Сергей Моисеев: В Новороссии зреет новая элита Русского мира

Председатель харьковской общественной организации «Русь Триединая» рассказал «Колоколу России» о своей поездке на Донбасс.

Публициста, общественника, издателя и украинского политэмигранта Сергея Моисеева очень ждут в родном Харькове. Ждут, в первую очередь, сотрудники СБУ, а также фашиствующие «укропатриоты». Но он не торопится доставлять карателям такую радость, а потому предпочитает маршрут Россия – Донбасс, помогая единомышленникам, которые сражаются за независимость от киевской хунты. Корреспондент «Колокола России» узнал о впечатлениях Сергея от последней поездки на Восток Украины.  

«Колокол России»: Насколько мне известно, целью вашего путешествия была передача собранных средств в помощь восстановлению храма преп. Серафима Саровского, что в Горловке – в непосредственной близости от зоны разграничения. Наверняка вам удалось побывать и в Донецке… Но давайте по порядку – легко ли нынче пересечь границу между Россией и ДНР?

Сергей Моисеев: Границу пересекли без особых проблем, хотя досматривали нас на российской стороне дотошно. А вот коллеги – пограничники ДНР уделили нам куда меньше времени. Очевидно, у двух сторон общая база данных по сомнительным личностям и в народных республиках россиянам доверяют. Бросилось в глаза, что со стороны Украины пропуска в Россию ждала длинная вереница фур – железнодорожное сообщение, как известно, сейчас не налажено, потому вся торговые «караваны» идут через автотрассу.

И все-таки долгого стояния в очереди не было. Мне доподлинно известно, что при пересечении украинских блокпостов жителям ДНР приходится ждать по 12 и более часов – в жару или холод такое ожидание становится для кого-то смертельным. Можно пробраться и без очереди – но за определенную мзду. В общем, все познается в сравнении…

КР: До Донецка добрались без приключений?

С.М.: Без происшествия не обошлось. Еще по дороге в Ростов у нашего автомобиля разорвало глушитель. В пути его кое-как отремонтировали, но не довели дело до ума. Поэтому уже на Донбассе нас направили на ремонтную базу ополчения. Увиденное там поразило наше воображение.

Донецкие кулибины научили гранатомет стрелять не на 800 метров, а на целых три километра. Более того, приспособили его под стрельбу минами. На рембазе также восстанавливают поврежденные снайперами крупнокалиберные пулеметы «Утес», готовят недорогие, но эффективные «сюрпризы», для которых нипочем активная броня украинских танков.

Но при этом местным умельцам не очень весело – им приходится выполнять фрезерные работы на токарном станке. Оказывается, территория базы находится в введении олигарха Рината Ахметова, а он запретил пользоваться фрезерными станками. Кстати, я так же заметил, что все объекты Ахметова в Донецке странным образом целы и невредимы, а рядом с ними – разбитые ДК и кинотеатры. Странная история выходит: люди воюют по-настоящему, отдают жизни за Донбасс, а где-то за их спинами идет торговля.

КР: Вообще, по логике, если республика именуется «народной», то никакой монопольной власти олигархов там в принципе быть не должно…

С.М.: Да, известно, что Ахметов был ярым противником штурма ополчением Мариуполя, и как раз на этом этапе наше наступление захлебнулось. И налоги все его предприятия платят в казну Украины. Он, конечно, что-то дает Донбассу, иначе вообще не удержался бы у власти, но тем не менее, продолжает действовать в собственных интересах.

КР: Вернемся к вашей поездке. Какими вас встретили Донецк и Горловка, какие остались впечатления от уровня жизни людей?

С.М.: В Донецке все улицы и дороги в билбордах, работают фонтаны. Заметно, что за городом, особенно его центральной частью, очень следят. Сердце Донбасса даже напомнило мне Москву. Несмотря на тяготы военного времени, жизнь в городе налаживается.

А вот Горловка – ныне приграничный город – произвела иное впечатление. Во-первых, не по каждой дороге можно до нее добраться – некоторые пути перекрыты блокпостами ополчения, за которыми уже стоят ВСУ. Во-вторых, там царит известная «мерзость запустения» – на многих клумбах нет цветов, газоны не стригут, не кладут свежий асфальт, не меняют рекламные объявления… Часто можно увидеть разрушенные дома, попавшие на линию огня украинской армии. Словом, там в полной мере ощущается тревога первого оборонительного рубежа.  

Что касается уровня жизни, то сейчас это, как вы понимаете, болезненная тема. Если ты не служишь в ополчении или не работаешь на шахтах, найти какую-то иную подработку на Донбассе почти нереально. Один из моих товарищей в Донецке живет на 5000 руб. в месяц, у него трое детей, ожидается четвертый ребенок… Выживать как-то надо.

Хотя цены там в общем ниже московских – кофе можно попить за 20 руб., в автобусе, трамвае проехать за 3 руб. Стоимость продуктов первой необходимости также в среднем на 20-40 руб. ниже, чем в Москве. Однако при этом магазины пустуют, хотя все необходимое на прилавках вроде бы есть. И вообще людей в Донецке стало визуально меньше, не говоря уже о Горловке.

Единственный вопрос, который полностью решен у ополченцев – жилищный. В 2014-2015 годах в брошенных хозяевами домах наркоманы и уголовники, пользуясь общей неразберихой, обосновали свои притоны. Ополченцы же, к радости иммигрировавших хозяев, приводят дома в порядок, ведут хозяйство, что помогает кормить личный состав.

КР: А куда же деваются наркоманы?

С.М.: А наркоманы роют окопы на передовой и занимаются другими общественно полезными исправительными работами.

КР: Уровень жизни людей может существенно улучшить определенность в государственном статусе. Наверняка многие на Донбассе недовольны ходом реализации Минских соглашений, которую на данный момент можно охарактеризовать как нулевую.

С.М.: Неопределенность – это всегда неприятно, но самое главное, что при всех трудностях жители народных республик уже завоевали духовную свободу – морально их никто не угнетает. На всех административных зданиях реют флаги Донецкой народной республики, а не Украины. Денежный расчет идет в рублях, а не в гривнах.

Еще мне бросилось в глаза, что многие подъезды и стены домов в Донецке исписаны русскими надписями: «смерть украинскому фашизму!», «смерть жидомасону Коломойскому!» и все в таком духе. При общении с местными я не раз слышал такое мнение: все произошедшее – только лишь прелюдия, развязка еще впереди. В воздухе витает необходимость объединения Донбасса с Россией. Многие ополченцы родом из Славянска, из Мариуполя, и они готовы идти освобождать оккупированные украинцами области – Дружковку, Константиновку и так далее. У них только один способ вернуться домой – с оружием в руках.

КР: Вы общались с представителями властей ДНР? Как по-вашему, верно ли мнение, что все ходы им диктуются из Москвы?

С.М.: Из чиновников встречался лишь со своим харьковским другом, который работает в отделе по взаимодействию с прессой. Но по личным ощущениям не могу сказать, что у руководства республики сильно развит самостоятельный вектор. Основные средства на Донбасс идут из Москвы, как и гуманитарная помощь. Соответственно, выстраивается определенная вертикаль, самостоятельности в политических решениях местных чиновников мало. Единственное, что заметил – по Донецку развешано очень много билбордов с фото Александра Захарченко.

КР: Очевидно, глава республики готовится к будущим выборам… Кстати, как в Донецке относятся к его кандидатуре и текущей работе?

С.М.: Я слышал о нем разные мнения от ополченцев, больше было положительного, но думаю, что такой перебор с пиаром в любом случае опасен. На фоне массы нерешенных вопросов развивать культ личности просто опасно. Люди могут начать предъявлять к Захарченко завышенные требования, он окажется не в состоянии их выполнить – и что тогда?

КР: Как раз хотел спросить – в ходе поездки вы наверняка много общались с ополченцами? Что вынесли из этого общения, может быть, кто-то из защитников родной земли особенно вам запомнился?

С.М.: В Донецке я встретил пожилого священника – отца Бориса. Ныне он запрещен в служении, потому что предпочел не посещать базу ополченцев набегами, совершая требы и отпевая погибших, а сам взял в руки автомат и пошел в окопы. И знаете, несмотря на отсутствие возможности проводить службы, он приводит к вере множество молодых ребят, воюющих с ним бок о бок, доверяющих ему.

Важно отметить, что люди на Донбассе особенные. Человек, прошедший войну, видевший ее ужасы своими глазами, у него переосмысление ценностей происходит даже поневоле, если он раньше никогда об этом и не думал. Мы же в России в тепличных условиях до того разбаловались, что уже пускаемся во все тяжкие, не задумываясь о будущем страны.

Надо помнить, что Восток Украины – это форпост России, место борьбы за души всего русского народа. В России сейчас спокойно только потому, что есть крепость под названием Новороссия. Это благодаря ее защитникам у нас сейчас нет обстрелов, терактов и так далее, потому что украинские военные и их кураторы все внимание сосредоточили на Донецке и Луганске.

Бойцы ополчения – самоотверженные ребята, которые воюют не за страх, а за совесть. Они практически все пользуются позывными. И мне подумалось, что если Отечественная война – это война неизвестного солдата, то битва на Востоке Украины войдет в историю как война солдата безымянного. Сами ополченцы просили меня не называть их имен, потому что их родственники, близкие живут в Харькове, Одессе, Запорожье… Вот так и останутся в памяти прозвища-позывные, а имена забудутся даже соратниками.

КР: Сейчас мы видим, как украинские и западные СМИ день ото дня нагнетают обстановку, выставляя защитников Донбасса в худшем свете, разжигая войну в некогда едином народе. И их пропаганда хорошо работает. Параллельно раздаются голоса пацифистов с обеих сторон, утверждающих, что в нынешней братоубийственной бойне нет никакого смысла. Что бы вы могли им ответить и какие настроения в обществе царят на Донбассе?

С.М.: Смысл в том, что еще каких-то два с половиной года назад мы не могли себе такого представить: два миллиона крымчан вырываются из украинского плена после вооруженного переворота в Киеве, южнорусский народ продолжает битву за независимость. Это большой и трудный процесс, в котором сталкиваются старое и новое.

Мы знаем, что по традиции на Руси дети боярские должны были пройти горнило войны, иначе им не доверяли высокие посты в государстве. Когда закончилась Великая Отечественная война, еще 50 лет мирное небо обеспечивало поколение, познавшее все ее ужасы. Нынешняя российская элита формировалась в кровавых разборках 90-х годов прошлого века, а сейчас в Новороссии вызревает элита новая. В лихие 90-е братки готовы были проливать кровь за деньги, власть и роскошную жизнь, а ныне добровольцы проливают кровь желая послужить Отечеству.

Сейчас происходит как раз то, о чем писал русский философ Иван Ильин. В 90-е действовал принцип отрицательной селекции – побеждал самый коварный, отмороженный, продажный. Это можно посмотреть хотя бы на примере беспринципного мэра Харькова Геннадия Кернеса, который при любой власти умудряется держаться на плаву. И вот, впервые после ВОВ, начался обратный процесс.

Рождение новой и лучшей элиты России из числа тех, кто участвовал в Русской весне на Донбассе – уже необратимый процесс. Хотя многие из тех, кто в 2014 г. рванулись в бой по зову сердца, сейчас глубоко разочарованы последовавшими тенденциями, сдаваться они не намерены. Как заметил в разговоре со мной отец Борис из Донецка, – «Те, кому кажется, что они укротили и оседлали пассионарную волну русского самосознания, глубоко ошибаются». Это лучший ответ на вопрос о настроениях среди ополченцев.

Беседу вел Иван Ваганов

В материале использованы фото Сергея Моисеева