Чем хуже, тем лучше: оппозиции нужна война и поражение России

Ровно 100 лет назад, 16 июля 1917 года, в Петрограде начались события, закрепившиеся в истории под общим названием Июльское восстание. Оппозиционные Временному правительству силы попытались взять власть в свои руки. Активнейшими участниками восстания были большевики, которые умело воспользовались катастрофическим положением на фронте и в тылу, сумев добиться значительных успехов в антивоенной агитации. Их «триумф» обусловили несколько факторов, в числе которых стремительно ухудшающееся социально-экономическое положение народных масс, а также непонимание значительной частью народа целей продолжавшейся войны. Взявший власть вместо царского правительства «кабинет народного доверия» не только не смог объяснить людям необходимость продолжения войны и хоть как-то сгладить последствия экономического падения, но и сквозь пальцы смотрел на популистскую пропаганду большевиков, сыгравшую значительную роль в разложении армии, а затем, как следствие, общества и государства. Современная ситуация угрожающе напоминает положение России столетней давности, и изучение уроков Июльского восстания является важным подспорьем в деле предотвращения повторения тогдашних событий.

Одним из главных катализаторов протестных настроений в России после падения самодержавия являлся вопрос продолжения войны. Пришедшие к власти партии конституционных демократов, октябристов и эсеров выступали за дальнейшее ведение боевых действий против Германии и ее союзников и выполнение союзнических обязательств перед державами Антанты. Занявший в мае 1917 года пост военного и морского министра Александр Керенский под давлением союзников активно взялся за подготовку нового наступления. Страны Антанты в очередной раз решили использовать русскую армию для того, чтобы оттянуть на восток значительную часть германских и австро-венгерских сил.

При этом стоит отметить, что сам Керенский взял в руки военные дела в результате первого кризиса Временного правительства, случившегося в мае. Его причиной и стал пресловутый вопрос продолжения войны: министр иностранных дел Павел Милюков отправил ноту союзникам, в которой выражал всецелую готовность России продолжать боевые действия на Восточном фронте «до победного конца». Это спровоцировало массовые волнения, из-за которых Милюков вынужден был уйти в отставку, а состав кабинета министров претерпел значительные изменения. А ведь казалось бы, что наглядная демонстрация «взрывной остроты» военного вопроса должна была стать первым серьезным «звоночком» для правительства, уже тогда кабинет министров во главе с князем Георгием Львовым должен был осознать, что любой шаг правительства в этом вопросе может поставить под сомнение его же существование, что поражение армии наверняка приведет к новому масштабному политическому кризису.

Отдавали ли себе в этом отчет «министры-капиталисты»? Несомненно, все понимали, что вопрос сложный, но в то же время явно недооценивали всю серьезность ситуации. А как еще объяснить, что подготовку к новому, июньскому наступлению русской армии велась «спустя рукава»? Во-первых, прошедшая три тяжелейших года войны армия к лету 1917 года фактически не обладала достаточными материальными ресурсами для успешного ведения войны с Германией и Австро-Венгрией, сосредоточивших к тому времени на Восточном фронте более половины всех своих вооруженных сил. Во-вторых, серьезное влияние на армию оказывала антивоенная пропаганда, прежде всего большевистская, которая находила отклик в основном у солдатского состава. В-третьих, почва для неудачи русской армии была заранее подготовлена в марте 1917 года, когда был издан печально известный Приказ номер один, фактически уравнявший в правах солдат и офицеров и разрешавший вести политическую агитацию в войсках. «В конечном итоге это наступление обратилось против его организаторов», – писал позднее один из большевистских лидеров Лев Троцкий.

Солдаты русской армии

Войска настолько утратили боеспособность, что наступление Западного и Северного фронтов было практически повсеместно саботировано рядовым солдатом, а те военнослужащие, кто подчинился приказу наступать, сражались из рук вон плохо. Так, нередкими были случаи, когда атака двух-трех немецких рот опрокидывала и обращала в бегство целые стрелковые дивизии российской армии. В итоге ее потери за две недели боев составили почти 60 тысяч убитых и раненых солдат и офицеров.

Само собой, о провалах наступления вскоре стало известно в тылу. Именно поражения на фронте стали главным катализатором резкого обострения внутриполитической ситуации. Используя протестные настроения среди народных масс, большевики и идеологически близкие к ним меньшевики, левые эсеры и анархисты развернули широкую агитацию в Москве и Петрограде, требуя прекращения «ненужной» империалистической войны. Дополнительные дрова в разгоравшийся костер антивоенной агитации подбрасывали удачные ответные действия германских и австро-венгерских войск, которым окончательно ослабленная русская армия, лишившаяся в ходе наступления большей части реально боеспособных соединений, попросту не могла как следует противостоять.

В этих условиях Временное правительство попыталось отправить на фронт некоторые части, расквартированные в Петрограде. Одной из них был Первый пулеметный полк, состоявший из более чем 11 тысяч солдат и 300 офицеров. Однако разагитированные большевиками и их «идеологическими попутчиками» войска Петроградского гарнизона подчиняться приказу властей отказались. Военнослужащих полка поддержали другие столичные части, а также кронштадтские матросы и рабочие. Один из главных лозунгов оставался прежним: выход из войны и заключение мирного договора.

16 июля начались массовые демонстрации против Временного правительства, которое фактически распалось в условиях политического кризиса. Большевистская партия изначально считала участие в демонстрациях преждевременным. Однако не в силах противостоять давлению разгоряченной толпы, согласились возглавить восстание. На следующий день численность демонстрантов достигла 400-500 тысяч человек - практически четверть населения столицы, при этом 40-60 тысяч из них были солдаты.

Демонстрация частей Петроградского гарнизона

Своим штабом большевики выбрали особняк балерины Матильды Кшесинской. Перед собравшимися у здания демонстрантами поочередно выступили лидер партии Владимир Ленин и его соратники – Яков Свердлов и Анатолий Луначарский. Однако попытавшись возглавить восстание, большевики вскоре сами увязли в толпе, потеряв возможность грамотно координировать ее действия. Революционеры всех мастей, среди которых нередко встречался и уголовный элемент, быстро рассыпались по городу, неся с собой насилие и грабеж.

Несмотря на это, к вечеру 17 июля Временное правительство при помощи боеспособных частей смогло установить контроль над центральной частью столицы, а уже на рассвете следующего дня юнкера и казаки начали разоружать большевистские отряды. В те же дни была разгромлена редакция печатного органа социал-демократов – газеты «Правда», а сами лидеры большевистской партии, как Лев Троцкий, оказались за решеткой, Ленин же с несколькими соратниками сбежал от правосудия в Финляндию.

Но несмотря на бегство лидера, протест не был окончательно подавлен. Ведь уничтожение видимых последствий народного недовольства не означает устранение причин этого возмущения. В данном случае, как уже было сказано ранее, причинами восстания послужили неспособность Временного правительства решить насущные социально-экономические проблемы, а также дальнейшее участие России в становившейся все менее популярной на фоне внутренних проблем войне. Ленин и его соратники лишь умело сыграли на чувствах и настроениях толпы, используя демагогические лозунги, которые легко подхватывались неискушенными народными массами.

Поэтому бегство руководителя большевистской партии и даже запрет самой партии не могли кардинальным образом повлиять на ситуацию и предотвратить дальнейшее развитие революционного процесса. Несмотря на то, что после июльского кризиса новый состав Временного правительства во главе с Керенским смог на некоторое время укрепить свою власть, кабинет министров не сделал ничего из того, что могло бы выбить почву из под ног большевистской революционной агитации. А раз так, то новая попытка большевиков взять власть была лишь делом времени.

Кроме того, события тогдашних дней доказывают, что в условиях бездействия власти, не желающей в накаленной внутриполитической обстановке решать насущные проблемы для предотвращения социального взрыва, политическая сила, которая продвигает идею смены власти, вряд ли откажется от намеченного ранее плана действий в условиях благоприятной для реализации ее планов кризисной ситуации.

Главной проблемой в июльские дни 1917 года была война. Именно с ее окончанием умеренные политические круги связывали начало масштабных социально-экономических и политических реформ, прежде всего созыв Учредительного собрания. «Войну закончим, а там посмотрим» – примерно так размышляла политическая верхушка страны в период между двух революций. Вопрос, однако, в том, что если война становится все более острой проблемой в глазах общества, то это значит, что она оказывает самое непосредственное и резко негативное влияние на экономическую, социальную и другие сферы общественного и государственного организмов. На войну, которая не отражается на жизни людей, народ вряд ли будет обращать серьезное внимание.

Стрельба в Петрограде

Понятное дело, что практически любые боевые действия требует множества ресурсов, что приводит к их перераспределению из гражданского в военный сектор, что не может в конечном итоге не сказаться на жизненном уровне населения. А раз так, то любое правительство, желающее в столь непростых условиях сохранить внутриполитическую стабильность в стране, просто обязано объяснить людям, зачем, за что и для чего ведется война, почему люди обязаны терпеть выпавшие на их долю тяготы, невзгоды и отложенное на неопределенный срок решение имеющихся в стране проблем.

В 1917 году Временное правительство так и не смогло внятно объяснить людям необходимость продолжения войны. Народные массы искренне не понимали, для чего России нужны Балканы и проливы с Константинополем, зато отчетливо осознавали, что с каждым днем уровень жизни продолжает стремительно падать, а проблемы, решению которых и должна была поспособствовать революция, на деле оказались задвинуты в долгий ящик пришедшими к власти «восторженными демократами».

Кроме того, немаловажный момент состоит в том, что в тогдашней России не нашлось условного «среднего класса» – материально обеспеченной и идеологически подкованной прослойки общества, служащей опорой центральной власти. Коллективный общероссийский разум того времени, к сожалению, не представлял собой целостной структуры. Поднимавшие голову крестьяне, все настойчивее требовавшие земли, активно бастовавшие за свои права рабочие, отживавшие свой век дворяне, переживающие за свои активы «владельцы заводов, газет, пароходов» – все эти группы были по большей части обособлены друг от друга, преследовали свои собственные интересы, не имея общей объединяющей основы.

Именно на создание «среднего класса» Российской империи как опоры самодержавия и были направлены реформы выдающегося государственного деятеля Петра Столыпина. Начав земельную реформу, целью которой было создание класса земельных зажиточных собственников, он рассчитывал создать социальную структуру, благополучие которой будет напрямую зависеть от внутриполитической стабильности в стране и наоборот. Однако частично из-за недостаточных темпов реформы и частично из-за ее неправильной организации, «средний класс» царской России так и остался мечтой этого великого реформатора.

В итоге атомизированная по своей структуре народная масса легко поддалась антивоенной агитации большевиков, восприняв их лозунг превращения империалистической войны в гражданскую. Война, а тем более неудачи в ней, всегда используются стремящимися к власти популистами всех мастей. Лозунги вроде «Долой войну!» и более современный эквивалент вроде «давайте вместо армии потратим деньги на детские сады, больницы, школы и т.д.» использовались и используются оппозицией для дискредитации правящей верхушки и облегчения себе пути во власть.

Нынешняя Россия также находится в непростых внешних и внутриполитических условиях, похожих на обстоятельства столетней давности. Мы фактически ведем две войны, которые, учитывая санкции, введенные против нашей страны за защиту ее национальных интересов на внешних рубежах, непосредственно влияют на социально-экономическую обстановку и уровень жизни граждан. Ко всему этому у нас есть оппозиция, а если быть более точным, то откровенная пятая колонна, представители которой в своих корыстных целях очень любят пиариться на экономических и внешнеполитических проблемах.

Оппозиционный «Марш мира» в Москве. Фото: Екатерина Щербакова

Так называемая «несистемная» оппозиция, хоть и довольно безуспешно, но все-таки пытается спекулировать на этом в своих целях, заявляя об отсутствии необходимости вести активную внешнюю политику. Сейчас, пока социально-экономическую ситуацию удается удерживать в более-менее приемлемых рамках, антигосударственная и «пацифистская» демагогия представителей пятой колонны не вызывает почти никакого отклика в народе. Однако следует помнить, что стоит ситуации в экономике и социальной сфере серьезно ухудшиться, как это случилось сто лет назад, то популизм нынешней оппозиции, отрабатывающей зарубежные гранты, начнет находить все больше сторонников. Это наихудшим образом повлияет на внутриполитическую стабильность в государстве.

Кроме того, в России, как и сто лет назад, отсутствует прослойка населения, которая в случае чего смогла бы стать гарантированной опорой государства. Средний класс в России по-прежнему слишком слаб и малочисленен, в основном вызревая в двух основных городах – Москве и Санкт-Петербурге. Да и то некоторые его представители поддерживают скорее не власть, а демагогов от оппозиции. Кроме того, российское общество разобщено как по материальному, так и по идеологическому признаку. Серьезное социальное расслоение, а также неспособность воспринимать иную точку зрения и другой взгляд на исторические события или деятелей прошлого вносит серьезный раскол в современный российский социум, который представляет собой довольно аморфную структуру, в случае чего легко поддающуюся популизму всевозможных «борцов за народное счастье».

Сочетание внешнеполитических и внутренних факторов вновь создает благодатную почву для разного рода политических спекуляций. Современной России следует учесть все ошибки прошлого. Столетний юбилей рокового 1917 года не должен проходить мимо каждого гражданина страны и, что более важно, мимо власть имущих. Повторение допущенных ошибок на этот раз может стоить России ее суверенитета, и поставить под сомнение ее дальнейшее существование в качестве великой державы и альтернативного мирового центра силы.  

Иван Прошкин