобства санкций: мол, нарушение принципа свободы конкуренции и инвестиций не отвечают стандартам демократической экономики в мире. В этом ключе Путин говорил несколько о другом, отметив эгоизм Вашингтона и указав на откровенное нарушение норм ВТО со стороны американцев, которые в обход общих правил по-прежнему считают себя равнее равных и ведут сепаратные переговоры с Европой (читай – с ФРГ) о форсированном заключении Трансатлантического соглашения о торговле. Напрямую об этом сказано не было – уровень встречи и этикет не позволяют делать столь громких заявлений, но намек был очевиден. В качестве альтернативы политизированному подходу Путин привел российско-китайское сотрудничество (совмещение планов Евразийского экономического союза со стратегией «Нового шелкового пути»).

В завершении Путин сделал реверанс Европе, заговорив о проблеме глобального изменения климата и необходимости снижения парниковых выбросов в атмосферу. Российским президентом был озвучен ряд мер, способствующих гармонизации технократического подхода к биосфере. Комментировать этот аспект не буду, но судя по тому оживлению, которое охватило французскую делегацию, эффект от предложений России, от нашей заявки на первенство в глобальной повестке дня по самому широкому кругу вопросов, очевиден.

***

Конечно, монолог Путина не походил на знаменитую Мюнхенскую речь-2.0: выдержанный стиль и сбалансированность явно помешала проявиться той пассионарности, с которой президент восемь лет назад говорил о пагубности блокового мышления. 

Вместе с тем, оправдались ожидания «Колокола России» о том, что Путин не упустит возможности раскритиковать ближневосточную политику Вашингтона на примере сирийского кризиса.

Слова Путина в ООН наверняка еще какое-то время будут живо обсуждаться мировым сообществом. При этом парадоксально, но факт: хотя оригинальных тезисов выступление российского лидера не содержало. Обо всем сказанном Путиным наша дипломатия последовательно и на разных уровнях говорит уже много лет. Понятно, что глава любого государства, как правило, не артист оригинального жанра, и словесной эквилибристики от него не ждут. С другой стороны, понятно: когда лидер одной из великих держав говорит о судьбах мира с такой мощной трибуны как ООН, даже дежурные фразы приобретают иное звучание, становятся объемнее.  

В таком контексте для нас становится более очевидным, кто среди наших партнеров стремится видеть в России сбалансированного союзника, а кто открыто раздражен усилением роли нашей страны в мировых делах.

Вероятно, поэтому предстоящая очная встреча Путина с Обамой в Нью-Йорке пройдет безрезультатно, «на ногах». Оба лидера весьма четко и недвусмысленно донесли до Объединенных Наций суть политики великих держав на ближайшие годы. Исходя из услышанного, можно сказать, что основа для компромисса пока не просматривается. Россия и США не сделали даже символических шагов навстречу друг другу. Можно предположить, что подобной основой в скором будущем станет Сирия, которая все же в мировой повестке дня занимает куда более видное место, чем замороженный пока конфликт на Украине. Хотя Обама и говорит: диктатор Асад убил десятки тысяч людей. С другой стороны, хозяин Белого дома не может не понимать: только народ Сирии правомочен достичь политического согласия о будущем своей страны. С «умеренной оппозицией» или еще с кем-то – не так важно. Важно то, что Обама в душе понимает правоту российского коллеги: без Асада как легитимного представителя народа Сирии достижение такого компромисса невозможно, а значит, волей-неволей да и придется сесть за столом переговоров с Кремлем, несмотря на явный снобизм в сторону Путина. Пусть так, нам не привыкать. Главное – пусть будет по-нашему, и площадка для потенциального сирийского урегулирования будет создана с нашей подачи.

Александр Андреев