«Возьмите вещи, которые пахнут мамой…»

В Минсоцразвития Новосибирской области разработали зверскую инструкцию по отобранию младенцев у кровных родителей.

Этот год получается очень богатым на откровенные доклады и заявления родительских общественных организаций и сенатора Елены Мизулиной, посвященные теме внедрения ювенальной юстиции в России. Сомнений не остается – ювенальные механизмы у нас давно отлажены и теперь лишь набирают обороты. В рамках Десятилетия детства, объявленного после завершения действия национальной стратегии в интересах детей 2012-2017, правительство разрабатывает новую доктрину, обсуждения которой с замиранием сердца ждут родители, общественники, защитники семьи и детства. Ювенальщикам явно становится тесно в прежних правовых рамках, они готовятся проталкивать законы, дающие им чрезвычайные полномочия. А пока в столице летнее затишье – самое время бросить пробный шар на региональном уровне.

В марте прошлого года подопытными кроликами оказались жители Якутии, где местные чиновники и депутаты протащили закон «Об ответственном родительстве» (о чем подробно рассказывал «Колокол России» – прим. авт.). На сей раз не повезло жителям Новосибирской области, где Минсоцзащиты вознамерилось наделить органы опеки невиданными ранее правами по решению судеб родителей и их чад. Представленный документ составлен с грубыми юридическими просчетами, и вряд ли стоит думать, что чиновники этого не понимают. Просто на кону очень большая ставка – прозападные кураторы кровь из носу требуют двигать ювеналку в народ.

14 июня в Новосибирске состоялось заседание рабочей группы по проведению анализа практики изъятий несовершеннолетних из семьи в Новосибирской области. Как сообщает Православный Правозащитный Аналитический Центр, родительской общественности удалось не допустить принятия «Алгоритма экстренного изъятия детей», который предполагал бесцеремонное вторжение в жилище семей и насильственное изъятие детей сотрудниками полиции в течение двух часов после любого поступившего сигнала. Попытка продавить примитивную схему взаимодействия  заинтересованных ведомств (школы/поликлиники/органы опеки и попечительства/комиссии ПДН/полиция) провалилась. Но коварство разрушителей семей не знает границ – вскоре выяснилось, что это была лишь «проба пера»…

Реальный выстрел наповал для традиционной семьи подготовили спецы из Минсоцразвития Новосибирской области, разработавшие «Положение о порядке отобрания ребенка». Критерии для изъятия детей, приведенные в проекте документа, подразумевают введение полноценной ювеналки, в которой главная карательная функция возложена на органы опеки. Вдобавок авторы проявили богатую фантазию и наполнили ст. 77 Семейного кодекса РФ («Отобрание ребенка при непосредственной угрозе жизни или здоровью») новым смыслом. Не моргнув глазом, они приравняли к «непосредственной угрозе жизни или здоровью ребенка» такие критерии, как «отсутствие полноценного ухода за ребенком», «признаки применения физического или психического (!) насилия к ребенку или угроза (!) их применения», а также совершенно абстрактные «иные обстоятельства (?), создающие угрозу жизни и здоровью ребенка».

***

Родители Новосибирска (Родительский Комитет Новосибирской области, член АРКС) направили в Минсоцзащиты критический отзыв на данный «документ», указав на множественные факты ювенального произвола и задав ряд риторических вопросов:

- Данное Положение базируется на том, что оно разработано в соответствии со статьей 77 Семейного кодекса, однако по ходу документа все время делается ссылка на некое распоряжение органа опеки, согласно которому якобы может быть изъят ребенок из семьи при наличии опасности. Так, в п. 1.2 «Положения» говорится, что «отобрание ребенка из семьи осуществляется на основании распоряжения органа опеки».

В самой же статье 77 СК мы читаем: «Немедленное отобрание ребенка производится органом опеки и попечительства на основании соответствующего акта органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации либо акта главы муниципального образования». Ни о каких «распоряжениях органов опеки» тут речи нет. Решение об отобрании может носить только административный характер.

- Наличие признаков применения психического и физического насилия к ребенку или угроза их применения в п. 1.3. – крайне абстрактное описание опасности, которая грозит ребенку. Законные методы воспитания – «шлепки», крики, «поставить в угол» это насилие? Где об этом говорится в законодательстве? Понятия совершенно не раскрыты, потому трактоваться могут широко. По таким критериям отбирать детей можно у любых родителей.

- Делаются ссылки на наличие неких «иных обстоятельств, создающих угрозу жизни», что также недопустимо, поскольку под них можно подвести все что угодно – в данном случае необходимы конкретные критерии.

- При выезде и попытке зайти в жилище сначала сотрудники должны представиться, предъявить документы, получить разрешение на проход в дом от жильцов. Иначе это будет вторжение и жильцы вынуждены будут вызвать полицию. Это нигде не отмечается в Положении.

- Совершенно не правомерно помещение ребенка в медицинское учреждение без волеизъявления родителей, без вступившего в силу решения суда, без осмотра и заключения врача или медкомиссии, и постановки диагноза, требующего немедленной госпитализации.

- Акт, составленный по результатам осмотра комиссии, должен быть представлен для ознакомления родителям на месте, и должно быть разрешено снятие копии акта путем фотофиксации.

- В п. 2.3. опять делается ссылка на решение некой комиссии об отобрании ребенка и игнорирование волеизъявления родителей. Стоит указать, каким законодательным актом данная комиссия приравнивается к органу исполнительной власти?! Ст. 77 СК РФ, о которой громко говорится в первых пунктах Положения, предписывает обязательное наличие согласия главы муниципального образования.

- п. 2.6. — Определением жизнеустройства ребенка занимаются его родители, а не комиссии и не органы. Изъятие ребенка из семьи помимо воли родителей, согласно действующего в РФ законодательства, возможно только на основании распоряжения главы муниципального органа, а не на основании совещания между собой каких-либо ведомств.

- В п. 2.8. необходимо подчеркнуть ответственность лиц, сообщивших о вероятной угрозе ребенку. И о мерах ответственности за ложное сообщение или предоставление заведомо ложной информации в корыстных целях. Обязательно проведение проверки в отношении лиц, сообщивших об угрозе, установление личности, запись телефонного разговора либо письменное заявление из учреждений. Обратная ситуация, когда будут приниматься меры в отношении семьи на основании анонимных сообщений либо неизвестного происхождения предположений, неизбежно породит преступную практику и разгул коррупции в сфере попечительства и надзора за детьми, неправомерное вмешательство в дела семьи!

- Из п. 2.9 не ясно, кто издает правовой акт об отобрании, в какой срок. Откуда взялся срок в 7 дней, на каком основании родители лишаются своих прав, а дети должны быть фактически в заключении, вдали от родителей? Кто несет ответственность за непоправимый моральный вред, причиненный невиновным детям в случаях, если отобрание признается судом неправомерным, а угроза надуманной? Здесь должен быть установлен срок не более 1 дня. И об этом должны позаботиться прежде всего представители, защищающие права детей!

***

Даже беглого взгляда достаточно, чтобы заключить: инструкция новосибирского министерства антиконституционна и противоречит федеральному законодательству. Но особенно вопиюще выглядит приложение к ней – пособие для спецов, участвующих в «перемещении» ребенка из семьи. За невинным словом «перемещение», разумеется, скрывается изъятие чада у родителей.

Авторы не спорят, что «процедура отобрания» и ее последствия наносят ребенку психическую травму, но затем в циничной форме предлагают сгладить острые углы и успокоить малыша, дабы органы опеки могли без шума и пыли провернуть задуманное.

«Признайте чувства ребенка, которые могут у него возникнут в период перемещения (например, чувства страха, тревоги ребенка, его печали о людях, оставленных дома, и уверенности по поводу будущего). /…/ «Так случается, что иногда ребенку нужно больше поддержки, чем у него есть в семье, тогда государство принимает на себя заботу о нем и разрабатывает план оказания помощи его родным…», – вот такой пример обращения к жертве ювенальщиков дается в рекомендации.

Методисты предусмотрели указания даже на случай изъятия из семьи младенцев. Их щепетильность и трогательная забота о малыше, вероятно, навсегда отрываемом от кровной матери, сравнима разве что с добротой смотрителя лагеря в Майданеке, Треблинке или Дахау. Там тоже вежливо приглашали узников принять душ, после чего пускали смертельный газ.

«Необходимо говорить успокаивающе (очень маленький ребенок не поймет объяснений, но будет чутко реагировать на интонацию). Нужно предварять спокойными словесными пояснениями любые действия в отношении младенца: «сейчас я тебя возьму на ручки», «давай переоденемся» и т.п. Для младенца важны запахи, тактильный контакт кожа к коже. Чтобы уменьшить травму, важно взять вещи из ближайшего окружения ребенка: коляску, бельё, соски, игрушку, одежду, которая пахнет мамой. Чем больше ребенок сможет почувствовать вокруг себя знакомого, тем лучше», – говорится в инструкции.

Запах мамы, которую могут никогда больше не допустить к ребенку… Зато он временно успокоит малыша – в самом деле, ведь приемным родителям или иным выгодоприобретателям нужен здоровый организм, без психических отклонений. Пока он едет с неизвестными в новое место – пусть чувствует, что мама по-прежнему рядом. Ну а потом… человек, как говорится, ко всему привыкает. Вот такие практичные, потрясающие своим цинизмом советы. Неужели мы и в самом деле докатились до ручки? Неужели и вправду найдутся в нашей стране «специалисты», которые будут эту инструкцию неукоснительно исполнять?

Остается небольшая надежда, что Положение Минсоцразвития Новосибирской области так и останется бумажным проектом. Но от общей грустной тенденции не уйти – похоже, нам пора готовиться к новой волне ювенальных законопроектов, которые до предела ограничат права и снимут защиту с традиционной кровной семьи.

Иван Ваганов