Декоммунизация по-таджикски, или антироссийская истерия Рахмона

Метания с переименованиями улиц грозят Душанбе потерей союзника и ориентиров развития.

Власти Таджикистана выразили намерение переименовать ряд улиц в столице страны, часть которых носит имена прославленных Героев Советского Союза времен Великой Отечественной войны.

Как сообщают «Известия» со ссылкой на мэрию и горсовет Душанбе, принципиальное решение о «возврате к национальным истокам» было принято без дебатов и в ближайшее время будет официально представлено общественности.

Противники односторонних мер, мнения которых не учли, теперь злорадствуют в социальных сетях: мол, заминка связана с тем, что властям никак не удается набрать нужное количество легендарных персон таджикской истории, чтобы заменить предлагаемые к переименованию названия.

Но в администрации Душанбе шутки оппонентов не оценили и уточнили, что уже на следующей неделе на улицах, имеющих отношение к недавней истории Таджикистана, появятся новые таблички. В частности, из городской топонимики исчезнут имена Воровского, Петровского и Сергея Лазо – советских партийных деятелей, напрямую не связанных с работой в республике. Упоминать в Душанбе про улицы Студенческая, Комсомола, 40-летия Октября также станет нецелесообразно. Горожанам предложат забыть и о писателях Алексее Толстом и Иване Гончарове.

Отдельная история – с попаданием в «черный список» журналиста и известного антифашиста Юлиуса Фучика – первого из западных общественников, решившего в 1930-е посетить восстановленный после разрухи Таджикистан. В ходе путешествия чешский писатель влюбился в «памирскую жемчужину» и передал свои впечатления о цветущей республике в очерке «Автомобиль едет по Кара-Кумам».

Вместе с размышлениями об уникальной культуре и поступательном аграрном развитии страны, Фучик напомнил, что само существование и развитие Таджикистана в XX веке после почти тысячелетнего перерыва стало возможным благодаря установлению советской власти в Центральной Азии.

Сегодня власти настоятельно стирают из памяти граждан эти нюансы недавней истории. Названным городским маршрутам хотят либо присвоить имена выдающихся деятелей древней таджикской истории, либо связать с национальными традициями. При этом в столице критически принимают информацию о грядущем переименовании улиц Зои Космодемьянской, Николая Гастелло и Александра Матросова.

С одной стороны, официальная Москва вряд ли будет реагировать на локальные изменения, происходящие в Таджикистане. По традиции откровенно недружественный акт со стороны партнера России в Центральной Азии спишут на внутренние дела суверенного государства. С другой стороны, логика таджикских властей, решивших предать забвению общую историю, не может оставить равнодушным.

В общих чертах ход мыслей слишком патриотичных таджикских чиновников понятен: с подачи главы республики Эмомали Рахмона, ставшего бессменным лидером нации на вечные времена, Таджикистан переосмысливает свою историю и действует в логике медленно выдавливания русского культурно-исторического присутствия из страны.

При всем желании заслужить похвалу Рахмона ретивые чиновники и интеллигенты при власти не могут не понимать губительной двойственности такого квазиполитического мышления, которое в перспективе способно ввергнуть республику в пространственно-историческое безвременье.

Любой думающий патриот Таджикистана, который любит свою родину и не теряет при этом способность принимать прагматичные решения, первым делом вспомнит, что в России, от которой республика по-прежнему получает серьезную военно-политическую и экономическую поддержку, всегда сохранялось трепетное отношение к памяти о Великой Отечественной войне. Дело здесь не в какой-то особой приверженности к советскому прошлому, как это подают государственные СМИ республики.

Речь идет о последнем нравственном столпе, который связывает Россию и Таджикистан как территории постсоветского пространства – уважение к общей для наших народов Победе и ее творцам, воспитании молодежи в духе подлинного патриотизма, которого официальный Душанбе старательно избегает.

Возможно, что Рахмон оглядывается на украинский пример выстраивания отношений с Россией и считает курс киевской хунты на декоммунизацию правильным. Но если власти Украины сознательно избрали политику максимального ухудшения двусторонних отношений, но в Таджикистане подобных шагов открыто не демонстрировали. Напротив, страна активно стремится быть принятой в Евразийский экономический союз и в настоящее время является союзником Москвы не только формально, по линии СНГ, но и фактически, являясь членом ОДКБ и ШОС.

Суверенное право Таджикистана, которое ассоциируется с личной инициативой Рахмона, избрать в отношении Москвы путь конфронтации, не подвергается сомнению. Если страна готова доказать, что она, в отличие от Турции, способна противостоять возможным российским санкциям, то идеологические эксперименты имеют смысл. Будут ли удовлетворены подобными шагами «патриотов» при власти миллионы находящихся в России таджикских разнорабочих, которым посоветовали искать запасной аэродром и в случае обострения не рассчитывать на поддержку властей – вопрос риторический.  

Если у таджикской элиты есть мнение, что вниманием государства несправедливо обойден выдающийся деятель медицины или поэзии времен государства Саманидов, было бы целесообразнее назвать в его честь улицу с нейтральным названием вроде Южная или Цемзавод.     

Ответственные чиновники администрации Рахмона понимают: как бы президенту ни хотелось заимствовать модную сегодня антироссийскую риторику, усиление радикалов-исламистов, тлеющий конфликт с Узбекистаном вместе со спорадической внутренней нестабильностью в республике будут необходимо требовать поддержки со стороны России. Как следствие, большим благом явилось бы желание таджикских элит не задевать ее без очевидного повода, а располагать к сотрудничеству прагматичными шагами в области гуманитарного и культурного сотрудничества.

К сожалению, налицо зеркальная ситуация. Стараниями таджикских властей в стране формируется превратное понимание «патриотизма без истории», создающее общество без корней. С учетом специфики местных проблем это обстоятельство в любой момент способно привести к реальному противостоянию, будь то герои войны в названии улиц или дискуссии о поэзии Рудаки.

Александр Андреев