G20 в Анталье: антироссийская фронда на линии фронта

Вчера в турецкой Анталье в условиях беспрецедентных мер собственной безопасности собралась «двадцатка» сильных мира сего, дабы обсудить безопасность планетарную. 

Дискуссии на подобных форумах (обычно с широким участием гражданского и бизнес-сообществ разных стран мира) сосредоточены на глобальной экономике или общественных проблемах. Однако потрясшая Францию на выходных трагедия заставила организаторов внести в повестку определенные коррективы. 

Впрочем, и без официального протокола было понятно, что на приветственном рабочем обеде лейтмотивом двухдневного мероприятия станут слова: «дальше действовать в одиночку невозможно».

Прибывшие в непривычно пустой для этого времени года курортный город Белек на Средиземноморье мировые лидеры под председательством премьера Турции Ахмеда Давутоглу этих ожиданий не обманули и начали общую встречу с минуты молчания, стоя почтив память 129 погибших в ходе страшных терактов в Париже.

Этим символическим жестом, впрочем, общее единство «двадцатки» и ограничилось. Главы государств обменялись мнениями по критической ситуации, связанной с усилением террористической активности «Исламского государства» (ИГ, запрещено в РФ), и показательно разошлись по своим внутриблоковым лагерям. Так, вчерашний день Барак Обама провел преимущественно в компании канцлера ФРГ Ангелы Меркель и еврочиновников во главе с председателем Евросовета Дональдом Туском.

Приехавший раньше президент РФ Владимир Путин в рамках неформального саммита стран-участников БРИКС пообщался с коллегами из объединения, которые обсудили двусторонний товарооборот и ключевые финансовые вопросы. БРИКС по традиции собирается в рамках G20, и нет ничего удивительного в том, что и на этот раз тоже не удержались. Смысл существования этого объединения временами туманен, но под турецким солнцем очертания общих интересов и реальных проектов проступили более или менее отчетливо. Так, находящиеся в Турции российские журналисты успели сообщить о первом успехе Нового банка развития БРИКС, официально созданного только в июле этого года в ходе встречи объединения в Уфе. Цитируя индийского премьера Нарендру Моди, СМИ сообщили профинансировать первый проект в области возобновляемых источников энергии.

***

Первый день саммита прорывных решений не принес: сказалось не то курортная (к тому же воскресная) обстановка в Белеке, не то гнетущее настроение политиков после известия об очередном теракте в провинции Газиантеп на юго-востоке Турции (недалеко от места проведения встречи G20).

Со стороны сложилось впечатление, что даже общие цели и задачи не заставляют мировую политическую элиту объединиться перед глобальными вызовами. Наоборот, казалось, что общая боль Парижа, которая должна была сплотить мировую общественность, стала поводом для негласного размежевания.

Все выражали важные и, несомненно, нужные соболезнования в адрес Франции и заочные – ее президенту Франсуа Олланду, и почти никто, кроме лидеров БРИКС, не скорбил по поводу разбившегося на Синае российского лайнера, тоже, по всей видимости, сбитого террористами того же ИГ.

Было бы большой бестактностью говорить, что на одном лишь борту А321 погибло в два раза больше людей, чем в шести парижских терактах. Любая человеческая жизнь бесценна, и ее утрата – огромная драма. Однако как демонстративно Запад, собравшийся обсуждать угрозы мирового террора, весь прошедший день обозначал грань – у терроризма есть наши и ненаши жертвы. Тут и президент США Барак Обама распорядился до 19 ноября приспустить государственные флаги Америки в знак траура после парижской трагедии. Тут и решение руководства Латвии, в которой сегодня и вовсе объявлен национальный траур, в целях поддержать переживших «французское 11 сентября».

Наконец, хозяин саммита – турецкий президент Реджеп Эрдоган – на мой взгляд, повел себя циничнее всех. Оценивая силы «двадцатки» сломать финансовый хребет международному терроризму, Эрдоган отметил общие вызовы Турции и Франции, много говорил о скорбных минутах, которые объединили две страны и весь мир после терактов в Париже, Анкаре, Суруче, Диярбакыре и Газиантепе, но ни слова не сказал о событии того же драматичного ряда – крушении российского Airbus.

Двуличием Эрдоган напоминает мне Charlie Hebdo, который в этой ситуации тоже повел себя достаточно мерзко, не посмев шутить над терактами в Париже, но щедро выдав серию карикатур на синайскую трагедию России.  Значит, шарлить в Европе можно не над всем.

Теракты в Париже оказались проверкой, подтвердившей обоснованность этого тезиса. После Второй мировой ЕС десятилетиями строил свою концепцию толерантности, отталкиваясь от крайней точки дегуманизации – Холокоста, сделав маргинальными национализм, терроризм, моральную нетерпимость. Отсюда на протяжении всей истории Евросоюза известие о любой трагедии мгновенно срабатывала как общеевропейская скрепа солидарности, последним примером которой стал январский марш мира в том же Париже.

Тактичность по отношению к жертвам Холокоста тут же возвращает к дискуссии о том, где заканчивается свобода одного кощунствовать над святыней другого. Думаю, если спросить у европейцев, они не дадут сколько-нибудь убедительного ответа на вопрос – почему про Париж и Холокост нельзя, а про российский лайнер или, скажем, пророка можно. Исключительно в рамках саммитов, как показывает текущая реальность, этот вопрос неразрешим. Есть вещи поважнее камерных собраний – например, гуманизм.

На этом фоне, пожалуй, лишь власти Египта остались до конца честными и последовательными в своей политике по борьбе с терроризмом. Имею ввиду тот ее аспект, следуя которому Каир накануне решил организовать на плато Гиза поминальную акцию памяти жертв последних трагедий в мире: крушения российского Airbus A321 на Синае 31 октября, а также терактов в Бейруте 12 ноября и Париже 13 ноября. 

***

В логике перевертыша турецкие организаторы форума (наверняка, не без ведома западных партнеров) решили пошарлить над российским президентом, по традиции преследуя две цели: показать изоляцию российского лидера и шаткость всех его внешнеполитических позиций. Чего стоит, например транслировавшаяся турецким телевидением встреча Путина и Си Цзиньпина, которая проходила в полумраке небольшой переговорной комнаты под речь обескураженного таким поворотом российского лидера о равноправии всех государств на мировой арене и перспективах двустороннего сотрудничества между Москвой и Пекином.

Возможно, этот эпизод был всего-навсего технической накладкой организаторов саммита, у которых первый блин, естественно, комом. Однако если этот случай был прописан по сценарию, то желаемого эффекта все равно не получилось: уже следующий собеседник Путина в лице главы МВФ Кристин Лагард получила от российского лидера развернутое видение будущего мировой экономической системы. По сути, Путин предложил мировым монетарным властям план реформирования – по аналогии с изменениями в рамках ООН, озвученными на 70-й Генассамблее организации.  Среди особо значимых тезисов – призыв Путина беспристрастно и равноправно перераспределить квоты и голоса в МВФ в пользу набравших вес стран с развивающимися экономиками, то есть стран БРИКС. По словам президента, Россия разделяет стремление других государств-членов МВФ как можно скорее провести реформу организации.

Лагард в ходе разговора призналась, что недовольна первым этапом реформирования возглавляемой ей организации, так как за пять лет США так и не ратифицировали одобренную программу перестройки фонда. Кроме того, Путин добился от МВФ гарантий принять План по противодействию размыванию налоговой базы и выводу прибыли из-под налогообложения стран G20, несмотря на действие антироссийских санкций, затрудняющих этот процесс.

Среди других трудностей реформ, отмеченных президентом России – создание замкнутых торговых союзов (в трактовке американцев, «интеграционных объединений») вроде Транстихоокеанского соглашения, которые по определению не могут быть свободными и противоречат правилам ВТО, с чем согласилась и Лагард.

Обозначив позицию РФ по блокировке новых траншей Киеву до выплат Украиной своих обязательств перед Москвой, Путин развеял опасения Лагард и призвал ее не драматизировать ситуацию с затяжкой исполнения Минских договоренностей, назвав это «технической пролонгацией», а не хитроумной игрой России с целью финансово обескровить Украину. Война войной, а долги, все же, по расписанию.

***

Из других заметных встреч прошедшего дня – очередное общение Путина с Обамой, состоявшееся в лифте гранд-отеля Maxx Royal по дороге на открытие саммита. Но прорыва, очевидно, не было. Как впоследствии признался помощник президента Юрий Ушаков, львиную долю разговора оттянула на себя Сирия. Оба лидера сверили часы, согласились по стратегическим целям в регионе, но опять разошлись в тактике.

Попытка надавить на Россию и склонить ее включить в список сирийских переговорщиков откровенных террористов успехом не увенчалась, равно как и тема присоединения Москвы к антиигиловской коалиции США. Президенты не нашли понимания и в вопросе легитимности бомбардировок территории арабской республики. Чей мандат эффективнее – выданное Дамаском согласие на бомбежки ИГ авиацией из РФ или самопровозглашенная миссия освобождения Запада – показывает обстановка на фронте, а не кулуарные переговоры. Но, несмотря на разногласия, лидеры не ругались, иначе вряд ли бы стали после общения в лифте усаживаться в глубокие кресла в холле отеля Maxx Royal, опоздав к началу саммита «двадцатки» по безопасности на 40 минут.

В рамках «разворота на восток» Путин часто оказывался в компании лидеров стран Юго-Восточной Азии. В частности, после беседы с российским лидером традиционно сдержанный президент Индонезии Джоко Видодо потряс журналистов резкостью, заявив, что долларовая зависимость планомерно губит мировую экономику. Отдельно стоит отметить как всегда лучезарного японского премьера Синдзо Абэ, который в рамках 20-минутной встречи на полях саммита оживленно показывал президенту России какие-то бумаги.

Результатом стали слухи о том, что в условиях мировой нестабильности одним очагом благоденствия – на дальневосточной границе России – вскоре будет больше, ведь Абэ якобы согласовывал с Путиным проект мирного договора между странами.

Впрочем, пока официальных комментариев о содержании документов от глав государств вчера не последовало.     

***

На повестке второго дня «двадцатки», наряду с мировой террористической угрозой и украинским урегулированием, меры по борьбе с уклонением от уплаты налогов. Однако на подписание даже базовых документов по борьбе с терроризмом или оффшорами с нелегальным налогообложением рассчитывать не приходится. При всей поддержке заявлений мировой общественности первый из названных вопросов будут всячески блокировать покровители и спонсоры радикалов в лице той же Турции и Саудовской Аравии. Второй же вопрос идет в плотной увязке с проблемой реформирования МВФ, о которых детально поговорили Путин и Лагард.   

События во Франции, мигранты, хаос на Ближнем Востоке, недетские болезни глобальной экономики, климатические проблемы – все эти темы, так или иначе затронутые в первый день работы саммита G20 в Анталье, показывают, что мировая политическая система перешла в состояние перманентной нестабильности. Как следствие, в ней резко снизился вес некогда самых влиятельных политических игроков. В такой ситуации неизбежно возрастает роль и позиция тех стран, которых раньше все преждевременно списали из ряда первостепенных.      

В Анталье пошарлить Россию не вышло. Турецкий саммит в этом смысле стал подтверждением, что наша страна в лице своего президента – не всегда, конечно, удачно, но тем не менее – становится центром политического притяжения, который своим веским словом уравновешивает остальные силы.

Пускай со скрипом и на неблагоприятном медийном фоне, но это происходит вне зависимости от симпатий или антипатий лично к Путину. Сегодня консультации с российским президентом как раз проведут его главный европейский антагонист Дэвид Кэмерон, а также один из главных противников антироссийских санкции – «друг Маттео», он же премьер-министр Италии Маттео Ренци. 

Первый обсудит с Путиным вопросы авиационной безопасности и, возможно, поделится с ним новыми сведениями о причастности ИГ к взрыву на борту А321. В свою очередь, президенту России удастся измерить глубину европейских противоречий через перспективы выхода Британии из ЕС и, не исключено, повлиять на те или иные будущие действия Кэмерона.

После этого российского лидера ждет более приятный и не менее полезный разговор с итальянским коллегой Ренци. Здесь Путину тоже есть что предложить коллеге в качестве ответов на волнующие его вопросы: сотрудничество по газу и энергетике (в преддверии зимнего периода Рим может повлиять на украинских коллег и обеспечить беспрепятственный транзит топлива через южный коридор), урегулирование в Ливии (упорядочение миграции из этой страны), а также новые похождения «друга Сильвио» на его уединенной, но не всегда тихой вилле. А что? Как-никак, чисто курортная тема.   

Александр Андреев