Лучше быть первыми в Арктике, чем вторыми на Марсе

Российская политика в Арктике вновь в центре внимания мировой повестки дня. На этот раз поводом послужило то, что Москва в одностороннем порядке заявила о контроле над морским и воздушным пространством над регионом на 500 километров от береговой полосы, и никого из других стран-претендентов ближе этой черты видеть не желает.

Но обратим внимание, что полемика за Арктический регион развернулась на несколько лет раньше (с появлением у нашей страны арктической стратегии-2008), серьезно обеспокоившей наших западных партнеров.

Сколько мы ни заверяли их, что привержены исследованиям Арктики, ориентированным на развитие внутренних факторов (то есть наших природных ресурсов на этой земле), Запад по-прежнему видит в нашей активности не просто борьбу за ресурсы, но и военные приготовления на северном театре будущей глобальной войны, идею которой вынашивает, естественно, Россия.

К обеспечению присутствия ВМФ в Атлантике и Средиземноморье, разумеется, будет привлечен и Северный флот, однако перед ним, согласно доктрине, ставится целый ряд уникальных и чрезвычайно важных задач в Арктике.

Последние действия о сдвиге береговой линии в море, конечно, преследуют цель снизить угрозы национальной безопасности РФ и обеспечить стратегическую стабильность в Арктическом регионе. России предстоит упрочить свои лидирующие позиции в освоении и изучении морских пространств Арктики.

О том, какая роль в этом деле отводится Северному флоту, можно судить исходя из обновленной Морской доктрины на арктическом направлении, которая ставит целью «укрепление военно-морского потенциала Российской Федерации, развитие сил и войск Северного флота».

Привлекательность Северного полюса для нашей страны, безусловно, обусловлена огромными запасами природных ресурсов.

По данным Геологической службы США, запасы потенциальных нефтегазовых ресурсов Арктики оцениваются примерно в 90 миллиардов баррелей нефти, 1669 триллиона кубических фунтов природного газа и 44 миллиарда баррелей сжиженного газа.

На арктические месторождения приходится примерно 240 миллиардов баррелей природного газа в нынешнем нефтяном эквиваленте, что составляет почти 10% известных мировых запасов нефти, не говоря уже о минеральных ресурсах (алмазах), а также залежах никеля, кобальта, меди, хрома, марганца и уникальной аквакультуре.

Кроме того, если таяние арктических льдов продолжится с той же скоростью, Россия может извлечь значительные экономические выгоды из развития и эксплуатации Северного морского пути (СМП) – кратчайшего морского пути от европейских до восточноазиатских портов.

Еще более важно в этой связи образование стратегического внутреннего маршрута, соединяющего сибирские речные порты друг с другом, а также с европейскими и дальневосточными районами страны.

Не секрет, что Кольский полуостров и прилегающие к нему воды остаются зоной пристального внимания России и в военном отношении. Особенность этой территории заключена в возможности беспрепятственного и быстрого доступа не только к Арктике, но и к Атлантическому океану, откуда в случае нашего там появления военно-морские силы США и Канады будут у нас как на ладони.

Близость к потенциальным целям и наличие там крупных объектов оборонной инфраструктуры делают регион потенциальным театром военно-морских операций в будущем.

Значение полярных территорий ассоциируется с расположением ядерных сил морского базирования, отсюда неудивительно внимание России к модернизации своего Северного флота, что стало еще более актуальным именно сейчас, а не во времена «холодной войны».

После ее окончания политика приполярных (скандинавских) стран-членов НАТО последовательно выстраивалась, исходя из принципов нагнетания военной напряженности и постепенном «выдавливании» Арктики из зоны российского влияния. В частности, США, Швеция и Норвегия десятилетиями делали всё возможное, чтобы уменьшить наше присутствие в регионе, одновременно нарастив там свои возможности.

Однако утвержденный недавно президентом России Владимиром Путиным новый документ в виде обновленной Морской доктрины, наконец, прямо обозначил интересы России, сосредоточенные в богатой Арктике, которая уже много лет находится в поле зрения России, наряду с Атлантикой и Крымом. Если на южном направлении нам, вопреки воле западных партнеров (и даже несколько неожиданно для себя), удалось отстоять жизненно важные интересы, то наша работа на Северном полюсе пока только берет свой разбег.

В отличие от всех прежних документов новая доктрина позволяет нам не только качественно усилить нашу военную группировку на Севере за счет модернизации вертолетных площадок с проведением учебных маневров и тренировочных вылетов морской авиации в суровых северных условиях, но и обеспечить работой местные органы власти в их взаимодействии с крупным бизнесом. 

Так, в мае этого года глава Минприроды России Сергей Донской сообщил, что его ведомство завершает доработку критериев допуска частных компаний к работам на шельфе и предлагает выдавать частным компаниям лицензии на поисковые работы на шельфовых участках – главным критерием для этого станет наличие у компании технологических и финансовых возможностей вести работы.

***

Вместе с тем в беседе с корреспондентом «Колокола России» директор Центра политологических исследований Финансового университета при правительстве РФ Павел Салин отметил, что не связывает последнюю активность нашей страны в Арктике с добывающими проектами.

«Пока о шельфовых проектах в Арктике речи не идет. На мировых рынках нефти ситуация сложная: учитывая динамику цен, оттого и добыча на шельфе – удовольствие дорогое. Действительно, можно говорить о попытке развивать инфраструктурное направление, создать альтернативный морской маршрут от Китая до Европы, и мы видим, что сейчас все больше игроков стремятся объявить северные арктические воды международным достоянием, чтобы их тоже допустили в эту приятную во всех отношениях сферу».

Политолог согласился с мнением, что ввиду санкций против России у страны существуют определенные финансовые затруднения в развитии специализированных госпрограмм по оборонзаказу. Однако Салин полагает, что РФ имеет неплохой советский опыт функционирования Севморпути в подобных условиях, который можно попытаться использовать во благо для страны и сегодня. 

Несколько с другой стороны рассматривает текущую активность России в Арктике эксперт ассоциации независимых военных политологов Александр Перенджиев. В интервью «Колоколу России» он рассказал о закономерной необходимости приведения Морской доктрины в соответствие с задачами Военной доктрины России.

«Этот документ ставит задачу возрождения России как военно-морской державы. Там заданы основные направления, среди которых расширено арктическое направление. Разворачивается борьба за ресурсы в Арктике в связи с потеплением, там находится 25% всех мировых запасов углеродов – это серьезный энергетический плацдарм. В 2011 году Морская доктрина в отношении Арктики формировалась планомерно. Будучи тогда премьер-министром, Путин озвучивал необходимость строить подлодки для арктической зоны. С тех пор по Арктике ведется целенаправленная работа: в Благовещенске в военном училище готовятся офицеры именно для арктических войск. В 2011 Шойгу (тогда еще глава МЧС) заявил, что базы спасателей будут созданы вдоль СМП. На сегодняшний день есть институциональная проблема: в нашей системе органов власти нет субъекта, который системно занимался бы вопросами Арктики.

Не лишены смысла идеи продвижения планов  по созданию госкорпорации «Арктика».

Этой темой активно занимается вице-премьер Дмитрий Рогозин и близкий к нему лидер партии «Родина» Алексей Журавлев. Иными словами, касаемо Арктики речь идет не только о военной сфере, а о комплексе мер: экономическое развитие этой территории, научные разработки, создание условий, чтобы люди приезжали туда не только вахтовым методом, но и жили на постоянной основе.

Были проекты о создании поселений на Луне. Но, может, пока не стоит залетать так высоко, а рассмотреть вопросы Арктики и Антарктиды, где тоже нужно осваивать территории. Со временем и за нее начнется борьба. Пока это единственный материк без четких границ, но колышки там уже пытаются забить некоторые страны. Это потенциально более конфликтогенная территория.

Поэтому лучше быть первыми в Арктике и Антарктиде, чем вторыми на Марсе»,

– подчеркнул Перенджиев.  

На вопрос КР о наших экономических возможностях при реализации столь амбициозных задач, военный политолог ответил, что процессы социально-экономического освоения Арктики и Антарктиды могут проходить параллельно – ведь программы освоения идентичных по условиям регионов могут быть похожими. Специалист не исключил присутствия третьих сил, которые могут помочь нам добиться превосходства в «завоевании» Арктики.   

«Китай заинтересован оказаться в Арктике, хотя по международным правилам он туда не попадает. Не исключаю в этой связи нашего межгосударственного сотрудничества. В случае с Антарктидой это может быть, например, совместное освоение ее территорий с бразильцами или индусами. По аналогии с тем, как развивается наше партнерство в космосе», – сказал Перенджиев.

Политолог отметил, что впервые за много лет в новой Морской доктрине Россия через арктическое направление заявляет о себе как о возрождающейся морской державе.

«Заметьте: Финляндия, Дания, Норвегия или Швеция стали кричать о российской военной угрозе не после Майдана на Украине. Конечно, наши «партнеры» читают наши доктрины, отслеживают все передвижения в Арктике. Более того, не исключаю, что косвенной целью переворота на Украине было как раз отвлечь внимание России от Арктики.  Раз мы «не клюем» на Ливию и Сирию, нам навязывают борьбу то с «Исламским государством», то с Украиной», – поделился мнением эксперт.

***

У России имеются значительные хозяйственные и стратегические интересы в Арктическом регионе, которые простираются от доступа к природным ресурсам (особенно к углеводородам) – от их разведки и разработки до беспрепятственного перевооружения своей северной группы войск. Не для наступления, а чтобы сохранить военный паритет в регионе. К сожалению, стараниями наших партнеров этот аспект не утратил значимости со времен «холодной войны».

Исходя из этого, представляется разумным рассматривать два сценария возможного развития событий в приполярной области.

Первый сценарий предполагает усиление дипломатических споров по принадлежности арктических земель и милитаризацию региона. Второй сценарий предполагает, что в регионе сохраняется мир и стабильность, а споры по поводу разграничения владений прекратятся через 10–15 лет усилиями международных организаций (ООН, Совет Баренцева моря и т.д.), положа начало эре всеобщего сотрудничества.  

Хочется верить в реализуемость этого сценария, поскольку он будет на руку, в первую очередь, самой России. Учитывая ту весомость, которую российское руководство придает развитию арктического измерения нашей политики, при благоприятном развитии событий это направление может стать частью процесса модернизации страны, о которой нам говорят с высоких трибун все последние годы.

Будущее отчасти зарождается в прошлом, а генералы всегда готовятся к прошлой войне. В случае с Арктикой эта фраза более чем актуальна и в прямом, военном, и в глобальном, геополитическом контекстах. Кто знает, как сложилась бы судьба мира, если бы «летающие подлодки» Рейха в Антарктиде развили активность на Южном и Северном полюсах. Арктика не принадлежала бы России даже в имеющихся масштабах, не будь победы наших военных и ученых над фашистами в этой «северной войне», о которой малоизвестно даже военным историкам. Сейчас пришлось бы десятилетиями доказывать свое право на присутствие на этих землях, получая упреки в «имперских настроениях».

Для России важно не допустить интернационализации Арктики в условиях «гибридной войны», чтобы за попытками международного сотрудничества мы не получили постепенное выдавливание южнее полярного круга.

Что, кстати, уже происходит, но не на крайнем севере, а в Сибири, которую под шумок и благовидные разговоры о дружбе пытаются откровенно сдать нашим партнерам китайцам.

Александр Андреев