О бедных поляках замолвите слово

В Европе, переживающей сейчас кризисный период, происходит самая масштабная со времен распада «восточного блока» переоценка ценностных ориентиров, вызванная как трудностями в экономике, так и размытием прежних социокультурных идеалов, казавшихся универсальными. Мировая турбулентность и желание внешних сил могут потребовать и от европейского континента «встряски» и  неожиданных внутриполитических изменений, вплоть до смены неформального лидера ЕС, давно выжидавшего «звездного часа».

Привыкшая к размеренности и контролируемым бюрократией процессам социально-политического онтогенеза тяжеловесная Европа привыкает жить в новых условиях – глобальная рецессия, беженцы, пугающая перспектива «газовой войны» из-за Украины... Пожалуй, более 25 лет назад столь же сильным для брюссельской элиты было неожиданное потрясение, связанное со сменой системы международных отношений и концом биполярного мира. Но тогда неожиданности были для Европы приятными и до большого расширения в 2004 году даже способствовали появлению новых форматов сотрудничества старого Запада и «новичков» из бывшего соцлагеря. Например, общую для западной и восточной Европы повестку дня много лет разрабатывал Веймарский треугольник – неформальный комитет франко-немецко-польского сотрудничества: согласовывал условия будущего расширения НАТО на восток, советовался на предмет единой дипломатической линии в отношении новой России и кроил экономическую «дорожную карту» для «поправевших» стран Центральной и Восточной Европы.      

Но времена меняются, и цикличность истории нередко превращает прежние инструменты солидарности в орудия борьбы между некогда верными партнерами по «сердечному согласию». Так, на мой взгляд, происходит с Веймарским треугольником, в котором Польша вскорости имеет все шансы потеснить Германию с позиции «рулевого» как этого союза, так и всей Европы.

Помимо социокультурных и исторических амбиций (мечты о возрождении могучей средневековой Речи Посполитой), не позволяющих полякам примириться с ролью «вечного второго» в общеевропейских делах, желание Польши стать лидером подогревается прагматичным расчетом и серьезной внешней поддержкой.

В Wikileaks давно уже можно почитать скандальные материалы о сотрудничестве польских спецслужб с частным американским экспертным агентством Stratfor, специалисты которого (в большинстве своем – отставники из спецслужб США) любезно снабжают Варшаву самыми точными прогнозами о геополитическом будущем Европы. Так, еще несколько лет назад в Stratfor спрогнозировали трудности еврозоны и советовали полякам продолжать их борьбу за сохранение злотого в качестве твердой валюты. Заокеанские эксперты задолго до «арабской весны» писали, что Шенгенская зона в будущем обречена, и Польше в этой связи следует уделять повышенное внимание безопасности национальных границ. Отчеты американцев сообщали, что пройдут времена единства Европы с размытыми политическими и экономическими барьерами, с исчезновением всего регионального и национального. Европ станет четыре: Западная, Восточная, Скандинавия и Британские острова, которые уже не будут так близки. Время от времени американский посол в Варшаве «сверял часы» с любым польским руководством, проверяя, насколько серьезно страна воспринимает рекомендации «старшего брата». С недавних пор можно утверждать, что, убедившись в реализации намеченного плана, Вашингтон начал поэтапно готовить Польшу к роли нового центра экономического развития политического влияния в ЕС.

Судите сами: в минувшем феврале Польша признана лидером среди стран НАТО по реализации совместных проектов в рамках политики безопасности и удостоена похвалы за политику (конечно же, визовую) в отношении России и «большую активность по демократизации» Белоруссии.

В последнее время официальная Варшава действительно предприняла ряд шагов, направленных на закрепление успехов своей внешней политики для  получения новых козырей в предстоящей схватке с Германией за лидерство в ЕС.

Наверное, о том, что у немцев скоро начнутся проблемы, аналитики Stratfor говорили полякам со времени их вступления в Европейский Союз. Тогда «цветные революции» на Ближнем Востоке были еще в проектах, и основное внимание уделялось негативным прогнозам на будущее единой валюты. В США полагали, что ориентированная на экспорт экономика Германии может сильнее других пострадать из-за кризиса Греции и волны евроскептицизма. Как следствие, ФРГ могут ожидать серьезные экономические потрясения, а значит, Польше следует быть готовой занять святое место верного союзника Вашингтона и лидера западного мира, отвечать заданным немцами стандартам, а кое-где, как в случае с Россией и украинским кризисом – превзойти их. 

Согласная на это Варшава начала медленный возврат к своей традиционной политике экспансии, когда ее дипломаты в лице тогдашнего исполнительного директора Новой атлантической инициативы в Вашингтоне Радослава Сикорского стали заявлять, что задачей минимум для страны является роль лидера группы посткоммунистических стран в Европейском Союзе. Первым этапом реализации этой цели стали дипломатические усилия Варшавы на Востоке. Так, польские политики проявили поразительную гражданскую активность во время «революции роз» в Грузии в 2003 году, первой «оранжевой революции» на Украине в 2004 году и резкой активизации Союза поляков Белоруссии в 2006 году, сопровождавшегося рядом громких скандалов.

Вторым этапом в возвышении новой Речи Посполитой стал запуск в 2006 году программы популяризации «национально-культурного ландшафта» – поддержки соотечественников, проживающих за рубежом, для создания благоприятного имиджа поляка внутри ЕС и в сопредельных странах (на западе Украины и в Белоруссии). Появились проекты вроде «карты поляка», включающие программы обучения в стране активистов общеевропейских молодежных структур, активное участие польской молодежи в интернациональных кампаниях в ЕС, спонсирование пропагандистского спутникового телеканала и радиостанций, вещание которых курирует Совет по телевидению и радиовещанию Польши. Кстати, в культурном и торгово-логистическом смысле в сферу польских интересов входит и российский Калининград, который с недавнего времени польские дипломаты втихую переименовали в «Крулевец» в «Исторической справке» на официальном сайте генконсульства Польши в Калининграде.

Напомню также, что именно польским МИД в свое время был предложен (с подачи Вашингтона и Брюсселя и при участии литовцев) проект «Восточное партнерство», по сути ставший продолжением антироссийского союза ГУАМ (Грузии, Украины, Азербайджана и Молдавии), который, впрочем, в августе 2008 года продемонстрировал военно-политическую несостоятельность.

Сегодня в рамках «Восточного партнерства» Польша курирует восточное направление, включающее Украину, Молдавию и Белоруссию. Прошедший этим летом саммит организации в Риге показал, что именно это направление развивается довольно успешно: и Украина, и Молдавия соглашение о евроассоциации все же подписали, в то время как южный фронт «партнерства» де-факто распался: Армения предпочла Европе Евразийский союз, а делегация Азербайджана по политическим мотивам в Риге и вовсе не появилась. 

Таким образом, интересы глобального Запада и местечковой Польши в новой геополитической реальности удивительно совпали. Интерес Запада – превращение постсоветских республик в энергоотмычку для сырьевой кладовой Евразии. Интерес Варшавы – под «крышей» Вашингтона и Брюсселя опередить Москву и окончательно закрепить за собой постсоветское пространство, а через него – лидерство во всем Евросоюзе.

Мы наблюдаем, как в Европе эволюционным путем происходит реализация проекта возрождения государства Сарматии в политическом (влиятельнейшая Речь Посполитая) и экономическом смыслах – на энерготранзитном пространстве, которое свяжет в единую инфраструктуру Черное и Балтийское моря.

Впрочем, подобный сценарий не устраивает не только Россию, но и традиционных лидеров Евросоюза и давних партнеров Польши по Веймарскому треугольнику – в первую очередь, Германию.

Немецкие политические элиты всерьез забили тревогу только после майских выборов нового президента Польши. Они обратили внимание, что победитель гонки Анджей Дуда в ходе предвыборной борьбы последовательно высказывался против многих начинаний, которые считаются общеевропейскими: против защиты климата, против конвенции о недопустимости насилия против женщин, против евро. Даже риторический отказ от этих ценностей в Берлине, по сути, расценили как покушение властей Польши на лидерство Германии в ЕС и разделяемых ею идеалов.  

Но Дуда выиграл, прежде всего, потому, что лидер партии Качиньский не видел шансов на победу для себя и выбрал более симпатичное лицо в качестве кандидата. Дуда подкупил как собственных избирателей (готовностью защищать традиционные национал-консервативные ценности католической Польши), так и американских кураторов. Последних в меньшей степени интересовали тезисы Дуды по внутренней политике. Госдепартамент обратил внимание на новый, решительный взгляд Дуды на европейские дела – в первую очередь, активная защита суверенитета Украины и слова о переформатировании «нормандского формата» и лоббирование Трансатлантического соглашения о торговле с США. И хотя программу нового польского лидера можно счесть умеренно антиевропейской, он всегда высказывался за принадлежность Польши к ЕС. Словом, идеальный в понимании Вашингтона кандидат на выразители нового политического мышления вместо «засидевшейся» Ангелы Меркель.

Меркель, в свою очередь, уже сейчас можно готовиться к явно наметившимся политическим переменам во внутриевропейских делах, которые станут еще более очевидными после парламентских выборов в Польше в октябре этого года. Если на них победят однопартийцы Дуды из неоконсервативной партии «Закон и справедливость» Ярослава Качиньского, то Польша не просто «поправеет». Опыт и выступления нового президента-консерватора показывают, что Варшава при возможном правительстве Качинского займет более критичную позицию по отношению к ЕС – по иронии судьбы, как раз сейчас, когда Еврокомиссию возглавляет поляк Дональд Туск, представитель визави Качиньского из партии «Гражданская платформа». С другой стороны, в Германии не могут не понимать, что  при всех разногласиях неформальная поддержка сильной польской власти на уровне Еврокомиссии  тоже считается для первенства ФРГ бомбой замедленного действия.

Хотя возможная смена правительства Польши означала бы и ужесточение политики в отношении России, что выгодно Евросоюзу в целом. Поначалу Польша вместе с Германией и Францией активно выступала за политическое решение в конфликте на Донбассе. Но вот уже почти год переговоры с Москвой ведут только немцы и французы, старательно избегая обострения отношений с Кремлем.

Нынешнее польское правительство этому не препятствует, хотя и подвергается резкой критике со стороны Качиньского. Нетрудно предположить, что его неоконсервативное правительство будет действовать более активно. А если его не привлекут к принятию решения, вполне возможно, начнет действовать в одностороннем порядке: ведь президент Дуда уже заявил, что он выступает за оказание военной поддержки Украине.                                                                 

Другая польская карта против Меркель – конечно, обострившаяся проблема нелегальной и плохо контролируемой миграции в ЕС.

Пока мигранты – это козырь, с помощью которого Меркель надеется еще больше усилить зависимость Европы от Берлина. Такого мнения придерживается большинство в нынешней политической элите Польши, поэтому ситуацию с беженцами Варшава будет максимально использовать себе на пользу.

Во-первых, в политическом ключе, что уже происходит в так называемой Вишеградской группе – неформального объединения Чехии, Словакии, Венгрии и Польши, созданного для решения общих проблем. В рамках «четверки», с начала сентября уже проведшей три встречи, польское руководство все активнее стремится навязать союзницам свои правила игры. Так, военные из Речи Посполитой уже пригрозили коллегам по Вишеграду ультиматумом: либо Чехия, Словакия и Венгрия соглашаются предоставить польской армии координацию усилий ради совместной обороны и единой политики в отношении беженцев, либо Варшава прекращает свое участие в объединении.

Не исключаю, что в скором будущем именно Польша, великодушно смилостивившись над просьбами Старой Европы, возьмет на себя функции по оказанию давления в вопросе мигрантов на слишком несговорчивых венгров. Провоцировать «цветную революцию» против «маленького диктатора»  – премьера Виктора Орбана поляки вряд ли будут, но подготавливаемое ими сильное дипломатическое и торговое воздействие по линии ЕС будет для строптивого националиста Орбана испытанием. Так, по предложению польских европарламентариев экс-глава МИД Бельгии Луи Мишель уже предложил коллегам рассмотреть вопрос о лишении Венгрии права голоса в Совете Евросоюза.

Во-вторых, свалившиеся на голову старушке Европе буквально из ниоткуда беженцы могут стать для Польши хорошим экономическим аргументом в ее скрытом соперничестве с Германией за лидерство в общеевропейском доме. Так, на чрезвычайном саммите ЕС по делам перемещенных лиц 23 сентября польские политики, скорее всего, объявят о том, что их страна не будет принимать у себя экономических мигрантов с Ближнего Востока и Африки, а займется только лишь размещением беженцев бегущих от войны.     

Еще три года назад в ФРГ было в общей сложности 200 тысяч беженцев. Теперь только до конца осени страна должна принять порядка 800 тысяч. Больше всех этим недовольны в Баварии: и не потому, что там немцы какие-то негостеприимные. Баварцы в отличие от официального Берлина не поддерживают стремление Меркель любым путем остаться у руля ЕС. В регионе понимают, что федеральное правительство за этой целью явно не рассчитало силы в приеме мигрантов, а в Мюнхене предпочитают все же руководствоваться цифрами, а не конъюнктурой. Минэкономики Баварии посчитало, что в этом году Германия потратила на размещение беженцев около 4 миллиардов евро, в 2016 году придется выложить еще порядка 7 миллиардов. Пару лет такие траты зажиточные немцы еще смогут себе позволить, однако потом ради содержания нелегалов (которые, конечно, по доброй воле из ФРГ больше никогда не уедут) придется сокращать другие статьи расходов, в первую очередь – социалку: образование, культуру, охрану окружающей среды, что чревато внутренним социальным кризисом в стране, который может обострится как раз под парламентские выборы осенью 2016 года.

Но ради благополучия беженцев Германия пока готова экономить на всем. Причем никто не даст немцам гарантий, что попытка адаптировать прибывающих в Европу беженцев закончится хэппи-эндом. Вся армия беженцев, стремящаяся в главную страну Евросоюза, даже со временем ряд ли превратится в квалифицированные трудовые ресурсы, столь нужные немецкой экономике.

В этих условиях Польша решает сразу две экономические задачи. С одной стороны, руками трудно адаптируемых нелегалов расшатывает возможности главного внутриевропейского конкурента, с другой – указывая на Германию, с помощью той же Вишеградской группы получает железные аргументы в пользу необходимости закрытия границ, а также против автоматических квот на прием беженцев странами Евросоюза. Польские власти, выполняя единые для Европы обязательства, готовы принять у себя 2 тысячи обездоленных. Брюссель, пока находящийся под влиянием немецкой политической верхушки, для Варшавы настаивает на 9 тысячах.

Добавить к этому активное противодействие польского лобби в ЕС реализации проекта «Северный поток-2» в обход Украины и в пику Германии – и получится целостная картина будущей эволюционной смены европейского лидера с минимальными потерями для нынешнего брюссельско-вашингтонского миропорядка.    

Германия получает «почетное» второе место в общеевропейских делах, оставляя за собой менторские функции внутри ЕС, Польша удовлетворяет свои лидерские амбиции, а США остаются крайне довольными стремлением нового европейского лидера проводить как можно жесткую политику в отношении России.

Не секрет, что в настоящее время и США, и Польша заинтересованы в предотвращении восстановления позиций России на постсоветском пространстве, а также в создании эффективного механизма давления на Евросоюз, особенно с учетом его зависимости от поставок энергосырья с Востока. В этом смысле обе страны особо раздражает энергополитика Германии и ее стремление решать кризис на Украине в течение долгих десятилетий, будучи приверженной букве закона, прописанной в «Минске-2».

Убрать раздражитель способна увеличившая за эти годы свой геополитический потенциал Польша, которая при этом может рассчитывать еще и на Вашингтон, заинтересованный в «нужном векторе» эволюции идеи Черноморско-Балтийского буфера между Россией и Евросоюзом под эгидой Варшавы и знающий, откуда поляки смогут инвестировать в экономику 70 миллиардов долларов, о которых еще в 2012 году горделиво говорил тогда польский премьер Туск.

Таким образом, на вопрос, станет ли Польша лидером Европейского Союза в ближайшем будущем, можно ответить утвердительно в случае, если:

1. Учитывая финансовые и социальные проблемы ЕС, проанонсированные три года назад Туском десятки миллиардов долларов будут действительно изысканы американцами и вскоре вольются в польскую экономику.

2. Постсоветские режимы будут и дальше тормозить давно назревший процесс своего политического/кадрового обновления и способствовать «обживанию» смысловой сферы подконтрольных территорий западной системой влияния.

3. Россия продолжит так называемую работу с соотечественниками на постсоветском пространстве в том же формате, что имеет место последние годы, а не использует, как в случае с Сирией, последовательную и прагматичную «мягкую силу».

Александр Андреев