Градостроительное безумие по-русски: многоэтажки и пустота

Не так давно президент России Владимир Путин поднял одну из важных, но, к сожалению, мало обсуждаемых в наших СМИ тему – сокращение и ограничение высотного крупнопанельного строительства в нашей стране. Глава государства заявил, что идея высотного строительства в России себя не оправдала, а наоборот, вылилась последнее время в долгострои и финансовые пирамиды. Это, в свою очередь, породило проблему обманутых дольщиков, вложивших свои деньги в квартиру на стадии строительства, однако годами вынужденных ждать свое жилье от нерадивого застройщика.

Типичным примером здесь является микрорайон «Южное Домодедово», возведенный печально известной компаний Су-155. Дело в том, то еще в прошлом году Су-155 была официально признана банкротом. По некоторым данным, на балансе компании в тот момент значилось, по иронии судьбы, 155 недостроенных объектов. В том числе вышеупомянутый жилой микрорайон «Южное Домодедово», который уже окрестили «подмосковной Припятью». И действительно, недостроенный микрорайон производит жуткое впечатление. Понаставленные в лучших традициях уплотнительной застройки дома являются одной из наглядных иллюстраций девелоперской жадности, когда из небольшого количества земли стараются выжать как можно больше квадратных метров недвижимости.

«Колокол России» уже публиковал материал, в котором весьма показательно отражен процесс превращения застраиваемого подобными микрорайонами Подмосковья в гетто со сверхуплотнительной застройкой. По сути, градостроительная концепция России живет, вернее, существует в соответствии с давно устаревшими нормами. В этом плане нам, продолжающим лепить высотные безликие коробки многоэтажен в своих городах, есть чему поучиться у США и Европы, отказавшихся от подобной практики еще 50 лет назад. К тому же сама концепция высотного строительства противоречит русской ментальности, одна из особенностей которой – расширение ареала своего обитания, простор и свобода. И многоэтажные муравейники этой концепции полностью противоречат. Но обо всем по порядку.

В России идея панельного микрорайонного домостроительства появилась на рубеже 1950-60-х годов, когда основная масса населения жила в весьма стесненных условиях, не имея собственного жилья. Проблему эту нужно было решать в кратчайшие сроки, строить нужно было много и быстро. При этом пришла в умы советских руководителей подобная идея с Запада, где идея микрорайона была тогда достаточно модной. В отличие от кварталов, где здания располагались вплотную друг к другу по периметру улиц (типичная старая застройка в центре российских городов), дома в микрорайонах ставились хаотично. При этом между постройками оставлялось большое пространство, которое было призвано создать ощущение простора и свободы.

В СССР данную идею восприняли «на ура», так как она в целом соответствовала концепции социализма. Панельные дома-многоэтажки должны были стать расширенной ячейкой советского общества, этакой коммуной, где жители сообща решали бы общие вопросы быта. А пространства между домами выполняли социальную функцию, позволяя жителям разных «домов-коммун» общаться друг с другом на одной территории, сделав ее одинаково своей для жителей всех окрестных домов. Идея, казалось бы, неплохая.

Однако на Западе подобные микрорайоны начали сносить уже в середине 1960-х годов. Концом эпохи крупнопанельного микрорайонного домостроительства стал снос микрорайона Прюит-Игоу в американском Сент-Луисе, состоявший из 33 11-этажных домов. Получивший на первом этапе кучу хвалебных отзывов район стал вскоре непригодным для жизни: белое население начало уезжать, широкие общественные пространства стали местом вандализма, а постоянные сбои и аварии в жилищно-коммунальном хозяйстве района стали типичным спутником жизни его обитателей. К тому времени недостатки микрорайона с высокоэтажной застройкой стали очевидны. Прежде всего, здесь вступает в силу психологический фактор. Широкие пустые пространства трудно освоить психологически – они воспринимаются не своими, а чужими. Не близкими, но враждебными, внешней средой в самом плохом смысле этого словосочетания. А многоэтажная монотонная застройка не самым лучшим образом сказывается на психическом состоянии людей. К тому же разделение городских районов на жилые и деловые создало огромные пробки, когда жители микрорайонов едут в центр города на работу. Типичный пример – Москва и область, застроенная микрорайонами без рабочих мест.

В СССР же строительство высотных микрорайонов продолжалось. Постепенно дома доходили до 20 этажей и выше. Однако никакими коммунами такие дома не стали. Люди, живущие в них, зачастую не знают даже соседей по лестничной клетке. В лучшем случае общение ограничивается приветствием. Что уж говорить про весь подъезд и, тем более, дом. То же касается и общественных пространств, ставших для спешащего к своему подъезду россиянина агрессивной и враждебной средой, которую хочется как можно скорее преодолеть, добравшись до своих четырех стен. Какое уж тут комьюнити?

Наоборот, подобные микрорайоны плодят индивидуализм в его худшем виде. И это при том, что русский человек по своей природе коллективист. Вспомните многовековую русскую социальную ячейку – крестьянскую общину. Люди в ней сообща решали все свои дела, как тогда говорили, «всем миром». Тому во многом способствовали тяжелые природные условия, когда добиваться успеха в сельскохозяйственных и иных работах можно было сообща, а также агрессивная обстановка на границах, что требовало напряжения общих сил для отпора врагу. Всё это у мыслителей и публицистов называлось по-разному – коллективизм, соборность и т.д. Однако несомненный факт – ощущение себя частью коллектива, участие в его делах, осознание себя как части того небольшого мирка, в котором ты живешь – всё это позволяло русскому человеку преодолевать многие препятствия в его жизни. Советское же государство, стремящееся из русского человека-коллективиста воспитать «суперколлективиста», в итоге потерпело неудачу, воспитав в наших людях только отвращение к нему. Показателем этого и являются неустроенность наших дворов, мусор, грязь и тому подобные «радости жизни», когда каждый отвечает только за свои четыре стены, а что творится за ними – его не волнует. Подобная ситуация «хатаскрайничества» – прямое следствие градостроительных ошибок советской власти.

Так почему в России продолжается возведение микрорайонов? Всё дело в нежелании застройщиков менять и так исправно приносящий доход метод застройки, а также попустительством властей к происходящему. Дело в том, что наши устаревшие градостроительные и санитарные нормы позволяют нам строить только микрорайоны. В этих нормах указывается, какое расстояние должно быть от дома до дороги, сколько зеленых насаждений должно быть между ними и т.д. «Наши нормы позволяют построить только очередное Бирюлево, очередной социалистический микрорайон. Возьмем дорогу. Дома от нее надо отнести на 24 метра – там тротуары, какая-то зелень. Два раза по 24 – это почти 50 метров. В результате получается широченный Новый Арбат. Это могло быть уместно где-то в центре мегаполиса, но у нас такие дороги получаются даже в небольших поселениях», – сказал в своё время архитектурный критик, член Архитектурного совета Москвы Григорий Ревзин. 

В итоге застройщик, теряя на этих нормах землю для строительства, стремится компенсировать это, увеличивая этажность постройки. В итоге мы получаем не просто обычный микрорайон, а типичный Шанхай. Более того, нормы эти постоянно нарушаются. Взять и поставить очередную многоэтажку прямо во двор микрорайона – обычное дело.

Помимо этого, как уже было сказано, российский застройщик продолжает гнаться за легким рублем. Большинство девелоперов не разбираются ни в архитектуре, ни в урбанистике. Стройка и создание нового городского объекта для них интересна лишь с финансовой точки зрения. Цепочка: вложил деньги в небольшой кусок земли – построил там как можно больше квадратных метров – продал – получил прибыль. А после нас хоть потоп, как говорится.

Так какова же альтернатива микрорайону? Варианта два – коттеджная и квартальная малоэтажная застройка. Коттеджная очень популярна в США («одноэтажная Америка»). В принципе, это типичный частный сектор с небольшими одноэтажными домами со своим собственным двором. Однако подобный вариант достаточно дорог. Что касается квартальной застройки, то оно продолжает доминировать в Европе. И когда-то доминировала в России. Посмотрите на центральные улицы наших городов – дома там стоят зачастую слитно друг с другом, выходя фасадом на тротуар, тогда как во внутреннем пространстве имеется общий для жильцов дворик, в который можно попасть с улицу через арку.  Приватное пространство в данном случае доступно только жителям дома. Там расположена зеленая зона, детские площадки и прочие объекты для досуга и времяпрепровождения. Подобный двор намного сильнее объединяет живущих в нем жителей, чем пустые, продуваемые ветрами дворы микрорайонов.

При этом при квартальной малоэтажной застройке получить квадратных метров можно зачастую не меньше, чем с многоэтажки в микрорайоне, так как в данном случае под квартал используется больше земли. Судите сами.

К тому же плюсы малоэтажного квартального строительства очевидны. Так, затраты на ремонт малоэтажной застройки значительно меньше. Плюс фактор безопасности – при любом пожаре эвакуировать людей с высотки 15-20 или более этажей весьма проблематично. К тому же со временем, когда дома будет необходимо снести, сносить малоэтажные постройки гораздо легче, нежели высотные здания. Ну и фактор эстетики, конечно, тоже имеет свое влияние. Посмотрите на окраины наших городов – они все как один невзрачные и депрессивные.

И никакого безумного высотного Шанхая. И когда в российских городах придет время сносить старые советские многоэтажки, на освободившейся земле нужно будет строить что-то еще. А выбора два: или поставить на место старого новый дом, сохранив при этом микрорайонную планировку вокруг него, или попытаться реконструировать это место под квартальную планировку, построив на месте бывшего пустыря вокруг старого дома новый малоэтажный дом, а то место, где раньше стоял старый, сделать внутренним двором. Вот только возможно ли это? Ведь для этого придется вырубать растущую на этом месте растительность, а протесты экологов и местных жителей не заставят себя ждать. И они будут по-своему правы. В любом случае проблема не простая. Но решать этот вопрос всё равно придется.

Так или иначе, но России давно пора изменить приоритеты в градостроительстве. И хочется надеяться, что смена парадигм в этой области уже не за горами.

Иван Прошкин