Дружбу евро не испортишь

На выходных директор Национальной разведки США Джеймс Клеппер получил от конгрессменов задание расследовать факты российского финансового и политического влияния на Европу и ее элиты за последнее десятилетие. 

Однако, несмотря на героические потуги, в своей «охоте на ведьм» американцы за минувшие дни достигли довольно скромных успехов. В частности, в прессу «утек» документ под названием «Активность российского влияния», изначально предназначавшийся для внутреннего пользования британскими спецслужбами.

В секретном докладе Вашингтон пробует увязать смертельную усталость Европы от миграционных проблем и фактический крах шенгена с происками российских агентов, которые избрали «входными точками» в ЕС не только географически близкие страны Восточной Европы (например, Словакию и Болгарию), но и центральную часть континента (Австрию).

Вероятно, конкретным механизмом воздействия России на европейских политиков следует считать выраженную в документе обеспокоенность разведки США «фактами … состоявшегося или возможного получения российского гражданства» зарубежными боксерами, артистами и певцами, а также тем, что вслед за депутатами из Франции Крым могут полюбить их итальянские коллеги. 

На данном подготовительном этапе очередной информационной кампании против России американские спецслужбы действуют во многом интуитивно. Кажется, что доклад для британских коллег был подготовлен на основе нашумевшей аналитической заметки небезызвестной Энн Эплбаум.

Напомню, что в  прошлом году упомянутая экзальтированная дама позволила себе со страниц Washington Post огульную критику экс-премьера Италии Сильвио Берлускони и бывшего чешского лидера Вацлава Клауса только за то, что они приняли участие в организованном РЖД форуме «Диалог цивилизаций».   

«Они не полезные идиоты Путина, не секретные агенты и не предатели. В это же время они прилагают усилия для подрыва безопасности Запада и способствуют распространению российского авторитаризма в Восточной Европе и на Ближнем Востоке. Как их назвать? Новая эпоха требует пополнения словаря», – резюмировала тогда Эплбаум.

Вдохновленный таким критическим взглядом, Клеппер решил вплотную заняться определением подобного феномена. Но, не владея информацией о европейских политиках, высокопоставленный разведчик здраво рассудил, что прежде следует разобраться в понятиях, who is who в Европе.

Действительно, кто только за последние годы не побывал в этой непочетной в ЕС роли. Вспомните, как благодаря решительности греческого премьера Алексиса Ципраса в свое время называли едва ли не освободителем Европы от американского ига. И как затем этот проворный юноша, действуя почти по классическим трудам Аристотеля, сыграл на противоречиях всех и вся, обещал развалить Евросоюз, ездил в Москву за кредитами, но в итоге обманул только собственных избирателей и все-таки удержался в премьерском кресле.

А сколько надежд и тревог испытали европейцы ы период разворота России на Восток  отношении турецкого лидера Реджепа Эрдогана, который когда-то казался «средиземноморским Путиным» благодаря личной решительности и независимости. Но после печально знаменитых событий со сбитым Су-24 в недавних наших опросах общественного мнения Турция потеснила извечные Штаты в списке главных врагов России, а Брюссель спокойно выдохнул.

Однако сегодня речь идет все-таки о друзьях России. Вернее, о дискуссии, кого можно считать таковыми в Европе. Конечно, первым делом в голову приходит мысль о наших братьях в Сербии, которые среди европейских мечтаний своих политиков не раз убедительно доказывали, что никогда не ставят политику выше духовного и исторического родства. Как следствие – Белград годами пытаются сломать через колено, заставляя то разрушить некогда самую процветающую федерацию Европы, то сменить неугодный режим Милошевича, то признать геноцид в Сребренице или независимость своего «сердца» – Косово – от остального сербского организма. 

Вся история взаимоотношений между глобальным Западом и нами показывает, что кроме сербов, у нас нет и не было влиятельных друзей по ту сторону границы, а Россию ни в каком виде никогда еще не признавали «своей в доску».

Не надо быть важным геополитиком, чтобы понять: проблема далеко не в том, что мы какие-то ущербные или неправильные. Новая холодная война и санкции, как в свое время честно отметил Владимир Путин, все равно были бы. Неважен повод – список Магнитского, Крым, нечестные выборы или госмонополия на ресурсы. Сильная Россия банально никому не нужна. 

Вспоминая историю, ведь это не мы пытались убедить США нанести превентивный ядерный удар по Лондону, превратив Туманный альбион в «малозначимую проблему». Автором идеи был наш тогдашний «друг» Уинстон Черчилль, а подвергнуться уничтожению должны были мы.

Возвращаясь в наши дни, это не мы развязываем войны по всему миру, упиваясь статусом исключительной нации, и поддерживаем террористов, маскируя их преступное ремесло ценностями демократии. Не «кровавая гэбня» разгоняет «рассерженных горожан» водометами и слезоточивым газом, если они протестуют против массовых изнасилований в собственных городах или притеснений по национальному признаку.

Все это происходит на цивилизованном Западе. Наши институты демократии несовершенны, но вполне себе действующие. Не существует штрафов или наказания за публичный каминг-аут. Действуют показавшие свою эффективность миграционные правила. Никто не закрывает рот внесистемной оппозиции. Наоборот, она даже имеет свой собственный эхоподобный рупор, пуст и спонсируемый на деньги «Газпрома», что, в общем, совсем другая история.

Так что, если мы чем-то и отличаемся от западного мира, то уж точно не в том, в чем нас по привычке обвиняют. Поэтому что бы мы ни предпринимали, какие бы западные новации ни внедряли у себя, там никто этого не оценит – проблема взаимоотношений лежит гораздо глубже, чем пустая догоняющая модернизация, и носит исторический, цивилизационный характер.

Возможно ли даже умозрительно некое настоящее партнерство между Россией и британскими или французскими политиками? Не думаю. Потенциально в будущем при наличии возможности появления на Западе качественно новых элит о чем-то еще можно будет говорить. Но точно не сейчас, когда подходы к разным вопросам, от библиотеки Шнеерсона до разности в трактовке Второй мировой войны, рассматриваются в системе «свой-чужой», а недоверие к «этим русским» инстинктивно, что показали события «Русской весны».

***

Исходя из этих рассуждений, важных, на первый взгляд, сугубо для нашей внешней политики, можно сделать косвенный вывод о том, что американские спецслужбы при составлении списка агентов Кремля поработали весьма посредственно.

Скажем, кто на Западе не знал о том, что французская ультраправая партия «Национальный фронт» под руководством Марин Ле Пен два года назад получила льготный кредит в девять миллионов евро от одного из российских госбанков? На репутации партии и, тем более, на ее политическом влиянии этот жареный факт никак не сказался: региональные выборы популисты ожидаемо проиграли, ведь все их предназначение в местной политике сводится не столько к серьезным созидательным успехам, сколько к роли простого «протестного» сигнала французов своим властям. Словом, когда уставшие от социальных неурядиц и терактов граждане Пятой республики показывают социалисту Олланду «красную карточку», но еще не готовы к неминуемому возвращению консерваторов Николя Саркози, они голосуют за Ле Пен.

Сама мадам главная евроскептик никогда не отказывалась от своих хороших отношений с российскими правительственными структурами, полагая такую позицию выражением недоверия к не менее циничной «политике прессы», используемой Брюсселем в отношении других членов ЕС.

Платный скептицизм Ле Пен представляет для США куда меньшую опасность, чем новый старый президент Саркози, который во главе своих «республиканцев» умело использует все промахи соперников (как Олланда, так и евробюрократов) и проявляет себя более гибким лидером, показавшим, что за четыре года в оппозиции он не забыл, чего хочет Франция.  

Франция безусловно и горячо хочет национального величия и возврата себе ощущения региональной державы. Правление Олланда показало, что сейчас Пятая республика вынуждена выполнять волю США, причем по инициативе своего же правительства и в ущерб своим интересам. Отсюда неудивительно, что в американском досье особо отмечается, что Вашингтон вынужден особо следить за  развитием событий во Франции после того, как несколько членов национального парламента от партии Саркози не только съездили в Крым, но и обматерили там Барака Обаму.

Сложнее вычислить британских «кротов» Москвы. Из-за экстравагантных, но все «правильных» взглядов на политику «кротом» трудно назвать лидера оппозиции Ее Величеству и по совместительству главу Лейбористкой партии Джереми Корбина. На днях политик лишь подтвердил репутацию убежденного антироссийского англосакса, призвав официальный Лондон заняться сепаратными переговорами с ИГ (запрещено в России), но не идти на уступки Москве в вопросе честного расследования дела Литвиненко. Несмотря на рисуемый СМИ образ социалиста, Джереми будет удобным для США премьером, поскольку он без лишней шумихи давно признал правоту однопартийцев, настаивающих на сохранении членства страны в Евросоюзе, и сосредоточился на самопиаре по менее принципиальным вопросам.

Американцы обладают большими шансами разглядеть потенциальных «друзей Путина» в Британии среди местных интеллектуалов и правозащитников.

Например, на стороне России активно выступает директор Института демократии и сотрудничества Джон Локленд и Британская хельсинкская группа по правам человека (БХГПЧ), руководителем которой является Марк Алмонд. Сразу отмечу, что «путинизм» этих скромных преподавателей из Оксфорда уже сумел отвернуть Международную хельсинкскую федерацию по правам человека от своего британского филиала.

Несколько лет назад деятельность Локленда и Алмонда по противодействию «оранжевой революции» на Украине едва не расколола организацию, после чего там объявили, что британская группа существует на деньги Кремля и занимается прикрытием от критики европейских неоавторитарных правителей вроде Александра Лукашенко или венгерского премьера Виктора Орбана. Последний в свое время уже получал пощечину от главы Еврокомиссии Жана-Клода Юнкера. Формально – за препятствия евроассоциации Украины, де-факто – еще и за газовые контакты с все той же Россией.

Хотя громкие прецеденты «покупки» голосов на Западе с участием влиятельных британцев все же имели место. В частности, член палаты лордов, бывший британский министр и еврокомиссар Питер Мандельсон некоторое время входил в совет директоров АФК «Система». Бывший первый министр кабинета лорд Пол Майнерс избирался членом совета директоров «Мегафона». Еще один лорд и бывший министр Питер Траскотт и вовсе до сих пор возглавляет консалтинговую компанию Energy Enterprises, тесно связанную с российскими энергетическими корпорациями. Западной общественности (а заодно и спецслужбам) Траскотт запомнился тем, что в 2012 году выдвинул Владимира Путина кандидатом на Нобелевскую премию мира.

На этом скандальном британском фоне еще интереснее будет поискать «агентов России» среди европейских левых (входят 24 леворадикальные партии из 14 стран).

С известной долей условности к ним можно отнести бывшего итальянского премьер-министра Романо Проди и его сторонников из Демократической партии. Их дружба с Россией зарождалась в середине 1990-х годов преимущественно через законодательные институты Совета Европы, например, через его Парламентскую ассамблею, где в то время доминировали преимущественно наследники бывших правящих коммунистических партий, которые были традиционными политическими партнерами (а часто и клиентами) Советского Союза. Иными словами, Романо Проди для нынешней Москвы – вроде Пальмиро Тольятти для СССР, неявный, хотя и убежденный сторонник. 

Как следствие, приоритетом таких политиков в Европе всегда было решительное противодействие усилению позиций американцев. До приостановки членства России в ПАСЕ они поддержали нашу позицию по многим болезненным вопросам – от калининградского до украинского. 

Отмечу, что в 2013 году Проди было предложено возглавить компанию South Stream AG – одного из филиалов «Газпрома», ответственного за продвижение проекта газопровода «Южный поток», но политик дальновидно отказался. Чего нельзя сказать о бывшем премьер-министре Финляндии Пааво Липпонене, который испытания российским газом не выдержал и был назначен советником Nord Stream AG, за что непременно будет включен в зону ответственности подопечных Клеппера.

Помимо итальянской «Маргаритки», Россию поддерживают европеизированные, но все же идейные наследники коммунистических партий стран Восточной Европы, которые были традиционными партнерами (часто просто клиентеллой) СССР. Точно так же всегда их приоритетом было решительное противодействие усилению позиций американцев. Это и русофильское движение Латвии «За права человека», и чешские социал-демократы.

Кстати, о Чехии. Достойна упоминания и последовательная позиция ее президента Милоша Земана, который открыто подчеркивает свое дружественное отношение к нашей стране. На мой взгляд, гражданское мужество этого политика позволяет ему принять звание самого свободного в выражениях демократа Европы. Земан неодобрительно отзывался о введенных против РФ экономических санкциях. В отличие от многих европейских политиков, он публично критиковал действия украинских властей на Донбассе, за что уже был не раз подвергнут критике.

При этом заокеанская пресса при случае всегда с энтузиазмом смакует сведения, что благодаря партнерсту с «Лукойлом» Земан якобы остается самым богатым чехом и через подставных лиц владеет компаниями, которые потребляют часть купленного у России газа.

Информационно-популистский бред про сырьевое давление России не обошел стороной даже традиционно антироссийскую Румынию.

Так, весной 2015 года власти страны заявили, что Москва финансировала акции протеста страны против фрекинга — добычи нефти и газа из сланцев — на востоке страны, где работает американская компания Chevron. По словам председателя комитета по промышленности парламента Румынии Юлиана Янку, на организацию антифрекинговой кампании в Европе «Газпром» перечислил 82 миллиона евро. Главным получателем «грязных денег», безусловно, был назван организатор акций противников Chevron и глава общественного движения «Румыния без них» Георге Эпуреску.

Не лишним будет обезопасить себя и части голландских евроскептиков во главе с Геертом Вилдерсом, которые активно выступают не только против безраздельной гегемонии  брюссельских порядков в стране, но и против грядущей евроассоциации Украины.

Следуя популистским взглядам и настроениям в обществе, Вилдерс уже создал в парламенте Нидерландов инициативную группу, главной целью которой будет агитация населения против курса на интеграцию новых восточноевропейских иждивенцев в ЕС.

Реагируя на активность эпатажных противников, накануне их коллеги из партии D-66 Шурд Шурдсма и Кейс Верхувен обратились в МВД королевства с запросом провести экспертизу и выяснить, имеются ли признаки российского влияния в заявлениях Вилдерса. Кстати, в интервью британской газете The Telegraph Верхувен даже не скрывал свои опасения в том, что аргументы в поддержку плебисцита «очень напоминают российскую пропаганду». Не так важно, что Вилдерс – скорее борец против европейской миграционной «стабильности», чем русофил. Антироссийская истерия не перестает быть удобным аргументом для сведения внутриполитических счетов.

Как прагматик скажу, что американская развед-машина наверняка не ограничится поиском российского влияния только среди европейских политических движений. Дополнительно шерстить будут и политические элиты восточных соседей.

Конечно, представить уважаемым конгрессменам нынешних китайских управленцев агентами Москвы было откровенным слабоумием со стороны подчиненных Клеппера. В США трезво воспринимают специфику двусторонних отношений и оценивают диалог России и Китая скорее, как неравный брак (причем с дисбалансом в нашу сторону), нежели отношения подчинения шаха и ишака.

В этой связи более реальным объектом «охоты на ведьм» может стать японский премьер Синдзо Абэ, который все громче требует возвращения России в G8 и по слухам на правах председателя «семерки» готов поехать в Москву уже в этом году. Как и европейские коллеги, Абэ ясно дал понять, что хочет работать с Путиным, исходя из национальных интересов своей страны, а не из капризов американцев. Его желание идти на контакт с Москвой связано со стремлением продвинуться в споре о судьбе «северных территорий» (Курильских островов) и заручиться нейтралитетом России в случае потенциального конфликта Японии с КНР за спорные острова в Восточно-Китайском море.

Сейчас серьезный качественный сдвиг в отношениях с Японией вряд ли возможен. Но одна только мысль, что благодаря активности Абэ, который, спотыкаясь, каждый раз на международных саммитах буквально летит навстречу Путину, российско-японские отношения могут получить толчок для развития в будущем, вызывает в США неподдельный ужас. Но чтобы сдержать излишнюю сентиментальность премьера, у американской разведки есть хороший арсенал козырей: внутрипартийная оппозиция Абэ, общая политическая нестабильность (срок службы кабмина в стране Восходящего солнца – в среднем 1,5–2 года), активное содействие сворачиванию совместных проектов (от экспорта технологий двойного назначения до «зависания» планов по шельфовой нефтедобыче в Магаданской области).     

***

Потенциальный состав «друзей России» на Западе обозначает проблему слабой совместимости (и взаимного понимания) российских и американских приоритетов в Европе. Налицо очередное полное несовпадение позиций и представляющих их персоналий по широкому ряду направлений. Те, кого в наши друзья записывают американцы, таковыми являются лишь за деньги. Те, кого в друзьях хотим видеть мы, зачастую не имеют политического влияния.

Это либо герои минувших дней, как бывший немецкий канцлер Герхард Шредер, либо люди, вызывающие к себе более чем пренебрежительное отношение западного истеблишмента, как Марин Ле Пен. Одни из них поддерживают российский курс по причине личной убежденности в антиамериканизме, другие – из-за следования национальным интересам, третьих, как в старые добрые времена, связывают с нами обстоятельства.

На мой взгляд, для всех было бы лучше, если бы каждый европейский политик был бы другом своему народу и не заставлял бы его жить по чужим правилам. Этого будет достаточно для привычного Европе мира и тишины, даже если тот или иной политик не будет другом России.

Пока этой позиции придерживается только лидер немецких левых Сара Вагенкнехт, которую старательно игнорируют.

Как быть в этой ситуации нам? Ответ очевиден – не надевать более розовые очки и решать возникающие проблемы (экономические, политические, иные) без оглядки на мнение тех, кто договариваться сегодня просто не способен.

Можем же мы не звать за стол переговоров по Сирии террористов из ИГ и их пособников? Можем и делаем это. Так, на мой взгляд, нужно действовать и в Европе.

Необходимо помогать своим контитентальным «друзьям» (искренним или назначенным таковыми Клэппером) обрастать сторонниками и действовать с ними в кооперации, пока они находятся в политической оппозиции. Опираться при этом надо не на их нужды (как мы действуем на постсоветском пространстве: кредиты и нефть в обмен на поцелуи и дружбу), а на трезвый расчет, исходя из принципа «чем будешь нам полезен».

Второй вариант – в условиях кризиса нам поможет и активная работа напрямую с западными бизнес-элитами. Кто бы что ни говорил, но никто из серьезных предпринимателей не хочет умирать (в профессиональном смысле): растет их интерес к возможному IPO Сбербанка, им привлекательны и наши научно-технологические проекты, не говоря о вечной ресурсной теме. 

Наконец, необходимо развивать собственную систему soft power: загодя, без цейтнота и лишней шумихи, растить своих людей внутри Европы, будь они хоть русскоязычные, хоть просто прагматики. Чем больше начинающих политиков – младоевропейцев и не только – посетят нашу страну, чем большее их число увидит Россию настоящую и проникнется ее ценностями, тем больше шансов на то, что когда-нибудь и у нас появятся настоящие друзья на Западе.

Александр Андреев