Пока ИГ медийно, оно непобедимо

Последние полтора года в стремительном новостном потоке событий, связанном с ситуацией на Ближнем Востоке и особенно – с сирийским конфликтом – львиная доля внимания журналистов приковано к «Исламскому государству» (ИГ), чья деятельность законодательно запрещена не только в России, но в ряде других стран мира.

Конечно, никакие формальные запреты не смогут выдавить из актуальной информационной повестки дня многолетнее противостояние джихадистов и им подобных «умеренных оппозиционеров» режиму Башара Асада. Очевидно, что и нам не нужно пытаться делать это, поскольку в рядах боевиков-исламистов окопались и комфортно чувствуют члены себя солдаты удачи из «Имарата Кавказ в Сирии», в прошлом – активные участники северокавказского бандподполья. Россия как никакая другая страна должна пристально следить за их передвижениями и делать все, чтобы они никогда не вернулись назад. Но если для нас информированность о действиях террористов – основа стратегии по их ликвидации, то для Запада это реалити-шоу. Своего рода, последний герой или смертельная битва: какой из злодеев окажется сильнее и кого в итоге надо будет бомбить американской коалиции, покажет война на истощение внутри Сирии. Хочется верить, что первые бомбовые удары российской авиации по ИГ это недальновидное созерцание завершат.

Поэтому в ожидании хороших новостей от ВВС России с сирийского фронта обратимся к развернутой в западных СМИ масштабной информационной кампании вокруг ИГ, реальные цели которой выявить не так просто. Не то это неумелая антиигиловская пропаганда, не то сознательная раскрутка радикальной группировки, которая случайным инфо-отбором была назначена главным мировым злом среди прочих террористических банд.

Четвертая власть творит государства

Какими бы ни были цели заокеанских медиа в концепции «управляемого хаоса», с пятилетием сирийского конфликта их можно считать выполненными.

Стараниями влиятельных СМИ в нашем сознании в реальном времени формировалось определенное понятие о боевиках-исламистах не как об оголтелых фанатиках, желающих вечно сеять страх и скрываться, а как о политиках, стремящихся диктовать свою волю миру наравне с другими участниками глобализации. Незаметно для себя мы стали представлять ИГ не как подпольное террористическое образование, а как новое государство, превратившееся в актуальную пугалку покруче «Аль-Каиды».

Само понятие государства, употребляемое американскими вещательными гигантами по отношению к террористам, изначально легитимировало их право на длительное существование. Судите сами: сегодня на контролируемых ИГ территориях нет поголовного насилия над местными жителями и вакуума власти, иначе джихадисты потеряли бы основу для своей деятельности. Откровенный бандитизм хотя и практикуется («черная» археология, похищения людей), но все же дополняется окологосударственными признаками – примитивными формами налогов (на перевозку грузов через зону влияния боевиков, на жизнь – в отношении людей Писания), системой денежных переводов по миру (хавала) и подобием промышленной политики. Последние полтора года, понимая отсутствие прогресса в борьбе с Асадом, игиловцы стараются закрепиться на удерживаемых землях. Для этого боевики сознательно стараются пленить больше специалистов по наладке нефтедобывающего оборудования, а также зарубежных геологоразведчиков.

Дело в том, что помимо традиционного нефтегазового ресурса, который в совокупности дает ИГ до 2 миллионов долларов ежедневно, террористы имеют в распоряжении крупное фосфоритовое месторождение Акашат, расположенное в иракской провинции Анбар. На торговле фосфатами исламисты уже пять лет получают среднегодовой доход в 50 миллионов долларов, упоминает арабист Надежда Глебова. Кроме того, западным спецслужбам известно, что представители ИГ наладили выгодный бизнес по продаже серной и фосфатной кислоты интересантам в странах третьего мира – даже с 50%-м дисконтом от таких сделок «Исламское государство» может получать до 300 миллионов долларов в год. Террористы несколько лет контролируют химические промышленные предприятия в иракском городе Эль-Каим, а также сеть цементных заводов на сирийско-иракской границе, что уже сейчас позволяет радикалам верстать свой бюджет хоть на трехлетнюю перспективу, как делают в любом состоявшемся государстве.

Мало кто сегодня вспомнит, как весной 2006 года никому не известная в воюющем Ираке группировка «Джамаат ат-Таухид аль-Джихад» объединила несколько банд, занимавшихся рэкетом, убийствами и религиозным экстремизмом, начав борьбу против США. Исламисты тогда сразу получили отпор со стороны американских оккупационных войск и на семь лет потерялись среди десятков сотен банд джихадистов по всему Ираку.

За время иракской войны, а затем сирийского кризиса американское телевидение, пытаясь манипулировать общественным мнением в мире, не выделяло кого-либо из среды джихадистов всех мастей, выдавая всех их за «умеренных повстанцев» и «светскую оппозицию». Хотя смешно полагать, что за семь лет войны (с 2006 до 2013 года) ни одна из исламистских групп не приблизилась по своей мощи и опасности к «Исламскому государству». Но ведь не сделали же иноСМИ непобедимого монстра из той же «Армии Махди» Муктады ас-Садра, в 2007 едва не устроившей региональную партизанскую войну против американцев в Ираке!

По мере того, как меняющийся мир, в понимании Вашингтона, требовал более актуальных, чем «Аль-Каида», и еще пугающих по своей непредсказуемости и жестокости симулякров, заставляющих планету сплачиваться под эгидой американцев, на авансцену вышел подзабытый «Джамаат», успевший поссориться с сирийской ячейкой «Аль-Каиды».

Как следствие, не заставил себя ждать и первый крупный военный (и сопровождающий его информационный) успех боевиков. В июне 2014 года радикалы, проведшие ребрендинг и ставшие «Исламским государством Ирака и Леванта» (ИГИЛ), заняли несколько городов Ирака, включая Тикрит и второй по величине Мосул.

Примерно тогда западные СМИ начали тиражировать картинку с нескончаемыми караванами из захваченных у иракской армии автомобилей, в кузовах которых сидели исламисты с полным боекомплектом и экипировкой, грозившие в считанные дни дойти до Багдада. Европейские журналисты моментально подхватили тезис о новом ближневосточном халифате с населением в шесть миллионов человек и условными границами от провинции Алеппо на севере Сирии до провинции Дъяла на востоке Ирака. Одновременно «эксперты»-комментаторы в эфире BBC и CBS каждый вечерний прайм-тайм сбивчиво рассказывали миру о внезапном появлении новой угрозы, приклеили ей звучный ярлык государства и  непременно заявляли: мол, мы не знаем, откуда в иракской пустыне возникли бородачи в повязках, но раз это радикалы, говорящие об исламском фундаментализме, они скоро окажутся в Сирии и после обязательно захватят мир. Закономерный вопрос, почему мировое сообщество должно бояться именно этих людей, а не, скажем, сирийский филиал «Аль-Каиды» в лице «Джебхат ан-Нусры», повис в воздухе.

Скажи СМИ, кто твой враг

Ответ на него прозвучал после «арабской весны» в Северной Африке и на Ближнем Востоке, когда США излюбленным «цветным» инструментом убирали неугодные политические режимы. К концу 2013 года к таковым в американском Госдепартаменте стали причислять и собственного ставленника в Ираке – премьер-министра шиита Нури аль-Малики. Недовольство вызывало как его открытая критика программ подготовки иракской армии американскими советниками, так и коррупция и семейственность, по которой все привилегии в постсаддамовском Ираке получали шииты, но не сунниты. Планам США по превращению Ирака в успешную конфедерацию, ближневосточный аналог Швейцарии, не удался. Потребовалась сила, способная дискредитировать аль-Малики, а заодно и провести эффектное пугающее воздействие на весь остальной мир.

Вашингтон решил действовать исподволь и чужими руками. Ставка была сделана на дестабилизацию «суннитского треугольника» и врагов аль-Малики на западе Ирака. Во время американского военного присутствия волнения в этом регионе удавалось гасить, и он не был излюбленной точкой западных военкоров: особо эффектные кадры там снимать не получалось. Но спустя полтора года после вывода регулярной армии США из страны в «суннитском треугольнике» было оставлено новейшее вооружение, а бывшие офицеры армии Саддама Хусейна внезапно вспомнили свой боевой опыт.

В итоге несколько дней подряд эфир мирового ТВ заполняли кадры с американских спутниковых каналов, где показывали едущих к Багдаду исламистов, а в интернете на многих языках мира мгновенно размножились их пропагандистские сообщества.

Запад довольно быстро забыл о лидирующей роли суннитской группировки «Джайш аль-Муджтахиддин» (активистов боевого крыла бывшей правящей партии БААС) в походе на Багдад. Из-за океана весь мир был свидетелем того, что на правительственную иракскую армию якобы наступает именно непонятное «Исламское государство», а не суннитские сподвижники почившего Саддама. Не могу сказать, что террористов из ИГ в знаменитой автоколонне на Багдад тогда не было. С ухудшением отношений между аль-Малики и Вашингтоном в начале 2014 года под контроль боевиков неожиданно часто стали попадать такие крупные города, как эр-Рамади и аль-Фаллуджа, но всякий раз их отбивали обратно иракские силы безопасности. Но тогда Запад и его прессу больше интересовали события на Евромайдане. Поэтому в 2014 году январская «презентация» ИГ, по сути, не состоялась. Боевики дождались традиционно «мертвого» на новости летнего сезона – и мир получил флаг джихадистов над Мосулом.

Западные медиа с помощью хэштегов принялись активно «вытаскивать» ИГ в топы мировых интернет-рейтингов, привлекая все больше внимания к организованным сторонниками группировки группам в соцсетях. Допускаю вероятность, что если СМИ не сами подхватили этот тренд, им кто-то «подсказал».

В ситуации с джихадистами интернет и телевидение сыграли весьма заметную роль. С их помощью радикальная исламистская группировка получила даже политическое влияние.

Как правило, известность сулит повышение финансового благополучия. По мере узнаваемости бреда «Исламское государство» самостоятельность боевиков, на первом этапе всецело зависящих от спонсорской поддержки из Катара и Турции, заметно выросла. Сегодня нельзя на сто процентов полагать, будто катарские власти или турецкие спецслужбы жестко держат ИГ под контролем и осведомлены о его следующих шагах. В мире сложилась ситуация, когда теперь хвост виляет собакой. Прямо как с Лениным в истории про немецкое золото для революции. Отсюда в реальности не ЦРУ создало «Исламское государство» в том виде, в котором мы знаем его сегодня, а медиа, которые поддержали образ непобедимого хаоса.

Медиа-рекрутинг с кривыми лекалами

«Исламское государство» должно быть многим обязано западным медиа. Не будь CNN или Sky News, мир не узнал бы о проведенных радикалами чудовищных зверствах и массовых казнях безвинных людей. Сомнительная слава ИГ, транслируемая в ежедневных репортажах, освобождает квази-государство от еще одной присущей ему функции – самостоятельно вести пропаганду о своих «успехах». Регулярным устрашением зрителя занимаются сегодня именно зарубежные телеканалы, щедро снабжая аудиторию невероятными подробностями и фактами об ИГ. Появилось множество документальных лент, косвенно оправдывающих деятельность террористов: куда ни посмотри, кровавое средневековье бандитов преемственно связывается с исламом, с почти «естественной» борьбой с неверными, бесконечным джихадом и так далее. Слушая с общедоступной трибуны информацию о «праведности» ИГ и его приверженности идеям халифата, благословленного некогда Пророком Мухаммедом, молодые мусульмане (и не только они) волей-неволей начинают интересоваться фундаментализмом, пропагандой террора, пополняя ряды фанатичных убийц. Многих из них, в том числе девушек вроде Вари Карауловой, эта максималистская установка на подражание противостоящему Западу «освободительному движению» непобедимых борцов за правду однажды приводит в тренировочный лагерь близ Алеппо.

Не так давно эту тему в интервью с «Колоколом России» развивали эксперты-востоковеды Гейдар Джемаль и Араик Степанян. По их мнению, в современном обществе, несмотря на технократизм, для антиглобалистов и просто романтиков по-прежнему актуален тезис: если хочешь знать, где самая праведная из всех правд, слушай, в каком направлении раздается критика. Парадоксально, но в этой логике действуют не только несовершеннолетние безбашенные романтики, но и матерые уголовники, стремящиеся с помощью узнаваемого бренда «Исламское государство» усилить собственную значимость. С поддержкой эмиссаров ИГ эта тенденция сегодня заметна в Египте, Алжире, в российском Дагестане, где к действиям местных террористов приковано особое внимание мировых СМИ, уже «заряженных» говорить о новых успехах радикалов.

Повышенный интерес медиа «Исламское государство» использует как чрезвычайно ценный ресурс. Именно под его воздействием группировка нарастила свой медийный потенциал, ориентировав его на восприятие западными медиа. Вот почему в эфире появился англоговорящий палач Джонни. Вот почему исламисты имеют в «съемочной бригаде» профессиональных монтажеров, ассистентов по звуку и гриму.    

Все это происходит на фоне того, как президент России убеждает мусульманское духовенство и страны Ближнего Востока сплотиться, активизировать работу во благо настоящего ислама, не имеющего общего с терроризмом ИГ.

Искажение реальности войны

Опасения «Исламского государства» были преувеличены с самого начала и продолжают оставаться таковыми на фоне того, что с нарастающей в мире нестабильностью возникают не менее опасные террористические группировки. В одной только Сирии помимо ИГ воюют «Сирийская свободная армия», «Джебхат ан-Нусра», «Исламский фронт», «Джунуд аш-Шам», «Джайш аль-Муджтахиддин», «Ансар ад-Дин» и другие более мелкие банды, которые способны потрепать спецслужбам «цивилизации» не меньше нервов, чем ИГ.

Наконец, пагубное влияние СМИ на ситуацию вокруг «Исламского государства» состоит в том, что они, искажая реальность, влияют на мировую политику. Чего стоит одн только любимая Белым домом классификация не только «сукиных детей», но и террористов, на своих и чужих, «враждебных демократии». Миф о «демократической сирийской оппозиции» до сих пор не рассеялся у некоторых представителей западного политического мира. С их подачи он по-прежнему усиленно тиражируется в медиа по всему миру. Понятно, что это происходит и ради оправдания провальной политики Вашингтона в Сирии, где коса «арабской весны» нашла на камень. Упрощенный подход и двойственность сильных мира сего в этом вопросе чреваты расползанием конфликтов по миру, о чем ООН недавно предупредил Владимир Путин.

Усиление «Исламского государства» – яркий пример того, каким образом медиа  могут формировать не только информационную, но и геополитическую повестку дня. Вероятно, степень этого влияния будет в полной мере очевидна после того, как «Исламское государство» начнет исчезать, раскинув по миру свои метастазы, которые на десятилетия переживут ИГ, как та в свое время «Аль-Каиду».

Но все это будет потом. Пока за довольно растянутым фронтом «Исламского государства» в мире не замечают, что почти все остальные группировки в Сирии – такие же «исламские государства», у которых просто «не получилось» ухватить свою звезду на западном медийном небосклоне.

Александр Андреев