Мишустин: Нас ждут ювенальные экспресс-суды и изъятие детей

В Совете Федерации россиян готовили к законодательному закреплению ювенальной юстиции.

В четверг, 27 октября, в Совете Федерации состоялись парламентские слушания под названием «Основные направления совершенствования семейного законодательства Российской Федерации на современном этапе». Что же это у нас за современный этап такой, что нам так необходимо срочно совершенствовать? Может, понятие семьи за последние годы претерпело какие-то серьезные изменения? Каких правовых норм так не хватает в нашем Семейном кодексе, во имя кого и чего планируются очередные нововведения? На эту тему «Колокол России» беседовал с координатором общественного комитета по защите традиционных и конституционных прав граждан в ГД ФС РФ, создателем движения «Родительский отпор» Николаем Мишустиным.

«Колокол России»: Николай, откровенно говоря, меня очень удивила повестка парламентских слушаний и рекомендации, которые по их итогам якобы советуют принять все их участники. Сам порядок обсуждения и рекомендаций был больше похож на добровольно-принудительный… Но давайте остановимся на самых сомнительных пунктах проекта федерального закона «О внесении изменений в Семейный кодекс РФ».

Николай Мишустин: Я до сих пор нахожусь в непередаваемом шоке после этого заседания. Во-первых, непосредственно обсуждаемый законопроект нам так и не предоставили, только выделили некие «концептуальные положения». С таким бредом сталкиваюсь впервые.

То есть родительскую общественность, экспертов семейного права на слушаниях в СФ заставили обсуждать кота в мешке. Из всех представленных пунктов предлагаемой концепции я могу согласиться лишь с одним. Мы уже 5 лет как предлагаем его в Госдуме – речь идет об обязательном предоставлении юридической помощи на стороне родителей при рассмотрении судом споров о лишении или ограничении родительских прав.  

Все остальное – это просто тихий ювенальный ужас. Но самое главное, меня потрясло, что в проекте резолюции сказано: все это одобряется в том числе Русской православной Церковью и известным общественным движением Родительское Всероссийское Сопротивление (РВС). Такое впечатление, что в погоне за кормушкой лоббисты ювенальной юстиции готовы просто на все. В том числе – торговать родительскими принципами, родительским доверием.

КР: Может, у страха глаза велики? Что из предложенного вас больше всего смущает?

Н.М.: Давайте начнем с самого страшного пункта: о наделении органов полиции полномочиями составлять акты об отобрании ребенка и передаче его органам опеки… Знаете, в Российской Империи при министре Столыпине были военно-полевые суды для террористов и мятежников. Теперь же нам предлагают ввести ювенально-полевые суды. Без суда и следствия, как на Западе, к вам в квартиру приедет вооруженная полиция и силой отберет ребенка. Сейчас к родителям заявляются представители опеки или члены комиссии по делам несовершеннолетних (КДН), и юридически подкованный, уверенный в себе человек может их не пускать в квартиру, требовать понятых, составлять акты, оспаривать каждое их слово и т.д.

Если родитель настойчив, прочитал хотя бы минимальную антиювенальную инструкцию, ему не составит труда «воспитать» по полной программе опеку и КДН, защитить свои права. А здесь уже будут вламываться силовики! Даже если родитель загородит проход, ему сразу начнут угрожать статьей «Неповиновение представителю правопорядка». Полиция у нас уже давно не имеет «ни креста, ни знамени», действует без совести и без чести, готова обращаться с народом хуже карателей-полицаев на оккупированных территориях. И мы увидим худшие образцы беспредела при отъеме детей – прямо как в фильмах о европейской ювенальщине.

Помните, в советское время у нас культивировался образ дяди Степы-милиционера, который помогал семье, детям, все к нему обращались с доверием? А теперь от полицейских патрулей на улицах российские семьи будут просто шарахаться, будет расти авторитет криминальной субкультуры…

КР: У вас есть основания полагать, что полицейские будут себя вести как полицаи?

Н.М.: Конечно, «Родительский отпор» уже занимался подобными случаями. Типичный пример – в одном провинциальном городе учительница зашла в гости к кормящей многодетной маме, а в семье у кого-то из родственников был день рождения. Сама мама не пила, но на столе учительница увидела бутылку. Тут же вызвала полицейских, которые жестко, с использованием дубинок забрали ребенка.

В Кунцевском районе Москвы недавно был чудовищный случай. Полицейские дубинками избивали мать по почкам, чтобы она обмякла, и только потом буквально отодрали от нее двух детей. Потом бросили этих детей в холодную кутузку, не кормили, не поили, они там в обморок падали. А утром их отвезли в инфекционку, где стали внимательно обследовать каждый орган не предмет возможной трансплантации. К счастью, нам удалось их найти и спасти.

Вот как работает наша полиция – и заметьте, пока это происходит в рамках ведомственных инструкций. Представьте, что будет, если она официально получит полномочия вмешиваться в семьи. Полицейские будут везде задействовать стукачей-помощников, чтобы повышать «раскрываемость преступлений», будут брать семьи тепленькими в теплых квартирах и выбивать палочные показания.

Не так давно я был в Краснодарском крае, зашел в местную прокуратуру и поинтересовался: откуда же у вас такой рост случаев изъятия детей – буквально за полгода вы уничтожили шесть семей! Прокурор ответил: «А нам спустили разнорядки – срочно дать показатели по семейно-бытовому насилию. Вот мы и собрали все случаи за последние 20 лет и начали обходить эти квартиры». 

КР: Какие еще предлагаемые нововведения вас впечатлили?

Н.М.: Рассмотрим пункт четвертый этой концепции – «Об уточнении круга лиц, правомочных инициировать в суде рассмотрение вопросов об ограничении или лишении родительских прав». На сегодня круг таких лиц в принципе отсутствует, никак законодательно не обозначен. К нему относятся только представители органов опеки, которые обращаются в суд по имеющимся вопиющим фактам.

Потому-то ЮЮ у нас пока не зверствует так, как на Западе, так как эти моменты еще не отлажены. Неслучайно предлагаемое «уточнение», а на самом деле – «расширение» круга таких лиц предусмотрено во всех соответствующих международных конвенциях. В том числе – и в утвержденной в России Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012-2017 гг. И под видом «уточнения» будут расширяться полномочия всевозможных коммерческих структур, которые задействованы в заработке на детях.

Мы это уже проходили – в роли доносчиков будут всевозможные западные НКО, которые отсасывают колоссальные бюджетные ресурсы, чтобы в каждую семью со своими рекомендациями приходили девочки со студенческих курсов и советовали родителям, как им жить, что им есть, во сколько им ложиться спать… Мы выяснили, что все эти зарубежные, грантоедские НКО теперь создали при Следственном комитете, полиции, прокуратуре свои комиссии, чтобы затем протолкнуть в Госдуме закон «О семейно-бытовом насилии». Это делается с чудовищной ложью, завышением статистики семейных преступлений. Эти комиссии стали подводить под нужную им категорию преступления абсолютно всех людей, у которых есть семьи. А у нас таких в стране 95%! Потому прокуратура и полиция и получают разнорядки от этих ручных, грантоедских комиссий.

Поэтому я считаю, что этот «уточняющий» пункт нужен лишь для того, чтобы в семью по закону мог вмешиваться кто угодно – начиная от школьного учителя и заканчивая различными социально ориентированными НКО. Если вы посмотрите на состав изъятых детей в интернатах, финансируемых этими НКО, увидите – более 90% ребятишек изъяты у биологических родителей за бедность, а круглых сирот там единицы.

Кстати, удивительно, что мое пособие многодетного отца в Москве едва превышает 1000 рублей… А знаете, какое здесь пособие у приемной семьи? В среднем от 40 тыс. руб. на одного ребенка! Государство само создает условия для распространения нищеты в родных, кровных семьях.

КР: Хочется найти хоть какой-то позитив. Ну вот, к примеру, пункт номер три, предлагающий предоставить право на общение с ребенком родителю, лишенного судом родительских прав…

Н.М.: Это тоже чудовищная идея. По действующему законодательству, родителя, лишенного прав, в контактах с ребенком в принципе никто не ограничивает, не прописаны никакие ограничительные механизмы. И многие ответственные приемные семьи, чтобы ребенок гармонично развивался, такому общению не препятствуют.

А вот всякие сектанты и извращенцы, которые зарабатывают на приемных детях – совсем другое дело. Я помню, как на одном из съездов приемных родителей в Госдуме пожилой приемный папа вдруг встал и начал орать на весь зал: «Срочно примите закон, чтобы кровные родители не могли приблизиться к своим детям, чтобы их сажали в тюрьму при первом приближении!» Я был потрясен: как некоторые приемные родители, оказывается, ненавидят кровных.

На самом деле под видом этого пункта, под этим благим предлогом – разрешить родителю общаться с ребенком через суд – будут прописаны обратные, запретительные механизмы, которых пока не имеется. В Европе уже давно именно так и происходит – детям, изъятым печально известной норвежской ювенальной госслужбой «Барневарн», обычно разрешают общаться с биологическими родителями не чаще двух раз в году.

КР: Ну а вот второе положение обсуждаемой концепции, предлагающее ввести в Семейный кодекс предупреждение родителей как наиболее мягкую меру ответственности? Его кстати, предложила модератор этих слушаний, сенатор Елена Мизулина. На сайте Мизулиной эта идея подается как весьма позитивная и антиювенальная. 

Н.М.: Мизулина как доктор юридических наук должна прекрасно знать, что у нас в КоАП давно имеется статья, которая за неисполнение надлежащих родительских обязанностей предусматривает штраф родителей. Эта и есть одна из самых мягких предупредительных мер. Зачем что-то подобное дополнительно прописывать в Семейном кодексе?

Скорее всего, это хотят сделать для полного узаконения системы отъема детей по западному образцу, как это на сегодня у нас уже прописано в законе о социальном патронате. То есть сначала семье выносится предупреждение, а если она не выполняет предъявленные условия – неизбежно последует принудительное изъятие ребенка. Семья уже не будет принадлежать самой себе, она повиснет на крючке у ювенальщиков. Да и в любом случае, данный пункт совершенно юридически не оправдан.

КР: Меня лично из всех предложенных в СФ изменений больше всего пугает намерение прописать в Семейном кодексе судебный порядок отобрания ребенка. Сейчас по закону органы опеки могут отнимать детей только в случае непосредственной угрозы жизни или здоровью, носящей прямой и явный характер. Для этого они должны иметь на руках распоряжение от муниципальных властей. Затем опека обращается в прокуратуру и начинается судебное разбирательство. Какой же еще «судебный порядок отобрания» нам предлагают?

Н.М.: Повторюсь, полной версии законопроекта нам не предоставили, а на слушаниях подробно раскрывать эту тему никто не стал. Скорее всего, изначально была позитивная инициатива – остановить внесудебное изъятие детей, предусмотрев для этого четкий судебный порядок. Но, как показывает практика, с учетом последних заявлений нашего верховного судьи Вячеслава Лебедева в Новосибирске, в этом случае правовой баланс будет нарушен не в пользу родителей.

Если сейчас в ходе процесса изъятия ребенка из семьи есть возможность подключиться общественникам, рассмотреть все обстоятельства дела и доказать, что это было совершено безосновательно, то после этих изменений наше окно возможностей станет очень узким. По сути, речь идет о создании специальных ювенальных экспресс-судов, которые будут выносить постановления об отобрании детей в течении 1-2 суток после изъятия. После этого доказать что-то родителям, опротестовать такое решение будет практически невозможно… Вот какая зловещая конструкция тут заложена.

А ведь в идеале система изъятия детей из семьи (если им не грозит смертельная опасность, о чем вы говорили в задаваемом вопросе) должна работать исключительно через длительные судебные разбирательства, на которых надо рассматривать и оценивать все имеющиеся факты жестокого обращения. Ребенок в это время должен находиться в семье, а не в реабилитационном центре или инфекционной больнице. Вот тогда будет объективная состязательность сторон, которая в конечном счете разрешит конфликт в семье, пойдет ей на пользу, поможет сохранить семью. Изменить весь наш сыр-бор довольно просто, но никто не хочет принимать такие вот законы.

В итоге вместо решения всех актуальных семейных проблем мы получаем одобренное РПЦ и различными патриотическими организациями всестороннее усовершенствование западного карательного механизма, создание нормативно-правового фундамента для ювенальной юстиции.

КР: Чем же руководствуются лоббисты всех этих инициатив в России? Ведь должен быть какой-то благой смысл в их действиях, по их собственным представлениям?

Н.М.: Чем они руководствуются, станет понятно, если мы взглянем на информационно-аналитический материал на тему «Основные направления совершенствования семейного законодательства», который нам также раздали в Совете Федерации. Так вот, там откровенно говорится о необходимости развития Национальной стратегии действий в интересах детей до 2017 года. Совершенствование российского семейного законодательства происходит в рамках ратификации Конвенции Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и насилия в семье.

Эта конвенция фактически ведет к уничтожению роли мужчины как главы семьи и засилью извращенцев в семейной сфере. И нам прямо предписано исполнить все ее пункты!

Также здесь идет речь о том, что необходимо принять внесенный в Госдуму закон «О профилактике семейно-бытового насилия». В общем все материалы из информационно-аналитического управления Совета Федерации откровенно требуют от законодателей разрабатывать и внедрять все чудовищные правовые нормы, которым на протяжении последних лет активно сопротивляется родительская общественность и в Госдуме, и в других учреждениях. Мы выгоняем их за дверь, а они лезут в окно.

КР: Но модератор дискуссии Мизулина прославилась на всю страну своими консервативными, антиювенальными взглядами. В частности, она выступает резко против принятой недавно криминализации побоев в семье… Разве она не заступалась за родительский актив?

Н.М.: Знаете, когда Мизулина руководила Комитетом по вопросам семьи в Госдуме, число изъятых из семей детей в регионах постоянно увеличивалось. По сути, вся нынешняя ювенально-карательная подготовительная подзаконная система межведомственного взаимодействия при изъятии ребенка была отточена в бытность работы в Госдуме Мизулиной.

Активисты родительских организаций перед слушаниями в Совете Федерации подошли к Мизулиной и спросили: можно записаться в вашу рабочую группу? Но в итоге практически ни одному из независимых общественников слова так и не дали. Это удалось сделать лишь Анне Швабауэр – защитнику семьи и родительства из Питера. Представьте себе, беременная женщина специально прилетела к нам из другого города на один день, просидела на слушаниях все четыре часа. И только в самом конце ей дали возможность высказать альтернативную точку зрения от имени большинства родителей.

КР: Кто же тогда участвовал в обсуждении от имени семейных экспертов?

Н.М.: На заседании в СФ я увидел всех наших ювеналов-лоббистов во главе с судьей Натальей Гордеевой. И им была предоставлена первоочередная возможность выступить. То есть многие персонажи, мечтающие о введении ювеналки в России, переобулись, немного замазали, подмаскировали свои «рожки» и с новыми силами бросились в бой.

Когда спустя три часа после начала заседания они разошлись, уже закрывая заседание, Мизулина позволила себе сказать то, что думает. Конечно, мы услышали много правильных слов, но не надо забывать, чем в итоге обернулась ее деятельность и аналогичные заявления в Госдуме. Помимо закона о запрете ЛГБТ-пропаганды среди детей, «выхлоп» у Мизулиной выходит довольно противоречивый. Она как могла старалась сгладить итоги заседания, но большого доверия у родительской общественности это не вызвало.

КР: Резюмируйте итоги минувших парламентских слушаний. Чем грозит нашей стране и каждой отдельно взятой семье принятие представленных поправок в Семейный кодекс?

Н.М.: Налицо очередная настойчивая попытка переписать Семейный кодекс, с такими идеями уже не раз выступали лоббисты ЮЮ. В конечном счете, они хотят, помимо Семейного, создать отдельный Детский кодекс. Не зря же ратифицировали массу чудовищных международных конвенций, которые теперь последовательно внедряются в национальное законодательство. Это общий тренд, общий уклон, сворачивать с которого они не собираются.

У наших законодателей по-прежнему отсутствует желание организовывать широкое, объективное общественное обсуждение принимаемых законов, нет качественной морально-нравственной экспертизы предлагаемых законопроектов. А ведь они затрагивают каждого члена общества! Таким образом, у меня есть опасения, что мы из этой колеи падения «от плохого к худшему» уже не сможем выбраться.

Нами продолжают рулить агенты влияния и изменений, работающие на самоподрыв страны. Идет дикая атомизация общества, деколлективизация, дехристианизация и прочие «де-». Нас хотят отучить жить в мире и любви, в традиционных семьях, оказывать друг другу услуги бескорыстно и жертвенно.

И еще хочу заметить один момент. Обратите внимание: председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко сейчас находится под санкциями Запада, множество других сенаторов и первых лиц страны – также под санкциями. В таких условиях продолжать лизать зад этой Гейропы, продавливая разрушительные для нашей страны законы, – это уже верх лицемерия и лизоблюдства, это уже не лезет ни в какие ворота! Похоже, наши контрмеры распространяются только на европейские сыры и высокотехнологичную продукцию, но при этом во внутренней политике России Запад продолжает свой победный марш.

Всех адекватных людей, кто смог выжить и поднять семью в нашей стране за эти 20 лет, кто разбирается, что происходит во власти, уже тошнит от засилья либеральщины.

Беседу вел Виктор Семенов

 

Так же читайте журналистское расследование «Колокола России» — Ювенальный беспредел в Туле: мать судят за мнимое избиение – дочка ее защищает